я помню Сашу.

не запирайте свою душу

До светлого события 2 дня. 25 августа я проснусь уже совсем другим человеком;эти дни превратились для меня в бесконечный просмотр "Клиники". Может, потому что я пытаюсь найти ответ, почему же мне так страшно. Это чувство не покидает меня уже на протяжении месяца. Так глупо, но я чувствю себя ребенком, напялившим взрослую одежду. Я надеюсь, что справлюсь.

Сегодня как раз подходящий момент, чтобы поделиться той мыслью, которая давно гложет меня. Речь пойдет о давно наболевшей теме: образовании. Так получилось, что именно этим летом я провел большинство своих дней в городе, не смотря на заявления Евгения Гришковца: «Нельзя просто так взять и остаться в городе, даже если очень хочется остаться в городе». А как это нельзя, когда на самом деле можно. Какая же ещё составляющая привела меня к этим размышлениям? Дело в том, что у меня много родственников, слишком много, и именно этим летом в высшее учебное заведение города Санкт-Петербурга поступала моя племянница. На мою беду я согласился поездить с ней по всяким вузам, отстаивать огромные очереди. Беда не в том, что мне было жаль времени или сил. Все эти вояжи творились в начале июля. Беда пришла в начале августа. Какой петербуржец не хотел бы учиться в Санкт-Петербургском государственном университете, старейшем учебном заведении империи, республики, союза, а затем и федерации? Таких мало. А если ещё ты захотел на факультет международных отношений, то тушите свет. В общем, в день опубликования списков я решил посмотреть, каков ответ. Ответ был неутешительным, хотя результаты ЕГЭ я считаю очень и очень приличными. Поразило меня другое, все бюджетные места были заняты людьми с общим баллом от 275 и выше(3 ЕГЭ за 90 баллов, выходит, математика несложная). Делать выводов я не стал, просто позвонил знакомому в Министерство образования. Он смог посочувствовать и добавил: «Ваня, процесс написания ЕГЭ в городах-миллионниках кардинально отличается от всей остальной страны, ты ничего не сможешь с этим сделать». Далее, я позвонил знакомому, который знает всю ситуацию по городу и общается с новоиспеченными выпускниками моей гимназии. Он назвал мне следующие цифры: «66% всех заявлений принято от иногородних, в нашей школе 3 человека из 47 на бюджете, в соседней школе 5 из 55 на бюджете, могу продолжить, но существенно цифры не отличаются». Я вовсе не против иногородних в вузах Санкт-Петербурга, я за честность. Моя мама была общественным наблюдателем на ЕГЭ, она видела, как это тяжело. Единственное, что она мне потом сказала: «В наше время можно было поступать в один вуз, при этом сдавая экзамены в школы, потом непосредственно в вузе. Не умерли». Я знаю, сам прошел через это. Просто я никак не могу отказаться от мысли. Что мне жаль питерских детишек, которых задвинули, и они будут вынуждены пахать за двоих, чтобы оплатить обучение в своем же городе. И все время встает картина моей плачущей племяшки с обратной стороны Биржи, когда мы забирали оригиналы с факультета международных отношений. Я видел, как выглядят разбитые мечты.

Я просто хотел сказать, точнее признаться, что это тот момент, когда я проронил слезу.

Ну хоть куда-то летом надо выбраться. Лето надо провести.

Я давно не писал какой-нибудь длинной мысли. А вообще, можно ли мысль написать? Не знаю. Лучше сразу перейду к делу.

Был у меня один друг. Он меня сильно раздражал. Сразу возникает вопрос: если раздражал - зачем дружить. Ответ один: я без него не мог. Так сильно он меня раздражал, просто бесил. И всё всегда он делал правильно, и считал, что все должны делать все правильно. Шаг вправо, шаг влево - расстрел. Наша дружба напоминала скорее соревнование: я всегда делал все в противовес его мнению, даже если это было непрактично, нерационально. Лишь бы бросить ему вызов. Так дети на отказ родителей купить что-нибудь начинают топать ногами и истерить. Я был таким вот ребенком. Только вот сорвеновался я не с ним, а с самим собой. А он кротко наблюдал за этим, не пытаясь мне противостоять. Только считал, что я делаю все не так. Но почему я не понимал, что каждый человек имеет право на своё мнение.

Я надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь.