Это просто Вьюи блог

Нас любят те, к кому мы равнодушны.
Они добры, застенчивы, послушны.
Они всегда на многое готовы.
А мы, порой, жалеем даже слово.

Нас любят те, кого, увы, не надо.
Идя к другим, мы пьем чужого яда…
Потом болеем, мучаемся, даже,
Но те, кто любят ничего не скажут.

Нас любят те, с кем мы могли стать лучше,
Но нам плевать на наш "счастливый случай".
Любовь, увы, жестока и упряма!
Нас любят те, кому мы роем ямы.

Нас любят так, как нужно ненавидеть!
И нам их жаль, но можем и обидеть.
Нас любят не за «что-то», вопреки!
Но нас несет течение реки.

Нас любят… И мы это принимаем.
Нас любят.. Но других мы обнимаем..
Нас любят.. Но глухи мы и жестоки..
Нас любят! И в итоге — одиноки.

А ты придёшь ко мне спустя десятки лет,
И ты осмотришь меня взором повзрослевшим.
И так спокойно, так серьёзно и неспешно
Достанешь из кармана мой портрет.

На фотографии чуть выцветшей и смятой
Я с удивлением найду свои глаза:
Они сияли изнутри, а я цвела!
И всех пленяла нежным голосом и взглядом.

Ты улыбнёшься осторожно, чуть дыша -
И по привычке своей старой, незабытой,
Так увлечённо, смело, искренне, открыто
Расскажешь, как прошли твои года.

И осторожно меня спросишь: "Ну а ты?
Оправилась от боли и разлуки? "
А я, слегка заламывая руки,
Узнаю твоего лица черты.

И вспомню всё - прогулки наши, встречи,
И то, как доигралась я с судьбой,
Как думала: " Ну раз теперь ты мой,
То значит, это точно будет вечно! "

И вспомню я свой хохот ледяной,
Сухую на лице моём ухмылку.
Как ты кричал отчаянно и пылко:
" Я знаю, что ты можешь быть другой! "

И, даже не спросив, зачем ты здесь,
Я сяду, обхватив свои колени.
А ты воскликнешь: "Как же летит время!
Я раньше мог бы тоже рядом сесть… "

И ты уйдёшь. И больше не вернёшься.
И, может быть, чрез многие года
Я снимок раздобуду для тебя -

Тот самый, на котором ты смеёшься

Снизу никто не увидит
Сверху никто не забудет
Мы будем слышать прибои
Ветра, ведь нас не продует.

Сильно мы вдруг привязались,
В мыслях моих ты мелькаешь
Без остановок без паузы
Мы как огромные яузы
Переплываем на берег частот
Невыразимых волшебных красот.

Нас расстояние держит,
Всеми проблемами брезжит.
Исчезнуть, забыться-
Вот так и поступим,
Через барьер наш с тобой переступим
Жизнь не сладка, да и мы это знаем
Все не так близко - тебя не хватает

Нервно бежишь по скалам
Думаешь ты под накалом.
Можешь сорвать себе спину,
Влезть в ту паршивую глину,
В вязкий и мокрый асфальт закатать
Память, злоречья, печали впитать.
Ждешь ты меня под причалом,
Словно во сне я кричала,
Резко потом замолчала.
Видеть и слышать шум ветра, прибоя
Ты не оставишь меня больше в покое.
Линии всех горизонтов изчезли
Пусто на небе. Хочу чтоб изчезли
Люди и все их прилюдии влезли
Мне в душу так тесно что я скоро тресну.
Воскреснет мой призрачный гонщик в апреле,
Начну я писать о наградах доселе
Смогу разобраться во всех канителях
Что въелись в меня прямо в сердце как дрели
Смогу всё закрасить твоей акварелью
Которую дал ты мне перед дуэлью
С тем странным и гнусным знакомым мне типом.
Когда пробудились ужасные крики
Во мне снова буря проснулась так дико
И ты позабыл что я словно индиго
Раскрашиваю память твою мой амиго.
Прощаю все черные мысли и речи
Людей, что когда-то меня изувечили.

Улыбка застывает на глазах
Мы все за все ответим в небесах.
За всё пророченное нам когда-то,
За пылкое стремленье плыть куда-то.

