octophant

как это мерзко. малолетние, бедные, неопытные родители-неудачники. презираю такие семьи. не вижу в них будущего страны или хотя бы города. вот оно, настоящее лицо провинций. обычные лица, бесвкусная одежда, пресные характеры.
слов нет, одни эмоции.

Нет ничего более противного человеческому сознанию, чем ощущение боли. Не какие-то абстрактные понятия, призванные подменять значение боли некими вербальными эквивалентами, а сама боль - непосредственное ощущение, когда нервные окончания по всему организму начинают вопить, взывая к мозгу о помощи. Ведь боль - это всегда некая неполадка в организме, неважно, естественно или искусственно вызванная. Впрочем, я глубоко сомневаюсь, что неполадки могут быть естественными… Более того, то, что принято называть снисхождением, сочувствием к чужой боли, есть ни что иное, как сочувствие к своей, НЕКОГДА УЖЕ ИСПЫТАННОЙ БОЛИ. Иными словами, мы сочувствуем совей памяти о боли. Человек смотрит, как страдает на пыточном столе некий хомо сапиенс, которому вбили в зуб стальной штырь, и неосознанно задает себе вопрос - что бы чувствовал я в этой ситуации? И услужливый мозг передает этот вопрос нервным окончаниям в зубе. Разумеется, боли мы не чувствуем, но мы чувствуем, где именно она могла бы быть. Гипотетическая, но локализированная боль подтверждается визуальной картинкой страдающего человека. И видя его страдания, мы морщимся и жалеем самих себя в страхе перед болью, которую испытавали бы на месте того, кого пытают. Впрочем визуальный ряд необязателен, достаточно представить эту картуну. Что, кстати, показательно. Наши ощущения и в том и в другом случае будут однозначны, и это явно говорит об их источнике и предпосылках. Прадва, глядя на того, кого пытают, мы будем также испытывать некое давление того, что принято считат наработанными нормами социальной морали.
Страдания одного человека в глазах другого - неправильно, неверно, не принято в хорошем обществе. Непризнание этого есть преступление. И тут стоит согласиться - человек, который не страшится собственной боли (неполадок в своем организме), психически нездоров, неполноценен. Не испытывая страха перед собственной болью, он способен без зазрения совести причинить боль другому существу. То же самое относится и к тем, кто испытывает гипертрофированные переживания и страхи по поводу гипотетически возможной боли. Известно, что отвлечься от одной боли помогает боль другая. Когда у нас болит зуб, мы стучим в стену кулаком. И боль в кулаке кажется нам порою приятной… Точно также психически ненормальный человек избавляется от собственного страха перед ощущением боли путем причинения боли другим существам. Именно поэтому убийцы с различного рода психическими отклонениями не дают жертве умереть сразу, и нередко пытают ее сутками. Смерть при постоянном страхе боли подсознательно начинает восприниматься как один из способов избавления от нее…
(с) по Галееву

дома похожи на книги.
я люблю дома, смотреть на них, изучать, мерить. вдумываться в идею, которую вложил архитектор. ведь все они разные и имеют душу. особенно те, что были построены еще в советские времена. новостройки - это совсем не то. это бездушные монстры, которые прожирают своими мертвыми глазами-окнами проспекты и прохожих.
вот дом, который я вижу каждый день, когда еду на учебу, гум. здание очень милого вида, хорошей планировки, недавно покрашено в розовый. выступы, иметирующие колонны, гармонично смотрятся с окнами под треугольными "крышками". дом угловой, нежилой, испорченный современной пластиковой дверью в магазин и яркими банерами. раньше, в советские времена, тут был гум, где можно было покупать вещи на так называемые детсвие деньги. (вспоминая это, кажется, что я уже старая.) надо было выстоять длинную очередь, чтобы купить долгожданный пиджак или юбку, которые обычно сшиты были на века, но совершенно не сидели на фигуре.
и вот сейчас в этом доме снова магазин одежды. естественно современной. совершенно не понимаю, как можно было подумать, что в таком здании уживется дешевая барахолка. обложка дома, форзац и страницы совсем не соответствуют содержанию. там пахнет временем. и, заходя туда, каждый раз я попадаю в девяностые, слышу ту старую музыку, вижу себя маленькой в те самые зеркала.
будь моя воля, я бы сделала там ретро-кафе, чтобы не пропадал этот прекрасный дух прошлого, минувшего в историю. там обязательно играла бы живая музыка, а вечерами проходили литературные вечера. я бы часто появлялась там, пила бы кофе, читала, курила. мечты.
обложка не соответствует содержанию, такое бывает.
такая же история в бывшим домом культуры на другом конце города. умудрились же сделать из него продуктовый магазин. перестройка. здание в отличном состоянии, целая лепнина, борильефы, глубокий цвет красок, вокруг много деревьев. как можно было заменить духовную пищу обыкновенной?
так же можно сказать про многое другое, ужаснуться.
для некоторых это ерунда, для меня возмутимая загадка.

