FuzzWords

Знойное солнце. Не люблю лето только из-за него. Оно слепит глаза и ты пытаешься отделится от его фотонов чёрными стёклами своих очков, дабы как-то избежать всей яркости света.

Когда лучи прожигают хрусталики глаз, кажется что они оставят опаленные дыры в сознании. А тонкие веки оставляют алые пятна. И глаза молча кричат. Заходятся в истерике.

— сходить на кухню. включить чайник.

- заметить на столе пустую кружку. вспомнить, что полчаса назад ставил чайник. взять кружку, отнести её на кухню. поставить чайник ещё раз.

- обратить внимание, что жуёшь печеньки всухомятку. выкрикнуть "блин, я же чаю хотел попить". сходить на кухню, дождаться пока чайник закипит. налить воду в чашку. опустить пакетик. вернуться за компьютер.

вот оно какое, наше лето!

(c) agon_noga

Давай я встану, закрою дверь. Чтобы ни с кем тебя уже не делить. Чтобы никто уже не хотел увидеть. Как я работаю над тобой, и даже кажется /слегка/ тороплюсь. Ещё минута и я влюблюсь. Ещё минута и я взорвусь. Рассыплюсь. Снежинками –дебютантами. О стекло.

Не забывай мне сниться.

После окончания Второй Мировой войны доктор Элизабет Росс ухаживала за еврейскими детьми, спасенными из нацистских концентрационных лагерей. Когда она в первый раз вошла в барак, где они еще лежали, она заметила один и тот же выцарапанный на деревянных кроватях рисунок, который затем находила и в других лагерях, где страдали дети. Рисунок всегда представлял одинаковый простой сюжет: бабочку.
Сначала доктор подумала о некоем братстве, образовавшемся между избиваемыми и голодными детьми. Она решила, что дети, при помощи бабочки, нашли свой способ выразить принадлежность к группе, как некогда первые христиане сделали своим символом рыбу.
Она спрашивала многих детей о значении рисунка, но они отказывались отвечать. В конце концов семилетний мальчуган объяснил доктору смысл изображения:

«Эти бабочки похожи на нас. Мы все знаем, что наше страдающее тело – тело всего лишь промежуточное. Мы – гусеницы, и однажды наши души улетят прочь от этой грязи и боли. Рисуя бабочек, мы напоминаем об этом друг другу. Мы – бабочки. И мы скоро улетим».

Во время нашего сна встречается особый период, называемый «парадоксальным сном». Длится он около двадцати минут и повторяется примерно раз в полтора часа. Почему этот отрезок сна называется именно так? Потому, что интенсивная нервная деятельность в состоянии самого глубокого сна является парадоксом.
Младенцы часто беспокойны по ночам именно потому, что их тревожат периоды парадоксального сна (время их сна делится следующим образом: треть нормального сна, треть чуткого сна, треть сна парадоксального). Во время последней фазы у младенцев часто появляется странное, взрослое, если не старческое, выражение лица. Это и гнев, и радость, и грусть, и страх, и удивление, то есть чувства, которые они, несомненно, еще и не испытывали. Можно подумать, что дети примеряются к эмоциям, ожидающим их в будущем.
С возрастом фазы парадоксального сна укорачиваются до одной десятой, а то и двадцатой части общего времени сна. Обычно они приносят человеку удовольствие. Может возникнуть впечатление, что каждую ночь мы получаем какое-то сообщение. Был проведен следующий эксперимент: взрослого человека будили во время парадоксальной фазы сна и просили рассказать о том, что он видел в данную минуту. Затем ему снова давали заснуть с тем, чтобы разбудить во время следующей парадоксальной фазы. Выяснилось, что даже в тех случаях, когда увиденные им во сне истории были разными, суть их сводилась к одному и тому же. Словно прерванный сон продолжался, несколько в иной манере, для того, чтобы все-таки донести до человека какую-то мысль.
Недавно ученые выдвинули новую гипотезу. Сон может быть средством избавления от социального давления. Во сне мы забываем то, что восприняли днем и что противоречит нашим глубинным устремлениям. Все внешние воздействия во сне устраняются. Пока люди видят сны, невозможно манипулировать ими полностью. Сон – это естественный протест против тоталитаризма.

