†

С пать в позе мертвеца. Все об одном же. Удары по лицу больше не унижают, унижают слова и поступки. Глупостью своей сам себя унижаешь. Лучше бы пожрал стекла.

Н а зубах хрустят осколки.

С пустыми глазами перебегать дорогу. Узнавать о себе новое. Я не принимаю наркотики. Это всего лишь эмоциональная кома.… да. не забудь копирайты. (с) (с) (с) (с). остальные верну потом.

Продай себя на черном рынке и на эти же деньги найми себе киллера. Все просчитано до малейших деталей.

У топленники красивы лишь издали.

Н е трогайте руки. Не трогайте прокаженных. Не нужно, правда, не нужно.

В се так, как и должно быть. Ты не Курт Кобейн, я не Сид Вишез. Мы похожи только на самих себя. Я не хочу быть легендой. Рай не для героев. Рая нет.

П ривет, мы верим в бога. в Бога. Не забывай о заглавных.

Я Дева Мария. Бесплодная Дева Мария.

В не букв мира нет. Пустышка. Обложка.

Я самый некрасивый фантик в этом магазине сладостей.

И вспомни о родителях, они тебя, наверное любят. Аборт.

Н а секунду представь – под асфальтом миллионы костяный кукол, скалят зубы в немой усмешке над этим миром и над тобой, таким теплым и мягким. Нежным. Совсем чужим, похожим лысый на зародышь инопланетного разума.

Крупные слезы по щекам, на скотобойне, в очереди стоя.

В мусоропроводе тесно и душно, ржавчина с пылью соскальзывает по твоим трахеям. Но уж лучше, лучше чем снаружи, где солнце сожжет твою кожу.

Г лаза ослепли и выцвели, кожа слезла и сползла вниз по железной трубе. Ты сейчас такая же кукла из белого гипса. Кто то забыл тебя здесь, еще не остывшей. С движимой в немой агонии грудной клеткой, вверх-вниз, как на детской карусели. Оставил тебя, со сломанными пальцами и разбитыми губами.

У тебя были длинные шелковистые волосы. От тебя пахло снегом и замшем. Бросил тебя тот, для кого ты была так желанная и недоступна… ЗАЧЕМ ЖЕ ТЫ СОПРОТИВЛЯЛАСЬ, СУКА! ПОЧЕМУ ТЫ ГОВОРИЛА «НЕТ» РАЗ ЗА РАЗОМ?! Я хотел быть рядом, просто гладить тебя по волосам и прятать от всех этих тварей, с их взглядами и враньем. ВСЕ ВРАНЬЕ! Ты могла бы любить меня! ТЫ могла ПОПЫТАТЬСЯ!…. Прости. Прости. Прости. Прости.

Т ы так и осталась там, скрытая в черном зёве мусоропровода от глаз жителей моего дома. Они смеются, все издеваются надо мной. Но нет, я так и ношу тебе букеты лилий из фольги и счастливые трамвайные билеты.

Привет. Я твое отражение в зеркале. Последнее, что ты увидишь перед концом, смотря в отражение чужих глаз. Огни в зрачках.

Мы под амфетаминами ловим губами огни стратоскопов, стоя посреди танцпола. Я полая внутри. Только огни, огни, огни. Клетка со светлячками.

Не позволяй им толкать себя плечами. Не позволяй себе делать шаги назад. Замри на месте, черт возьми!

Тошнота, как побочный эффект неразделенной несчастной любви. У меня зависимость. Попробуй, хотя вряд ли тебе понравится.

У тебя миллионы сосудов и вен, все они только твои. Но при удобном случае я стану твои донором. Никто не в чем не виноват. И до самого конца мы одни в своих шкурах из мяса и кожи.

Никто ни в чем не виноват, но все отказываются отказываться. Пожалуйста, пусть все умрут раньше, чем я перестану вспоминать твои губы и пальцы, проснувшись утром.

Город полный живых трупов. Тут обязано быть холодно вне завистимости от времени года. Этот чертов город никогда не отпустит нас. По ночам карамельные феи режут тысячи билетов на поезда и самолеты, сжигают и рвут в пыль. Бомжи упорно обматывают границы города колючей проволокой. Чтобы никто никогда никуда.

А ты перестань думать о том, что должно быть дальше. Никогда не угадаешь. Передоз мыслей и пена изо рта. Паркет обнимает прохладой.

Корчиться на полу в судорогах, скользя пальцами по пыльному паркету. Хватать ртом воздух.

Просыпаться от того, что не дышишь. Каждый раз как будто заново рождаться.

Отказаться от всего: воды, еды, солнечного света и в итоге перестать дышать. Твои легкие высохнут и съежатся, трахеи забъются пылью и песком. Потому что тебе все равно.

обнять бы и уснуть, пусть все закончится

П ривет, парапет. Целуй асфальт, стирай в мясо локти. Волосы меняют цвет. Люди в людях дохнут.