teardrops.

легкое дыхание осени. пожелтевшие листья отрываются с порывами ветра, скользят по невидемым волнам воздуха. небо на столько голубое и чистое, что кажется, вот она - бесконечность, глубокая и манящая. я замерев чувствую как бьется сердце природы, здесь, вдали от оживленных дорог, можно поймать эту печальную силу великой осени.
я люблю осень, за все. за холодные часы ясного утра, за дожди, за теплые шарфы и спешку на улице. день осени не может быть обычным, каждый раз это разное небо, разные запахи. увядающие цветы, листья, жухлая трава. именно осенью ощущается вся реальность жизни, сразу становится виден путь, куда идти. я часто повторяю себе "придет день, и ты все поймешь, узнаешь как поступить" и верю в это. мне намного легче с этими словами из песни, потому что опираться мне не на кого, кроме себя и музыки.
да, есть друзья, но я могу их потерять. не хочу даже думать об этом, но всегда должен быть план "б". пока что я дейсвую только по нему.
осень пропитывает меня насквозь, наполняет приятной тоской, навевает сладкие воспоминания, вызывает слезы. стройные рябины в красных пальтишках приковывают к себе мое внимание всегда, из года в год. я люблю шуршать сухими листьями под ногами, сидеть на холодных скамейках одной под засыпающими деревьями, смотреть на улетающих стройными рядами птиц. рисовать карандошом изогнутые ветви, проволоки домов, силуэты прохожих.
нарисовать тишину.
могу. как в доме для душевнобольных.
разговариваю с собой, слушаю моцарта в наушниках, жду. солнце постепенно окрашивает листву в желные и охровые оттенки, ветер становится сильнее. вечер. меня тянет в парк, тот самый родной. но я не хожу туда уже больше года. там воздух слишком напоминает дорогого мне человека, без которого я учусь жить. пальцы мерзнут, глаза слезятся.
я ухожу. домой. туда, где меня ждет только пустота и одиночество.

