ты и я до конца

а вот когда вот любишь (ну так, чтобы хотелось сказать - "люблютебялюблюнемогу"), то ничего как раз говорить не хочется. и делать ничего не хочется. и никаких артефактов не надо. и даже фотографии в альбом ни одной не наклеиваешь, да и альбома-то не заведено в доме. и открыток не даришь, и подарки нежно подписываешь редко-редко.
а просто просыпаешься в 4.46 и лежишь, уткнувшись носом в затылок. и внутри - такая звенящая тишина. и сердце вот-вот екнет в последний раз и распадется на кусочки. ужасно хочется разбудить, но если разбудить, то кроме "люблюнемогу" сказать все равно ничего не получится. и ты просто лежишь и стараешься не дышать громко.
а к тебе поворачиваются и бормочут - "знаешькакятебялюблю?люблюнемогу.. "
и засыпают.
например, в 4.49 утра.

– Опять уходишь?
– Прости… дела.
– Пока… я жду тебя.
– Не стоит…

Так заканчивался каждый разговор.
Он закрывал окно сообщений и уходил, а она сидела с улыбкой на лице и колющей болью в груди.
«Он снова ушел… когда-нибудь я не выдержу» - думала она. С момента их знакомства прошло пять месяцев, но ничего не изменилось… она по-прежнему отдавала ему всю себя и любила больше жизни… а он по-прежнему упорно не замечал её боли и не видел усилий, через которые она проходит, чтобы смириться. Смириться на несколько минут общения с ним… а потом всё сначала.
За это время он стал для неё больше, чем человеком. Он стал её воздухом. Её жизнью. Человек ведь не выдержит без воздуха и несколько минут… так и она без него не жила, а просто существовала в этом мире.
Её сердце в его руках, но он его не просто разбил, а ещё и растоптал на множество мелких осколков, как хрустальный шарик. Её душа всегда с ним, но он не просто подавил её, а ещё и выпил до дна, как бокал с вином.
Пытаясь скрыть свою любовь, она ещё больше показывала её. Пытаясь забыть его… она как бы вводила себе яд медленного действия.
– Мы ведь никогда не будем вместе… я это понимаю… но отказываюсь принять. – Твердила она.
– Это глупо… Интернет – не жизнь. – Отвечал он.
«Когда же это закончится?.. Почему именно я?.. За что?..» - она не знала ответов на эти вопросы, но они были в ней.
Казалось, он специально не обращал на неё большего внимания, чем она того требовала. Ведь ей не нужно было ничего… кроме него. Но и этого у неё не было.
– Зачем тогда жить? – её главный вопрос миру…
– Всегда остается надежда… – шептало ей что-то внутри.
– Разве пяти месяцев не хватило, чтобы понять, что даже надежда умерла? – продолжала она свой монолог.
– Надежда всегда в тебе… живи ради его счастья… – не унимался голос.
– А разве он не счастлив?
– Без тебя… нет…
Только эти мысли заставляли её жить и продолжать хоть что-то делать, а не тратить себя на пустые поступки.
Друзья, учеба, интернет – привычное расписание её дня.
Хотя… друзей из списка можно вычеркнуть. Настоящих друзей у неё больше не осталось. Одноклассники, приятели… и те перестали её замечать. Все люди, которые её любили и поддерживали, находились там, где и он… в интернете…
Зависимость – 100%
Они никогда не встретятся… их города в миллионах километров друг от друга… но ему это и не надо…
В один из обычных вечеров, после такого же короткого общения с ним, она поняла, что это конец… Ему она надоела. Реальной жизни больше нет. Будущего не добиться.
Её нашли, лежащей на земле у подъезда многоэтажного дома.
В руке крепко сжат оборванный листок бумаги.
«Я не смогла забыть… прости» - было написано кривыми буквами и рядом несколько следов от слез.
От её подруги все друзья из интернета узнали про её смерть и последнюю записку… и он в том числе…
«Глупая… я же боялся сделать тебе больно… я люблю тебя…» - написал он уже навеки опустевшей странице.
Его реальная девушка сидела в приемной больницы в слезах.
Наверное, потому, что её парень прошлой ночью утопился в ванной… оставив на зеркале лишь фразу: «Надеюсь, мы встретимся там…(с)