Женщины и мужчины не воспринимают мир одинаково. Для большинства мужчин события развиваются линейно. Женщины, напротив, могут воспринимать мир волнообразно. Возможно, из-за того, что они каждый месяц получают подтверждение, что то, что создается, может исчезнуть и воссоздаться заново. Поэтому они ощущают вселенную как постоянную пульсацию. В их теле подсознательно скрыта фундаментальная тайна: все, что растет, уменьшается, а все, что поднимается, опускается. Все «дышит», и не нужно бояться того, что за вдохом следует выдох. Самое худшее – это попытаться остановить или заблокировать дыхание. Тогда неминуемо задохнешься.

Недавние открытия в области астрономии свидетельствуют, что наша вселенная, появившаяся в результате большого взрыва и всегда рассматривавшаяся как постоянно расширяющаяся, тоже может начать сжиматься до большого комка, максимальной концентрации материи, а потом, возможно, последует второй большой взрыв. В таком случае даже вселенная «дышит».

Мазохизм.

В основе мазохизма лежит страх болезненного события. Человек испытывает страх, поскольку не знает, когда наступит это испытание и насколько болезненным оно будет. Мазохист понял, что одним из средств борьбы со страхом является провокация пугающего события. Таким образом, он знает хотя бы, когда и как это произойдет. Вызывая сам это событие, мазохист думает, что руководит своей судьбой.

Чем больше боли причиняет себе мазохист, тем меньше он боится жизни. Ведь он знает, что другие не смогут причинить ему столько боли, сколько он причиняет сам себе. Ему больше нечего бояться, потому что он сам свой худший враг.

Этот контроль над собой позволяет ему затем легче контролировать других.

Поэтому неудивительно, что большое число руководителей и вообще людей, облеченных властью, в личной жизни проявляют более или менее выраженные мазохистские наклонности.

Однако за все надо платить. В силу того что мазохист связывает понятие страдания с понятием управления своей судьбой, он становится антигедонистом. Он не хочет больше никаких удовольствий, он лишь ищет новые, все более жесткие и болезненные испытания.

Это может превратиться в настоящий наркотик.

В своей книге «Похвала бегству» биолог Анри Лабори пишет, что перед лицом испытания у человека есть три выбора:

1) бороться;
2) ничего не делать;
3) бежать.

Бороться: это наиболее естественная и здоровая реакция. Тело не терпит психосоматических повреждений. Полученный удар превращается в нанесенный удар. Но такое отношение имеет несколько неудобств. Человек попадает в спираль повторяющихся агрессий. В конце концов находится кто-то сильнее и отправляет вас в нокаут.

Ничего не делать – значит проглотить свою горечь и делать так, как будто не заметил агрессии. Это наиболее распространенное в современном обществе отношение. Это называют «торможением действия». Ты хочешь разбить лицо противнику, но, учитывая риск показать себя в неприглядном свете, получить сдачи и войти в спираль агрессий, ты проглатываешь обиду. Теперь этот ненанесенный противнику удар кулаком ты наносишь сам себе. Подобные ситуации ведут к расцвету психосоматических болезней: язве, псориазу, невралгии, ревматизму…

Третий путь – это бегство. Оно бывает различным.

Бегство химическое: алкоголь, наркотики, табак, антидепрессанты, транквилизаторы, снотворное. Оно позволяет ликвидировать или, по крайней мере, уменьшить перенесенную агрессию. Человек забывает. Начинает бредить. Спит. И все проходит. Однако этот тип бегства растворяет реальность и мало-помалу индивидуум перестает выносить реальный мир.

Бегство географическое состоит в постоянных перемещениях. Человек меняет работу, друзей, любовников, жилище. Так он заставляет свои проблемы путешествовать. Он их не решает, а лишь меняет их декорации, что само по себе уже является облегчением.

Наконец, бегство артистическое – оно состоит в трансформации своего бешенства, ярости, боли в произведения искусства, фильмы, музыку, романы, скульптуры, картины… Все, что человек не позволяет сделать себе сам, делает его вымышленный герой. Это может впоследствии вызвать эффект катарсиса. Его получат те, чьи герои отомстят за полученные ими самими оскорбления.