мы провели неделю, не выходя из дома, просто прожигали дни. бегали, смеялись, разговаривали, слушали музыку, пели. я рисовала его портреты, много и в разных ракурсах. мне казалось, что идеальнее лица я никогда не видела, он иногда отмахивался от меня и отворачивался, но я продолжала рисовать его по памяти и рано или поздно он оборачивался, чтобы посмотреть.
я закрывалась на болконе, чтобы покурить. это бесило валеру. и он делал обиженный наигранный вид, укутывался в плед и сидел молча в кресле, пока я не находила способ его рассмешить. валера - правильный гражданин не пьет и не курит. я всегда завидовала ему.
- я брошу, обещаю.
- и какой раз ты это говоришь? - спор начинался всегда одинаково. и в конце концов мы начинали драться подушками так, что летели во все сторы перья. да, мы занимались полной чепухой, совершенно забыв, что мы взрослые люди. время тянулось, иногда ползло, а порой пролетало так незаметно в бурной беседе, что я не замечала как сменяются дни.
засыпая на плече у валеры, я чувствовала себя так хорошо, что казалось, что он никогда не уйдет, что мы навсегда будем вместе. мне снилось, что он так же живет со мной, я возвращаюсь домой, где меня ждут, целую его при встрече, обнимаю за плечи. все было просто волшебно. я мечатала днем и ночью, что все именно так и будет.
выдался жаркий день, и мы совершенно спонтанно собрались в парк. валера взял с собой плед, а я краски и бумагу. солнце неумолимо жарило землю и людей, не обращая внимания, что уже начало осени. облака даже не намечались, день шел медленно, и я не торопясь писала большими мазками слащавый пейзаж с тополями и маленькими фигурками гуляющих. валера наблюдал за работой через плечо. и, когда это ему все наскучило, он лег на плед, закинув руки под голову, закрыл глаза. я обернулась, проверила замечает он меня или нет, мазнула его краской. он от неожиданности раскрыл широко глаза, я смотрела в упор на него, не могла оторваться. он обнял меня за талию, я нависла над ним, щекоча короткими волосами, осторожно поцеловала…
ради него я стала бросать курить и совсем забыла о выпивке. старалась бегать по утрам и, когда началась учеба, прилежно занималась. он не мог нарадоваться мной отчасти на правах соседа, на правах того, кого я люблю. все шло как по маслу. мне казалось, что я свечусь в темноте от счастья. и валера видел это. он понемного тоже привыкал ко мне, звонил, когда я где-то задерживалась, спрашивал обо всем, что происходило за день. мне было очень приятно знать, что он беспокоится обо мне.
- я тебя люблю, - как-то он мне сказал, я плакала от счастья, не знала как благодарить судьбу за эти слова. я была самым счастливым человеком на земле.
в этот вечер мы провели чудесный романтический ужин при свечах, мне казалось, что я сложу с ума, и все плыло в глазах. от вина и от его зеленых глаз. я с опаской прикосалась к его руке, улыбалась и несла всякую чушь, не понимая ничего. я была влюблена так сильно, что это делало меня беспомощным, переполненным любовью существом.
мы целовались, я, оттадаваясь чувствам, закрыла глаза, запустила пальцы в его темные мягкие волосы. валера держал меня в сильных, но нежных объятьях, сам был немного пьян. он осторожно опустил меня свою кровать, я почувствовала как сердце уходит в пятки, бешено колотясь. кровь приступила к низу живота, легкая дрожь возбуждения прокатилась по телу. его горячие руки скользили по моим бедрам и животу, освобождая от платья и чулок. я раздевала его в ответ, расстегивала пуговицы на белой рубашке, чувствовала как тушь растекается по моим щекам от жара, который исходил от нас двоих…
что же, для меня эта ночь была лучшей.

пар из чайника поднимался ровным столбиком. я сидела за кухонным столом, подперев голову руками, и думала о диме. да, так конкретно обозначила для себя тему мыслей. потемки мягко ступали по квартире, расбрасывая крупу теней по углам. в тишине гудел холодильник, где-то в гостиной тикали часы.
такой удивительный человек как дима т. встречался мне лишь раз в жизни. знакомство с ним это действительно ценный опыт, даже без учета моего первого опыта любви с ним. таких разнообразных чувств мне ни с кем не удавалось испытать, как с димой.
сложный человек. сложная судьба. сложные отношения.
я люблю его. всей душой и сердцем.
он старше меня на полтора года, проживает совсем не похожую на мою жизнь параллельно моей. но параллельные пересекаются в нашем случае. мы оба об этом знаем. дмитрий плавно вошел в мою жизнь со словами: с такими ногами, как у тебя, можно всего достичь.
все, это сломало меня сразу. его голубые глаза, сильные руки, крепкие плечи. теплые ладони, ласковая улыбка. приятный прокуренный низкий голос, нежные губы. общие интересы и общее прошлое связывают нас по сей день. кто роднее его для меня? он знает обо мне все, а я о нем.
он родился в плохой семье. про мать ничего не известно, знаю только, что ее уже нет в живых, у отца другая семья. дима рос в детском доме, это воспитало в нем настоящего человека, который знает все о жизни, побывал во многих ситуациях. на него можно положиться на все сто процентов.
дима всегда отличался ото всех, спокойный вид, дикий нрав. ничего не могу сказать о нем плохого. мы были всего лишь два месяца вместе. проводили каждый день вместе, гуляли, смотрели вместе фильмы, лежали, обнявшись. никогда так спокойно я себя не чувствовала, как в его объятьях. он шептал мне на ухо что-нибудь такое, что мне очень нравилось. он чувствовал меня, как и всех своих многочисленных любовниц. знал, что надо делать и как.
я была готова выйти за него, бросить это свое "большое будущее".
но это было ошибочное мнение. он это знал наперед, не желая разрушать мою жизнь, оставил меня одну, едва заметил, что мне стало легче после потери валеры. да, валеру я тоже потеряла.
вот такая я неудачница.

