упоротый блог

все не так, как хотелось когда то?

не идеально, да?

подыши воздухом морским,

да успокойся, милая.

он же снова вернется.

да ты и сама знаешь.

истощая свой организм,

как морально, так и физически

будешь вечно доказывать мне,

что ‘все хорошо’ у тебя.

а мне так осточертело твоё глупое вранье.

оно же тут ни к чему,

я тебя насквозь вижу.

'приходи ко мне,

чаю попьем,

хочешь, я пирог испеку или печенье

твоё любимое?’-зовешь его ты.

а у него всегда на все, уже есть ответы,

и график на неделю вперед,

будто он директор крупной компании.

а ты все равно ждать его будешь.

не трать нервы свои,

лучше дыши ровней.

не умеешь?

учись.

да, да, все заново.

переучивайся.

вдруг легче будет.

а ты все по старому,

жизни без него не видишь,

хоть и молчишь.

скучаешь ведь по нему,

до безумия,

сама того не зная.

он вернется,

вот увидишь.

еще немного,

до начала.

Самая большая ненависть возникает к тем, кто сумел дотронуться к сердцу, а затем плюнул в душу.

Раньше я смеялся над Планктоном из "Губки Боба" из-за его романтических отношений с компьютером. Больше не смеюсь.

Лучше красиво делать, чем красиво говорить.

Самое для меня ужасное разочарование- понять, что я один и никому не нужен.

В мире нет ничего более привлекательного, чем естественность.

"мирись-мирись и больше не дерись" - эти слова были волшебные, всё менялось сразу.

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,

Как крыльями птица.

Ей на шее ноги

Маячить больше невмочь.

Черный человек,

Черный, черный,

Черный человек

На кровать ко мне садится,

Черный человек

Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек

Водит пальцем по мерзкой книге

И, гнусавя надо мной,

Как над усопшим монах,

Читает мне жизнь

Какого-то прохвоста и забулдыги,

Нагоняя на душу тоску и страх.

Черный человек

Черный, черный!

"Слушай, слушай, -

Бормочет он мне, -

В книге много прекраснейших

Мыслей и планов.

Этот человек

Проживал в стране

Самых отвратительных

Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране

Снег до дьявола чист,

И метели заводят

Веселые прялки.

Был человек тот авантюрист,

Но самой высокой

И лучшей марки.

Был он изящен,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою.

Счастье, - говорил он, -

Есть ловкость ума и рук.

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

Это ничего,

Что много мук

Приносят изломанные

И лживые жесты.

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым -

Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!

Ты не смеешь этого!

Ты ведь не на службе

Живешь водолазовой.

Что мне до жизни

Скандального поэта.

Пожалуйста, другим

Читай и рассказывай".

Черный человек

Глядит на меня в упор.

И глаза покрываются

Голубой блевотой, -

Словно хочет сказать мне,

Что я жулик и вор,

Так бесстыдно и нагло

Обокравший кого-то.

.. . . . . . . . . .

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная.

Тих покой перекрестка.

Я один у окошка,

Ни гостя, ни друга не жду.

Вся равнина покрыта

Сыпучей и мягкой известкой,

И деревья, как всадники,

Съехались в нашем саду.

Где-то плачет

Ночная зловещая птица.

Деревянные всадники

Сеют копытливый стук.

Вот опять этот черный

На кресло мое садится,

Приподняв свой цилиндр

И откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай! -

Хрипит он, смотря мне в лицо,

Сам все ближе

И ближе клонится.-

Я не видел, чтоб кто-нибудь

Из подлецов

Так ненужно и глупо

Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!

Ведь нынче луна.

Что же нужно еще

Напоенному дремой мирику?

Может, с толстыми ляжками

Тайно придет "она",

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!

Забавный народ.

В них всегда нахожу я

Историю, сердцу знакомую, -

Как прыщавой курсистке

Длинноволосый урод

Говорит о мирах,

Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,

В одном селе,

Может, в Калуге,

А может, в Рязани,

Жил мальчик

В простой крестьянской семье,

Желтоволосый,

С голубыми глазами…

И вот стал он взрослым,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою"

"Черный человек!

Ты прескверный гость.

Это слава давно

Про тебя разносится".

Я взбешен, разъярен,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

В переносицу…

.. . . . . . . . .

…Месяц умер,

Синеет в окошко рассвет.

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один…

И разбитое зеркало…

Суицид - не выход. Суицид - вход.

Когда затянуло на дно,
Не стоит в слезах купаться,
Ведь падаем мы для того,
Что б в будущем не спотыкаться…

Если вы думаете что хорошо меня знаете,
поздравляю вы - наивный человек.

научись отпускать людей,

если вдруг захотят уйти,

даже если любовь сильней,

ты не стой у них на пути.

не пытайся их вновь вернуть.

отпускай, не смотри им в след

остаётся рукой махнуть..

даже если таких больше нет.

отпусти пусть уходят вдаль;

не реви, позабудь, не грусти..

хоть душа холодна как февраль.

отпусти

отпусти

отпусти

я никогда не буду с тем, кто до безумия любит другую,
скрывая это под натянутой улыбкой.
я никогда не буду с тем, кто смотрит на меня, как на пустую,
лишь потому что расставание с той было ошибкой,
я никогда не буду с тем, в кого я даже влюблена,
и он как-будто в меня тоже,
но в мыслях у него всё та одна,
с которой просто мы совсем чуть-чуть похожи.

как у меня дела?

да никак.

у меня синдром овоща.

ни чувств,

ни эмоций,

ни желаний.

Завтра отпустит, выдохнешь боль, снова научишься жить.

Холодный взгляд будет вновь отливать сталью.

Только вряд ли снова кого - то захочешь любить.

Твой мотылек действительно стал самой обычной тварью.