По грифельному небу

Когда кроме него никого не видишь, не это ли неведомая хуета?

vritmesamba:

limon:

chloe:

bakunya-torres:

westwick:

Десерт - это всегда удовольствие. Вкус, сладость, тает на языке… Но давайте не будем забывать про визуальное удовольствие, десерт должен быть красив, а у нас на сайте он должен быть необычно красив, неожиданно. Десерт, который мы приготовим сегодня, непременно вызовет бурю эмоций у ваших гостей. Встречайте, наш десерт.

Они очень вкусные, поверьте. Не верится? Тогда читайте инструкцию по “выращиванию” десерта.

Для приготовления цветочных десертов нам понадобится:

1. кекс или любой другое сладкое пористое хлебобулочное изделие плоской формы

2. шоколадное печенье

3. много разного мороженого

4. жевательный мармелад в форме червяков

5. трубочки для коктейлей

6. свежие цветы небольших форм

7. небольшие цветочные горшки (предварительно их стоит как следует помыть)

Одеваем фартук и поехали.

Нарезаем кекс ломтиками толщиной 2-4 см.

Вырезаем из полученных ломтиков кружки. Я воспользовался формой для печенья, но можно использовать разрезанную пластиковую бутылку объемом 0,5 литра.

Диаметр кружечков должен быть чуть меньше, чем внутренний диаметр дна горшка. Уладывам их в горшки.

Далее, берем трубочку для коктейля и отмеряем высоту на 2 см меньше высоты горшка. Отрезаем.

Теперь торжественно втыкаем обрезанные трубочки в кексы.

Техническая часть закончена, приступаем к кулинарии

Аккуратно, стараясь не мешать вертикальному положению трубочки, распределяем мороженое в горшке вокруг нее. Укладывать лучше кусочками поменьше, но почаще.

Мороженное у нас выполняет роль грунта, а для хорошего роста растений грунт необходимо рыхлить и удобрять. Насколько я помню из курса биологии, лучшими естественными рыхлителями и распространителями удобрений являются дождевые червяки. У нас тоже будут такие, только цветные и из жевательного мармелада. Не стоит класть червяков в десерт впечатлительным гостям.

Аккуратно засыпаем червячков “грунтом”

Горшочки с мороженым теперь желательно поставить в морозилку до прихода гостей, иначе у нас может получиться болотце.

Пока горшки замораживаются нам необходимо изготовить внешнюю, видимую часть грунта. В этом нам помогут молотые шоколадные печенья. Молоть проще всего в кухонном комбайне. Если его нет, можно просто положить печенья в плотный поэлитиленовый пакет и поездить по ним скалкой до получения однородной массы.

Последнюю операцию лучше проводить непосредственно перед подачей на стол (чтобы мороженое не растаяло).

Мы аккуратно засыпаем мороженое битым печеньем вровень с концом трубочки. Важно чтобы мороженое не было видно, иначе весь сюрприз могут раскрыть раньше времени.

Втыкаем цветок в трубочку

И аккаратно засыпаем печеньем видимую часть трубочки. Цветок должен как бы расти прямо из “земли”.

Вот в таком виде выносим угощение гостям. Заверяю вас, гости будут в шоке.

Возможно, вам даже придеться начинать есть десерт первым, чтобы вам поверили.

оригинал

Долой скучную пищу! Даешь оригинальность ! Приятного аппетита!

И ведь похуй что она молчит сутками. Сбивает температуру до тридцати пяти. В промежутках лечится водкой. Считает что по статистике лучше уйти.

С утра таблетки. Одна две десять, как-то все равно. Путь ровный но на ногах стоит еще плохо.

Туфли мечты? Каблук пятнадцать эс эм. Платья последнее время не носит совсем.

Водка снова водка стакан за стаканом, потом к дешевым мужчинам на ночь, а может на год.

В наушниках? Битлз. И снова водка и виски. А ночь тихо ударяет в виски.

Тиски сжимают чувства и снова пусто.

Вроде похуй.

Но ей без тебя плохо.

Дома до звезд, а небо ниже,

Земля в чаду ему близка.

В большом и радостном Париже

Все та же тайная тоска.