— ну вот обычно как, - сказал ваня и замолчал, поправил мои волосы, вдохнул их запах. - парень видит девушку, она ему ну очень понравилась, начали встречаться, а уже первое впечатление портится, - он снова выдержал длинную паузу. я напрягалась, серьезные разговоры - это не для меня.
мы стояли обнявшись около дороги и не могли проститься. мне это уже порядком надоело, но совесть не позволяла мне просто отшить его. мне 16, 11 класс. в руке тяжелая школьная сумка, я устала, но идти домой, где ссорились родители, мне совсем не хотелось. поэтому я висела на ваниной кофте и ждала, что он скажет дальше, молча смотря в небо.
- а с тобой у меня совсем все наоборот! - громче сказал он, я встрепенулась. с одной стороны такое заявление меня задело, с другой - тронуло. - ты мне по началу, ну совсем никак, а теперь я даже отпустить тебя от себя не могу.
я усмехнулась, настроение немного подпортилось. где-то в глубине души я ожидала, что он скажет, что нам надо расстаться, но этого не произошло.
мы встречались всего неделю или две, но однобразные спокойнотекущие отношения мне уже осточертели. мне надо было скорости и постоянных перемен. конечно, я хотела и быть любимой, но хоть немного перца должно было быть. с моей же стороны был к нему полный штиль.
жизнь делилась на школу до середины дня, с середины дня до вечера - репетиторы, немного улицы и дома постоянные уроки, которые перебивались матерью, которой не хватало со мной общения. она часто срывалась на мне. сначала это злило меня и мы нередко ругались, но чем я становилась старше, тем проще понимала ее положение в жизни. ей было дейститвельно трудно. отца почти не бывало дома, он пропадал на работе, мой слепой дед не давал покоя. в квартире из-за моего постоянного отсутствия царил хаос, и, когда она вечером возвращалась домой и видела весь этот беспорядок, ее просто начинала брать нервная дрожь. но мы справлялись…
- вставай, - я тянула на себе за руку пьяного до чертей ваню, который что-то порол несвязное и пытался присесть на землю отдохнуть. - вставай, говорю! надо идти домой.
пьяный третьекурсник вяло погрозил мне пальцем и сел на бетонный бордюр. он выпил столько, что я буквально чувствовала, что сейчас его вырвет. сама я была тоже нетрезвой, но и не на столько пьяной. где-то уже далеко от нас пели песни две юли, за спиной курил мой брат. на улице уже было темно, благо не было прохожих, и никто не видел, как обильно ваня прочистил свой организм. я взвалила его не плечо, позвала брата в помощь. так мы добрались до нашего двора, где уже все было куда проще.
даже пьяный мозг отлично понимал, что такой парень мне вообще не нужен. пьет в огромных количествах, курит больше меня в четыре раза и противно ругается матом, используя только два слова и вставляя их повсюду. конечно, у меня была идея о том, что он ухватился за меня, решив, что скорее всего ему большее в ближайшее время не перепадет.
стоило бы рассказать о моей внешности. ничем я особым не была никогда. ни в 16, ни сейчас. тогда я имела такую внешность, которая скорее отталкивала от меня, но иногда я забиралась в неплохие короткие черные платья, чтобы показать мою анорексичную худобу жирным одноклассницам. я роста среднего, но наличие каблуков делало меня относительно высокой. лицо, что сказать, вообще не блеск. до болезни тройничного нерва оно было хоть немного симметричным, но теперь это было нечно среднее между безобразным и обычным. поэтому я очень редко улыбалась, мне всегда не нравилась моя внешность, особенно зубы. в девятом классе я старательно пряталась за волосами, потом за косметикой, к одиннадцатому мне стало начхать. все таки находились люди, которые видели во мне что-то привлекательное. это меня всегда удивляло. чем я становилась старше, тем больше вытягивалось лицо, и я становилась копией моей матери, только на моей правой щеке виднелся легкий рубец, который заканчивался на носу, последстия перелома носа…
мы сидели на лавочке, я и ваня. у него раскалывалсь голова, и он время от времени тяжело вздыхал и курил. я молчала. свежий ночной воздух прочистил окончательно мои пропитые мозги и мысли закружились быстрее, я думала, что же будет со мной дальше.
будущее всегда пугало меня.

"поэт" ну где найти теперь мне это стихотворение?
ваня-ваня…

я, шатаясь и запинаясь, шла домой. в глазах все плыло, я хваталась за все стены и ветви, которые попадались под руку. остановилась, прикурила, сигарета оказалась сломанной прямо у основания, отломила фильтр. я курила, сильно затягиваясь и выпуская большие клубы дыма. настолько пьяной я не была никогда.
я плакала и смеялась одновременно, оставшись в подъезде своего дома. мне было плохо, действительно плохо. и не только потому, что я была очень пьяной, а даже больше потому, что мне пришлось отказаться от своих родных друзей, которых я любила всем сердцем. они теперь считали меня предателем. а я ничего уже не могла изменить. водка била по ногам, превращая их в вату.
провал.
я стою на кухне, мать кричит на меня, бьет полотенцем, я рыдаю и совсем не понимаю ее слов. она сожгла мои любимые джинсы, последнее напоминание о былых временах.
снова провал.
на меня льется горячая вода, а потом сразу ледяная. отец на кухне кричит:
- у нее все изменилось в жизни! зачем ты так с ней? все же нормально, она пришла!
я рыдала полночи. а потом упала в сон…
утром в новую школу. радовало только то, что я была там не одна, а с юлей. время на уроках тянулось долго. и каждый раз, при любой возможности, мы заходили в нашу старую школу. там к нам стали совсем по другому относиться.
дима смотрел на меня совсем не так, теребя на коленях руку насти. она отвлеченно болтала с кем-то, совсем не обращая внимания на своего парня. антон, брат димы, внимательно слушал мои истории о другой школе. на секунду он показался мне похожим на брата, но это быстро прошло.
я не могла вернуть любовь моих одноклассников. это была очень большая потеря для меня. учителя тоже отдалились. но я все равно методично приходила туда, сидела на уроках.
- ты все таки наша, - как-то с доброй родной улыбкой сказал мне дима, ободряюще похлопал меня по плечу.
- эх, димка, ты не знаешь, как я скучаю по вам.
- меня не забывай только.
это врезалось мне в память. я помнила о нем всегда, всегда, когда была свободная минута, час или даже ночь. он занимал самый уютный уголок моего пропитого сердца. каждый раз, когда я курила, я тоже думала о нем. как же я бесилась, когда он выдыхал на меня дым, почти косаясь губами щек или губ.
я потеряла его на два года.
пока не увидела его в троллейбусе зимой, он показался мне таким грусным. я плакала тогда. не знаю от чего.
- привет. ты откуда и куда?
- со школы, а ты?
он не ответил, уткнувшись в телефон…

да я устала улыбаться просто так. да, вам покажется, что я стала позитивнее, но это не так. я днем веселая и непосредственная, зато ночью я переодически смачиваю слезами подушку. она уже пахнет солью.
я чувствую себя некомфортно в чужих руках. и ничего не могу изменить.
шло оно все лесом.
пусть будет как будет.
через год-другой подумаю, что стоит исправить.
vittu joo.

хотела посмотреть сегодня ночью на марс, ведь он должен был быть рядом с луной, но ни луны, ни марса не было из-за тучек т_Т