Осталось мало нас.
Скорбить, морить
Нас голодом безудержным
Сияньем неба радужным

Словами, вечными для публик,
Истериками вечных судей
Вы все нам вешайте ярлык,
Заношенный и небывалый клик

Может сегодня, в понедельник,
Я отдам вам всё, в сочельник.
Драгоценный собеседник,
Утром, давеча, как пленник,
Вечно странный, вечно ждущий,
И на след прямой зовущий.
Это всё не для меня.
Птицы мудрости звеня
Пропоют над нашим садом,
Поравняемся мы взглядом.
Вывод сделан.Всё прошло-
Грань давно уж перешло.
Гложет, душит, мы осушим
Наш огонь, давно потухший.

захотелось лирической магии,
мои сны пребывают во здравии
не смогла я лукаво дивиться
всего мирного света страшиться
не смогла я принять боль сомнений
твоих слов и моих недоверий.
свет давно ослепил мои очи
темнота накрывает все рощи
смысл каждого дня поглощает бездушность
с каждым днем ощущаю тоскливую смутность.
ты уйдешь, заметая остатки следов,
счастливых ночей и путных дорог.
кончаю столь краткую опись,
обращаясь буквально в окись.

герои были со времен,
когда огонь был распылен
когда россия погибала
и все вокруг огнем пылало

герои, спасшие столицу,
спасали нас, и наши лица.
спасали будущее наше
ведь будет жизнь намного краше

погибло тысячи героев.
теперь их нет, их только трое.
ведь их осталось единицы,
что можно расчитать по спицам

Каждый день определен
Ты давно стал дикарем
Быть мне в вечности усталой
Хилой, блеклой, мятой, вялой.

Взирать на пустые ворота
Ждать вечного поворота
Смогли бы вы жить непреклонно?
Смогли мы мы жить благотворно?

Товарищи! Не покидайте нас!
Когда мы тонем в реках фраз,
Когда огонь давно угас,
Когда мы словно слышим глас,
Пришедший к нам давно от вас.

Нервно бежишь по скалам
Думаешь ты под накалом
Можешь сорвать себе спину
Влезть в ту паршивую глину
В вязкий и мокрый асфальт закатать
Память, злоречья, печали впитать.
Ждешь ты меня под причалом
Словно во сне я кричала
Резко потом замолчала.
Видеть и слышать шум ветра, прибоя
Ты не оставишь меня больше в покое.
Линии всех горизонтов изчезли
Пусто на небе. Хочу чтоб изчезли
Люди и все их прилюдии влезли
Мне в душу так тесно что я скоро тресну
Воскреснет мой призрачный гонщик в апреле
Начну я писать о наградах доселе
Смогу разобраться во всех канителях
Что въелись в меня прямо в сердце как дрели
Смогу всё закрасить твоей акварелью
Которую дал ты мне перед дуэлью
С тем странным и гнусным знакомым мне типом.
Когда пробудились ужасные крики
Во мне снова буря проснулась так дико
И ты позабыл что я словно индиго
Раскашиваю память твою мой амиго.
Прощаю все черные мысли и речи
Людей что когда-то меня изувечили

Может сегодня, в понедельник,
Я отдам вам всё, в сочельник.
Драгоценный собеседник,
Утром, давеча, как пленник,
Вечно странный, вечно ждущий,
И на след прямой зовущий.
Это всё не для меня.
Птицы мудрости звеня
Пропоют над нашим садом,
Поравняемся мы взглядом.
Вывод сделан, все прошло,
Грань давно уж перешло.
Гложет, душит, мы осушим
Наш огонь, давно потухший.

Выбирайте человека так, словно вы слепы. Закройте глаза и почувствуйте, что вы думаете об этом человеке. О его доброте, верности, проницательности, преданности, о его способности позаботиться о вас и позаботиться о себе самом, как о независимом существе. Хотя особенности нашей культуры влияют на многое и то что мы видим нашим внешним взглядом очень важно, гораздо важнее то, что мы видим и воспринимаем нашим внутренним взором, когда наши глаза закрыты.

