Гремите, бубны, звените, струны,
Сплетемте руки, - нас жизнь зовет.
Пока мы в силах, пока мы юны, -
Эван, эвоэ! Вперед, вперед!

(Мирра Лохвицкая)

Без оговорок, без условий
Принять свой жребий до конца,
Не обрывать на полуслове
Самодовольного лжеца.

И самому играть во что-то —
В борьбу, в любовь — во что горазд,
Покуда к играм есть охота,
Покуда ты еще зубаст.

Покуда правит миром шалый,
Какой-то озорной азарт,
И смерть навеки не смешала
Твоих безвыигрышных карт.

Нет! К черту! Я сыта по горло
Игрой — Демьяновой ухой.
Мозоли в сердце я натерла
И засорила дух трухой, —

Вот что оставила на память
Мне жизнь — упрямая игра, —
Но я смогу переупрямить
Ее, проклятую!.. Пора!

(С. Парнок)

Поликсена Соловьева

«Люди»

Идут. Без веры и без воли.

Толпа проходит за толпой.

В улыбках столько скрытой боли,

И, как рыданье, смех тупой.

Идут, идут, проходят мимо.

Бледнеют ночи, блекнут дни,

Надежды нет: неумолимо

Они и вместе - и одни.

И я один. Я не умею

Развеять этот тусклый чад.

Я воплотить в словах не смею

Того, о чем они молчат.

Гляжу в их лица долгим взглядом,

В душе от жалости светло,

Вот, мы близки… но тех, кто рядом,

Жизнь разделяет, как стекло.

Я люблю этот мир. Пусть он холоден и безразличен ко мне, но эта единственная реальность данная мне волей случая, через которую я могу воспринимать и проецировать во внуть себя. Этот огромный мир, который ещё не стал мне родным, где всё чужое и незнакомое, ставший всеми своими частями и элементами антагонистическим по отношению ко мне (и скорее всего не только ко мне). Он давит и разрушает меня, сам того не осознавая, да и не может он. Этот мир — огромное, многоликое чудовище, всепоглощающая пустота, Харибда. И я часть этого организма, мелкая сошка, с претензией на существование. Но всё и все, что и кто окружает меня даёт мне жизнь, даёт мне возможность создавать и разрушать себя.
Я люблю этот мир. И как ни странно, люблю людей в этом мире. Не смотря на то, что я чертовки одинокий человек.

Помоги мне рассеятся в воздухе стаей летущих мышей.

Принялась смотреть этот фильм исключительно из-за того, что там играл Бэйл. И не зря, он неподражаем. Удивляет то, на сколько разноплановы его роли.
Но а сам фильм… Я не смыслю ничего в спорте, а тем более в боксе, не могу оценить какие-то "технические" моменты. Ощущение, что в фильме чего-то не хватает, есть. Но в целом: метания главного героя между, где желание реализовать себя как боксёра и сохранить верность своей безумной семейке, не обидеть никого; странная материнская любовь; образ непутёвого, и в то же время вполне толкового, "звёздного" брата, который так дорог и является далеко не последним человеком в жизни главного героя — показано весьма неплохо. Фильм представляет собой какую-то трагикомедию, несмотря на то, что являет собой историю одного человека. Когда смотришь, не знаешь: плакать или смеятся.
А ещё при просмотре не покидает чувство сметения, подвешенного состояния, когда как и герой, не понимаешь, как поступить, чтобы "всем было хорошо", как сделать правильный выбор, и что этот выбор из себя представляет.
Хотя, если честно, почему-то больше сопереживаешь не главному герою, а его брату.
А ещё при просмотре промелькнула такая мысль, что, наверное, у кажого человека в семье есть какой-нибудь "непутёвый" рдственник. И вроде человек хороший, но вечно с ним что-то не то происходит.

"Я хуже всех себе кажусь,

Людей стесняюсь, а себя стыжусь"

(И. Гёте, "Фауст")

Многие учения говорят нам о том, что материальная (читай "реальная") жизнь есть воплощения зла и страданий, что этот мир неправильный, иллюзия. Но где как не здесь человек в полной мере может раскрыть заложенную в нём потенцальную силу? Где как не в этой реальности появлются мысли о богах и о великом замысле, смысле, идее? Отречься от жизни, стремление убежать от этой реальности посредством каких-то мировоззренческих установок — разве это не преступление, не акт насилия над самой жизнью? Разве это не абсурд?

Каждодневный утренний ритуал — вода и сок лимона. Порой хочется, чтобы лимон содержал в себе яд.

Не люблю выходные. Они мне напоминают то, что у меня кроме будничных забот нет ничего.

Если не можешь ничего создать, то будь хотя бы благодарным потребителем чужих идей. Не забывай тех, кому обязан своим "богатым внутренним миром".

А вот и первая гроза постучалась, радугой улыбнувшись мне в окно. Жаль только, что на самом деле природа абсолютно безразлична к нам.

"В природе не существует красоты, мы сами её привносим. Ощущение красоты, возникающее у нас при виде какого-либо пейзажа, вызвано не эстетическим совершенством пейзажа, а тем, что данный аспект видимого мира полностью согласуется с нашими инстинктами, наклонностями, со всем, что составляет всю нашу бессознательную личность." (А. Камю, "О музыке")

—Ты ничего не стоишь, и это правда — ответил Язаки с улыбкой. — А я тем более, да никто ничего не стоит, все на свете взаимозаменяемо, никто ничего не значит ни для кого. Но если человек поверит, что это можно взять в качестве точки отсчёта, то он никуда дальше не продвинется, он и будет всю свою жизнь подчинять одной только цели: однажды оказаться для кого-нибудь чем-нибудь стоящим, не понимая, что это бесполезно. Да никто не может с уверенностью заявить, что он кому-нибудь нужен. И именно поэтому мы свободны. (Рю Мураками, "Танатос")

"Так беззаботна ты и так грустна,

Как музыка, ты можешь все простить.

Ты так же беззаботна, как весна,

И, как весна, не можешь не грустить."

(с)

Не осуждай меня, пойми:

Я не хочу тебя обидеть,

Но слишком больно ненавидеть, -

Я не умею жить с людьми.

И знаю, с ними - задохнусь.

Я весь иной, я чуждой веры.

Их ласки жалки, ссоры серы…

Пусти меня! Я их боюсь.

Не знаю сам, куда пойду.

Они везде, их слишком много…

Спущусь тропинкою отлогой

К давно затихшему пруду.

Они и тут - но отвернусь,

Следов их наблюдать не стану,

Пускай обман - я рад обману…

Уединенью предаюсь.

Вода прозрачнее стекла

Над ней и в ней кусты рябины.

Вдыхаю запах бледной тины…

Вода немая умерла.

И неподвижен тихий пруд…

Но тишине не доверяю,

И вновь душа трепещет, - знаю,

Они меня и здесь найдут.

И слышу, кто-то шепчет мне:

"Скорей, скорей! Уединенье,

Забвение, освобожденье -

Лишь там… внизу… на дне… на дне…"

(З. Гиппиус)