я проснулась от жуткого похмелья, но даже встать и выпить воды не было сил. я смотрела в потолок, чувствуя невыносимую боль. джу тихо спала рядом. я училась в 11ом классе тогда. было начало весны.
- вставай, уже час дня, - я потрясла джу за плечо, но она только вяло отмахнулась и отвернулась на другой бок.
я решила, что все же пора подняться. в квартире было пусто как всегда. родители на работе, а я прогуливаю занятия. пара кружек воды, и к горлу подступила тошнота. я болела не на шутку, совершенно забыв сколько и что было выпито. я высунулась из окна на свежий утренний морозец. ум немного прояснился, я закурила. снег еще даже не собирался таять, но уже пахло весной. я собрала с окна белый наст и кинула вниз, попав в соседскую машину, сработала сигнализация. я смеясь уселась на кровать, подогнула ноги. джу поморщилась из-за шума и открыла один глаз.
- сработало, - довольно сказала я и, выкинув сигарету в окно, ушла в кухню в поисках кофе, минералки и таблеток обезбола.
вот такое было наше утро, мы говорили обо всем, смеялись и хватались за головы от боли. пока джу не уставилась на меня.
- что у тебя на щеке?
- где? - я на угад потерла правую щеку.
- ну вот справа, синяк.
я посмотрела на нее, как баран на новые ворота, и пошла к зеркалу. действительно, но правой щеке красовался огромный синяк. не очень яркий, но его было довольно легко увидеть на моей белой коже. где я его поставила, я не знала, а самое главное как. он совсем не болел. и я не придала этому большого значения.
но на следующий день в школе было гораздо хуже. щека опухла, прибавилась адская боль, но от синяка практически ничего уже и не осталось. я не знала, что делать. мать отправила меня к неврологу.
врач внимательно осмотрела меня, сказала, что меня елементарно продуло, но в это с трудом верилось, потому что одевалась я всегда тепло. она выписала мне таблетки, лекарства.
- через неделю выпишу.
и я ушла. ни через неделю, ни через две лучше мне не становилось, а скорее наоборот. глаз практически не закрывался, улыбаться мне стало очень больно, также как и жевать. я похудела на несколько килограм. невролог была в настоящем замещательстве, ошибочно решила, что у меня перелом, и отправила на рентген. там сказали, что челюсть абсолютно целая. директор поликлиники вызвала меня к себе и стала задавать мне странные вопросы.
- у тебя как это все началось?
- утром проснулась, синяк на поллица. было сначала не больно, а потом и боль появилась.
- а дома ничего странного не происходило никогда?
я задумалась на минуту. дома мне всегда хватало странностей, но значения я им не придавала, потому что все это были настоящие глупости.
- нет, - твердо ответила я.
она уставилась на меня, потеребила в руках мой рентгеновский снимок.
- но ведь ничего такого просто так не происходит. ты в бога веришь? синмок же абсолютно чистый.
- а причем тут это? нет, я не крещеная и не верю.
- покрестись, это всем надо, чтобы был ангел хранитель.
она дала мне икону и отправила домой. я ошарашеная вышла из кабинета и поехала домой, мозги все никак не могли понять, что это вообще было. то ли это просто бабка из секты, то ли она права. икону держать в руках я не могла, и до сих пор не могу. в глазах сразу мутнеет.
дома я все никак не могла забыть об этом разговоре. и некоторое время прибывала в паническом беспокойстве, но потом все прошло и я легла спать. в школе меня уже не было месяц. мои одноклассники, наверное, даже и не замечали этого. и мне было легко на душе, потому что юли все равно приходили ко мне. хоть и редко, но помнили…
- игорь, я схожу с ума.
- почему?
я рассказала все ему, что беспокоило меня, он только засмеялся. ненавистник религии для него это было настоящей потехой. игорь стал тогда моим увлечением, с ним мы проводили целые дни. высокий первокурсник, музыкант. он очень хорошо играл на гитаре, наверное, это и цепляло в нем больше всего. длинная челка скрывала один глаз и всегда строгое лицо - были его отличительной чертой. он приносил мне гостинцы и сидел почти весь день, сразу после своей учебы. успех в предметах будто сам лип к нему, пытливый мозг и стремление к вершинам делали игоря одинм из сильных студентов университета культуры.
он успокоил меня, что эта бабка просто помешаная. мы пили кофе, обнявшись. за окном уже было намного теплее, и я знала, что скоро я вернусь в ненавистный класс. игорь мне сказал, что почти не заметно, что у меня теперь не очень симметричное лицо. правый глаз будто хитро прищурен, а край губ слегка опустился. меня радовало только одно - боль уже была не такой сильной.
меня выписали в конце апреля, строго настрого запретив простужаться. в противном случае я могу попасть в больницу с неизвестным заболеванием.

я так люблю девушек-моделей, что даже не понимаю, как они мне нравятся о_О
как модели или как девушки?