Гипотимия — угнетенное, меланхолическое настро­ение, глубокая печаль, уныние, тоска с неопределен­ным чувством грозящего несчастья и физическими тягостными ощущениями — стеснения, тяжести в об­ласти сердца, груди, во всем теле (витальная тоска)

Они все равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. Сядут на корточки, погладят по затылку, а потом все равно уйдут. И ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы — ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя.

Они уйдут, и никогда не узнают, что каждый раз, когда они кладут трубку, ты продолжаешь разговаривать с ними — убеждать, спорить, шутить, мучительно подбирать слова. Что каждый раз когда они исчезают в метро, бликуя стеклянной дверью на прощанье, ты уносишь с собой в кармане тепло их ладони — и быстро бежишь, чтобы донести, не растерять. И не говоришь ни с кем, чтобы продлить вкус поцелуя на губах — если тебя удостоили поцелуем. Если не удостоили — унести бы в волосах хотя бы запах. Звук голоса. Снежинку, уснувшую на ресницах. Больше и не нужно ничего.

Они все равно уйдут.

А ты будешь мечтать поставить счетчик себе в голову — чтобы считать, сколько раз за день ты вспоминаешь о них, приходя в ужас от мысли, что уж никак не меньше тысячи. И плакать перестанешь — а от имени все равно будешь вздрагивать. И еще долго первым, рефлекторным импульсом при прочтении/просмотре чего-нибудь стоящего, будет: «Надо ему показать.»

Они уйдут.

А если не захотят уйти сами — ты от них уйдешь. Чтобы не длить ощущение страха. Чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. Ведь самое страшное — это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется.

А чего ты хотела. Ты все знала заранее.

Чтобы не ждать. Чтобы не вырабатывать привычку.

Они же все равно уйдут, и единственным, что будет напоминать о мужчинах в твоей жизни, останется любимая мужская рубаха, длинная, до середины бедра — можно ходить по дому без шортов, в одних носках.

И на том спасибо.

Да, да, это можно даже не повторять себе перед зеркалом, все реплики заучены наизусть еще пару лет назад — без них лучше, спокойнее, тише, яснее думается, работается, спится и пишется. Без них непринужденно сдаются сессии на отлично, быстро читаются хорошие книги и экономно тратятся деньги — не для кого строить планы, рвать нервы и выщипывать брови.

И потом — они все равно уйдут.

Ты даже не сможешь на них за это разозлиться.

Ты же всех их, ушедших, по-прежнему целуешь в щечку при встрече и очень радуешься, если узнаешь их в случайных прохожих — и непринужденно так: здравствуй, солнце, как ты. И черта с два им хоть на сотую долю ведомо, сколько тебе стоила эта непринужденность.

Но ты им правда рада. Ибо они ушли — но ты-то осталась, и они остались в тебе.

И такой большой, кажется, сложный механизм жизни — вот моя учеба, в ней столько всего страшно интересного, за день не расскажешь; вот моя работа — ее все больше, я расту, совершенствуюсь, умею то, чему еще месяц назад училась с нуля, участвую в больших и настоящих проектах, пишу все сочнее и отточеннее; вот мои друзья, и все они гениальны, честное слово; вот… Кажется, такая громадина, такая суперсистема — отчего же это все не приносит ни малейшего удовлетворения? Отчего будто отключены вкусовые рецепторы, и все пресно, словно белесая похлебка из «Матрицы»? Где разъединился контактик, который ко всему этому тебя по-настоящему подключал?

И когда кто-то из них появляется — да катись оно все к черту, кому оно сдалось, когда я… когда мы…

Деточка, послушай, они же все равно уйдут.

И уйдут навсегда, а это дольше, чем неделя, месяц и даже год, представляешь?

Будда учил: не привязывайся.

«Вали в монастырь, бэйба» — хихикает твой собственный бог, чеканя ковбойские шаги у тебя в душе. И ты жалеешь, что не можешь запустить в него тапком, не раскроив себе грудной клетки.

Как будто тебе все время показывают кадры новых сногсшибательных фильмов с тобой в главной роли — но в первые десять минут тебя выгоняют из зала, и ты никогда не узнаешь, чем все могло бы закончиться.

it's better to burn out than to fade away
лучше сгореть, чем погаснуть (с)
Курт Кобейн