Е го голова на моих коленях и едкий дым, от которого слезятся глаза. Я пою ему вслух колыбельные, одну за другой, а он докуривает тридцатую сигарету. От никотина тошнит и кружится голова. Я глажу его дрожащие руки, а он вырывает их и улыбаясь, ищет неглядя очередную пачку. Его зеленые глаза, подернутые тусклой пленочкой безумия, неотрывно смотрят куда-то вверх. Я перебарываю в себе желание провести по его векам лодонью, боюсь, что закрою эти глаза навсегда. Голос немного дрожит…

О н не находит пачки, только мои запястья. Сжимает, кажется, слишком сильно: - Где? Зачем ты забрала? Я знаю, они у тебя! Верни, верни, верни! - словно ребенок, начинает он подвывать. Наши голоса сливаются в одну безумную колыбельную. Пои пальцы синеют, а вены на руках вздуваются.

Я знаю, его шизофрения прогрессирует. Он перестал узнавать меня вчера…
Шизофреники курят больше трех пачек в день. Я не вижу, чтобы ему это помогало, но даже его лечащий врач запретил мне препятствовать его желанию делать из квартиры газовую комнату. Шизофреники чертовски много курят.

В скоре он успокаивается, его руки ослабевают и дыхание становится мерным и тихим. Я оккуратно освобождаюсь из его объятий и оставляю его в этой комнате, безмятежно спящем на старом сером диване. Мурлыкая засевшую глубоко в голове мелодию, прячусь на кухне и непослушными пальцами включаю конфорку. Закуриваю первую в жизни сигарету, жадно втягиваю в себя горький дым и тут же глухо закашливаюсь. Кто из нас по настоящему безумен?

Моя шизофрения прогрессирует. Вчера я перестала узнавать себя.

С тоило бы замереть навсегда, еще тогда, десятого. Перестала чувствовать, вот беда! Никто не заставлял двигаться дальше. Вручили фальшивую надежду на светлое завтра, а ты, дура, схватила не глядя, понеслась.

С мело притворяйся живой. А ты и не мертвая. Здоровайся с чужим утром каждый день, натягивай на себя футболку, чтобы прикрыть ту дыру в груди, которую и заполнить то нечем. Наматывай свой киллометраж в межвагонных пространствах и подвергай сомнению каждое сказанное тебе слово. Я не верю. А ты?

я открываю википедию и подбираю себе пару новых диагнозов, сверяясь с симптомами, написаными на лодони. Диагнозы, которые ставят высококвалифицирование психиатры… Мы с Интернетом и так неплохо справляемся.

о деваюсь, на ходу подхватываю сумку и прячусь в метро. Лучшее в мире убежище. Абонент вне зоны действия сети. Мое отражение в грязном стекле вагонных окон смотрит на меня чужими глазами.

о синое гнездо. а я - мальчик с палкой. оставить бы все в покое, понять, что как-то бессмысленно. Но мальчик перепутал пчел с осами. Он еще не знает, как будет больно.

б лестки попадают в открытые ранки порезов на пальцах.больно и никак не достать.

б родить бесцельно по городу. сесть в случайную маршрутку или не выйти на своей станции метро. никому нет до тебя дела. пройди ты хоть десять, хоть пятнадцать раз мимо одного и того же здания - никто не обратит внимания. здесь, в этом городе, лица не запоминаются. слишком много людей. постепенно их становится все больше и больше, они боятся остаться одни, но в то же время им никто не нужен. они превращают свои телефонные книжки в тома Войны и Мира, стараются ни о ком не забыть и, в итоге, все их общение с окружающим миром сводится к трем фразам: "привет!", "как дела", "я тоже нормально". На большее не хватит времени. слишком много людей, таких незнакомых, со смазанными лицами, отражающимися в витринах и окнах.

я прислоняюсь лбом к холодным балконным перилам. внизу, на высоте пяти этажей толпы людей бегут кто-куда, спешат, копашатся, словно опарыши в рыбьей голове. толкают друг-друга плечами, внимательно смотря под ноги или в мобильные телефоны, проворно обгоняют друг друга.

я смотрю вниз с высоты пяти этажей.

м альчик поднимает взгляд и останавливает его на мне. я поднимаю руку, он улыбается в ответ.

в ремя посмотреть по сторонам. когда у тебя есть время посмотреть по сторонам, замереть на пару мнгновений - ты уже мертв. Мертвые никуда не спешат.

Г ород мертвых. Концерты и подвальные помещения. Тени, бывшие людьми и люди, бывшие тенями, тянут руки вверх, к огням прожекторов и светомузыки. В такт чужим эмоциям и словам, раскачиваються и перебирают пальцами, открывая и закрывая рты. Пауза. Перемотать назад. Пуск. Чужие слова, близкие слова. То ли дыру в груди можно наполнить любым дерьмом, то ли мы и правда похожи. Привет, привет, город, полный мертвецов.

М ои пустые глазницы. Украсть твои глаза. Показать тебе все это. Чтобы ты увидел, как тут - с другой стороны.

в се еще нет желания начать дышать.