Ранее утро… 8 марта. Будильник зазвенел и, даже не успев как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Стало чуть светать.
Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я ещё за неделю до этого решил: никаких роз, только весенние цветы… праздник же весенний.
Я подошёл к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошёл. Да, цветы действительно красивы.
- А кто продавец, - спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла ненадолго, щас вернётся, - сказала тётка, торговавшая по соседству солёными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик.
Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нём не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нём просто отвалилась. Из-под плаща была видна старая, почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Его лицо было обычным лицом старого человека, вот только, во взгляде было что-то непреклонное и гордое, не смотря ни на что.
Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть небритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были синего цвета… Его очень трусило, но он стоял на ветру и ждал.
Какой-то нехороший комок подкатил к моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы всё не было.
Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И ещё я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица.
Дед робким шагом двинулся к ней.
Я то же подошёл к ней.
Дед подошёл к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна веточка мимозы? - дрожащими от холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то… - прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку… Сколько она стоит? - тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, что у деда в глазах стояли слёзы…
- Одна? Да, буду с тобой возиться, алкашня… Давай, вали отсюдава, - рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, - так же тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, - с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На её лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может, найдёшь для меня веточку на три рубля? - как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я никогда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га, га, га, щас я тебе найду, - уже прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась…
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари, га, га, га, га, - дико захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку мимозы, она была сломана посередине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам, и цветы смотрели в землю… На руку деда упала слеза… Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, *****, делаешь? – начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну, подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты, курица тупая, сколько стоит твоё ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух, - еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Э… а… ну… я не знаю, - промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное, 500 рублей, - сказала продавщица.
Все это время дед непонимающе смотрел то на меня, то на продавщицу.
Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На, отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я.
Слёзы, одна за другой, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал…
У меня у самого слёзы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, - сказал я и взял деда под руку.
Я нёс цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном.
Я купил торт, и бутылку красного вина.
И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 500 рублей, а тебе с поломанной веткой идти к жене негоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слёзы… Они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слёзы стояли в глазах.
Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и, вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
- Мы… мы… 45 лет вместе… Она заболела… Я не мог её оставить сегодня без подарка, - тихо сказал дед, - спасибо тебе…
Я бежал, даже не понимая, куда бегу. Слёзы сами текли из моих глаз.

Она такая другая.
Хочется схватить ее за волосы, посадить к себе в машину и сказать:

«Сиди тихо. Я буду тебя любить.»

И Она сядет.
И будет, как мышка наблюдать за моей любовью.
Но помогать мне не будет.
Наверное, еще злиться за волосы.
Но они у нее такие… Что хочется всегда держать в своей руке.
Я буду приносить ей любимую еду и наливать лучшие напитки.
Целовать каждую ресничку и считать, сколько улыбок она мне сегодня подарила.
Я буду гладить ее по спине, когда она, скрутившись, уснет возле меня.
Буду ждать все утро, когда она досмотрит свои сны.
Я куплю ей длинное изумрудное платье и еще тысячу других нарядов.
Я прочту ей лучшие стихи на разных языках.
Я отвезу ее в самые райские места на земле.

И я остановлю машину, когда она захочет купить сигареты.

И даже не пойду за ней, когда она больше не вернется.

А потом, я попытаюсь не убивать того человека, которому она скажет:

«Сиди тихо. Я буду тебя любить.»

Я могу открыть свою страницу и все альбомы ты посмотришь и подумаешь что у меня все хорошо, но прочитай хотя бы по моим глазам на фото что мне тебя не хватает…_
так странно. не находить себя в альбомах "я вас люблю", "любимые люди", "друзья". это не обидно. и не неприятно. это странно. не знаю как реагировать, когда в таких альбомах находишься. просто сидишь и смотришь. а оно странно. _
Мы живем удивительной жизнью…
у нас по 200-300 друзей в контакте,
у нас по 10000 сообщений на стенах,
у нас много комментариев к фотографиям и все мы охренеть какие общительные…
все нам что-то пишут…
что-то говорят, с чем-то поздравляют…
и все в принципе офигенно, если бы не осознание того,
что из этих нескольких сотен друзей ты видел от силы 50,
что половина записей твоей стены - это бессмысленное "привет. как дела? "
черт, а что, так интересно?
большинство народа спрашивает не для того, чтобы узнать, а для того, чтобы просто спросить… им далеко плевать, что там у тебя и от чего ты лезешь на стенку… они просто ждут ответного "а как у тебя", чтобы ответить "тоже нормально"…
им просто скучно… им нужно средство от скуки и они выбрали тебя…
кому ты нужен в этой гребаной сети?
кто вспомнит о тебе, если ты уберешь дату своего рождения?
кто и что тебе может написать, кроме этого "привет… как отметила"…
что между вами общего?
то, что аватар понравился?

увлеклась тобой. исследовала тебя в сети.
перечитывала пересматривала.прикасалась пальцами к монитору на фотографиях.соприкасалась с твоей печалью. радостью.ждала твоих комментариев и ответов. любовалась на онлайн.
мысленно заигрывала и начинала разговоры.
представляла встречу смущение. и кофе.
рисовала твой аромат. голос. вкус. кончики пальцев.
…а потом…
ты как был страничкой так и остался.
я прикасалась к холодному монитору своих иллюзий, одностороннего движения вперед.я слишком быстра в своих выводах.возможно. но это не значит что я не права.трехдневная глупая влюбленность и ожидание.односторонняя, безответная, по детски наивная.но это даже хорошо. это значит что я могу.
что во мне еще есть трепет.но этот трепет исчез, исчез так же, как и исчез ты. оставив меня одну.

Мой мужчина должен быть сволочью. Меня раздражает, если мужчина мне подчиняется, крутится вокруг с подобострастной улыбкой. Чтобы я полюбила, меня нужно сломать. Точнее надломить. Недавно мы ехали с молодым человеком в машине и ругались, он серьезно к моим словам не относился, подтрунивал все время. В конце концов я разозлилась и сказала: «Останови машину, я выйду». А это было в четыре утра где-то в заводском районе. Ну что обычно делает мужчина? Начнет уговаривать: «Куда ты пойдешь? С тобой что-нибудь случиться…» А он остановился и сказал: «Выходи». Если бы он стал меня уговаривать, я бы вышла, и неизвестно, как бы добиралась оттуда. Но его спокойствие подействовало, и я осталась. Вот так ломают мужчины. После расставания с ними пишутся книги. Мне нужен человек, рядом с которым хочется расти, делать что-то необычное. При разрыве с таким мужчиной возникает непреодолимое желание понять, в чем виновата я, и никогда таких ошибок больше не совершать.

нет. не сволочь/дрянь/тварь/ненавижу/презираю.
не так.
помню/спасибо/ты был моей life_story2009.
вот и всё.
а теперь уебывай.

Больно спать на мятых простынях, которые до сих пор пахнут тобой.Почему так сложно?Слышу по утрам птиц, которые тоже огорчились.Весна не пришла еще, подвела всех.Подвела черту.Нарушила планы и решения.До сих пор мороз в минус, в голове летний ветер у тебя, у меня осенний дождь.И всех устраивает, что люди все дальше и дальше.И все спешат, бегут, у всех дела, проблемы.А птицам все равно.Они надеялись на весну, а она подвела

Я взахлёб читаю твои сообщения и тихо плачу по ночам в подушку. Вытравляю из памяти все пороли и ломаю пальцы перед ноутбуком. Кусаю губы в кровь, пытаясь сдержать всхлипы и уверяю себя, что это всего лишь дождь смывает тушь с моих ресниц. С остервенением внушаю себе эгоизм и ввожу противоядие в вены. Глотаю воспоминания, запивая их болью. Молюсь на бессонницу, убивающую мои сны. Уже давно сменила кислород на сигаретный дым и перестала чувствовать стук собственного сердца. Бессмысленно существую, занимаю ячейку, зря расходую кислород

А вчера я наконец поняла, что, оказывается, любила тебя.. любила блять.

Rose: I love you, Jack.
Jack :Don’t you do that, don’t say your good-byes.
Rose: I’m so cold.
Jack: Listen, Rose. You’re gonna get out of here, you’re gonna go on and make lots of babies, and you’re gonna watch them grow. You’re gonna die an old… an old lady warm in her bed, but not here, not this night. Not like this, do you understand me?
Rose: I can’t feel my body.
Jack: Winning that ticket, Rose, was the best thing that ever happened to me… it brought me to you. And I’m thankful for that, Rose. I’m thankful. You must do me this honor, Rose. Promise me you’ll survive. That you won’t give up, no matter what happens, no matter how hopeless. Promise me now, Rose, and never let go of that promise.
Rose: I promise.
Jack: Never let go.
Rose: I’ll never let go. I’ll never let go, Jack.

я сменила все пароли на [переживу]. мне приятно их набирать. и мне не важно, если меня кто то взломает. я переживу

сознаюсь.
совсем не сплю. и еще мучают кошмары.
часто обижаюсь
улыбаюсь.
сквозь запотевшее стекло смотрю на пары.
сомневаюсь.
хватит ли мне сил прочитать переписки наши?
задыхаюсь.
и сердце, кажется, сдает – пропускает удары.
признаюсь, ведь я пытаюсь.

но прости.
я каюсь.
не справляюсь.(с)

не думала, что и ты меня бросишь!..

это просто.
мне не нужен никто в этом мире, кроме тебя.
а тебе нужны в этом мире все, кроме меня.
это просто.