Шумны вечерние бульвары,

Последний луч зари угас.

Везде, везде всё пары, пары,

Дрожанье губ и дерзость глаз.

Я здесь одна. К стволу каштана

Прильнуть так сладко голове!

И в сердце плачет стих Ростана

Как там, в покинутой Москве.

Париж в ночи мне чужд и жалок,

Дороже сердцу прежний бред!

Иду домой, там грусть фиалок

И чей-то ласковый портрет.

Там чей-то взор печально-братский.

Там нежный профиль на стене.

Rostand и мученик Рейхштадтский

И Сара — все придут во сне!

В большом и радостном Париже

Мне снятся травы, облака,

И дальше смех, и тени ближе,

И боль как прежде глубока.

Легкие больше не обтянуты полиэтиленом.

Такой сложный, почти невозможный, дерзкий, резкий но все таки честный. Как-то по детски терплю твои выходки, совсем не замечаю свои вдохи.выдохи. Я еще плаваю по-собачьи, как дешевая сучка, прошусь на ручки, но тебе слишком похуй, на мои слабые легкие. Недосигаем, вне зоны доступа, затыкаешь рот ладонью чтобы без возгласов, не терпишь прикосновений, нежности. Безупречности мало в моих движениях. Непорочна, хотя не без этого, еще вчера ловила небо хотела чего-то светлого. А сегодня на мели, небо взвешено, растрепано и больше не грешны мы. Если так будет надо я удалю номер, емэйл адресата, я не буду лезть в твои объятья, не надо. не надо. Я забуду, честно забуду, независимой сукой буду и носить на руках будут. Ну а пока небо взвешено растрепано и больше не грешная, не замешаны чувства. поддельная преданность. неизменная вечность и неизведанность и по встречной на скорой с переретянутой веною я забуду свою верность и буду прежнею.

Бьешь в открытую. Неужели ты войны хочешь? Красивый подонок с глазами как роса ночью. Боже, почему все так сложно, ведь все возможно. Давай я в открытое окно летом, чтобы ловили меня кольца дыма от сигареты, буду летать над облаками, парить как птица. Только перстань мне сниться. Перстань мне сниться.

Небо давит. Так больно. Ты наверное понимаешь - уже большой мальчик. Я довольна, мы красиво играли, перебирали пальцами воздух, ныряли в небо, летали. Может еще стоит начать все? Может стоит? Поделим пополам больное небо..ты достоин. Не надо рушить мои мифы, сказки, лучше расскажи мне как ты меня любишь.

Вся слишком неправильная, немного ненормальная, недовольная фигурой, принципиальная. Никогда не пишет первой, не звонит часто, про таких говорят "стерва", но не забрасывают на завтра. Она для всех number one, такая девочка с обложки, вечерами мартини..кокаин дорожками. Она курит тонкие, не плачет - рыдает так, что разрываются перепонки и любит по вечерам бить стекла соседской "шестерки". Она уже не ждет счастья, да и зачем ей оно, по утрам не курит, в принципе ей все равно, без него/с ним, без разницы - ей наплевать, он научил летать.мечтать.обгонять. Ее походкой восхищаются сотни мужчин, она теперь одна он тоже один, среди тысячи магазинов.витрин.машин. такие разные но до боли родные жаль что напрасно все. малыш прости, я вернусь может однажды начью, за твоей дверью запрусь и усну на плече твоем. Ну а пока, дороги, дорожки кокса, слезы, тонкие и бас в колонках. Прости что не все так, как мы хотели, прости и не считай больше дни недели.

Она сквозь сны учила свои роли, а утром снова-запреты на любовь. пароли. большая самовыдержка и сила воли, а ногти в кожу впиваются до боли. Гордая, чужая, безбашенная. её любили многие. даже не накрашенную. стереотипы меняла, обувь и плей-лист в телефоне. а в голове мыслями его number flat на домофоне. удаляла звонки и смски подруг, часто смотрела по сторонам, как однажды вдруг! ее история меняется. ты ей не просто друг. объятья при встрече, в агенте весь вечер, а на фото с другой.Твой план был простой. использовать. как средство информации. её смайлы, комменты для тебя-провокация. ты нахер - бабник. мачо одна фраза. уйдешь к другой. понятно. но не сразу. фото в обнимку, "пока" на прощанье. она просто картинка с журнала "страданья". идеал для тебя-блондинка с ногами. а иллюзия лишь-шатенка с мозгами.

Да, был здесь когда-то другой город — город, которого теперь нет. От него теперь почти не осталось и следов, но миллионы среди нас знают о том, что он существовал, — потому что мы жили в нем, в Потерянном Городе Нью-Йорке.

Это был город, который, как писал Джон Чивер, еще купался в реках света; в котором еще можно было услышать звуки квартета Бенни Гудмапа, доносившиеся из репродуктора в писчебумажном магазине на углу, и в котором все поголовно ходили в шляпах.

В этом городе почти все таксомоторы были с шашечками, в них можно было блаженно вытянуть, ноги, а шоферы знали, как проехать к Центральному вокзалу, и рады были помочь вам с вашим багажом. В этом городе были трехкомнатные квартиры с видом на реку. Вы пересекали улицу в потоке людей прямо навстречу вашей милой подружке, ожидавшей вас под часами Билмора; снежинки садятся на ее волосы и тают у вас на глазах. Автомобили никогда не выстраивались в два ряда; двери магазинов никогда не запирались на ключ средь бела дня, а кондукторы автобусов еще давали сдачу.

По всему городу «фараоны» патрулировали свои участки, и все знали их по именам. В этом городе вы не закурили бы в метро. В дождливую погоду надевали бы галоши. Официантки называли бы вас милым. А в летние ночи вы спали бы с открытым окном.

Этот Нью-Йорк теперь исчез, распыленный временем, прогрессом, случаем и алчностью-корыстью. Да, конечно, большинство из нас с сомнением относятся к своим воспоминаниям о былом житье, ибо они живут здесь пока еще не так уж долго. Ностальгия — предательское чувство: заставляет бесповоротно осудить настоящее и предаваться вечному копанию в памяти — которой никогда нe следует особенно гордиться. Для многих из нас акт копания в памяти оказался попросту болезненным — мы очутились лицом к лицу с вопросом, на который было невозможно найти ответ: как мы могли такое допустить, как случилось, что Потерянный Город оказался потерянным? И, как следствие, большая часть из нас рада была еще и предать его забвению.

И вдруг вы неожиданно слышите доносящуюся из тех далеких лет мелодию, вы снова переступаете порог бара «Файв Слот» па площади Св. Марка. Конечно же, вы слушаете Монка и лезете вон из кожи, чтобы быть в курсе всего, что происходит. В другой раз в глазах у вас встает косая полоса желтого света, спускающаяся на 125-ю стрит, и вы спешите покинуть ресторан Фрэнкса, где только что отобедали с известным политиком, торопясь по той же самой стрит в книжный магазин Мишо — отыскать редкий сборник стихотворений Каунти Каллена или почитать газеты — что там новенького в Африке, ведь она в те далекие шестидесятые кипела! После такого утомительного вечера включаете поздней ночью телевизор, смотрите на серебристом экране какой-нибудь забытый фильм сороковых годов… и снова оказываетесь на террасе отеля «Бревурт» па углу 5-й авеню и 8-й стрит в компании девушки вашей мечты летним безоблачным днем. Все войны закончены. У вас в кармане — подумать только! — целых тридцать долларов, и этот грешный мир не мог бы быть лучше! Кто из жителей Потерянного Города осмелился бы представить себе, что в один прекрасный день «Бревурт» канет в Лету, равно как и «Файв Спот», и Монк, и ресторан Фрэнка, и книжный магазин Мишо, и даже — девушка вашей мечты?

Пит ХЭМИЛЛ
«Нью-Йорк, который мы потеряли»

Ты наверное думаешь, что я тебя забыла? Нет. Не смогла. За тот год что прошел, не смогла. Знаешь, сколько попыток? А сейчас сижу вся в слезах, и кричу как раненный зверь, только вот мои истерики никому не нужны. Я продолжаю тебя любить. Любить каждой клеткой. Каждую секунду. Ты не представляешь как это тяжело. Любить - зная, что ты не мой. Совсем не мой.