Это просто Вьюи блог

Всё для тебя:
эти улицы и мосты,
все эти горы, гордый мой эдельвейс,
мир этот безымянный, безумный – весь;
радуйся жизни, как это умеешь ты.

Всех приручай, кого хочешь, мой братец Лис,
чтобы потом их – хоп! – и в терновый куст;
делай всё, чтобы чувствовать жизни вкус –
сталкивай своих женщин,
после – за них молись.

Пусть любая дорога покорно лежит у ног,
пусть подойти боятся на шаг семь бед.
И наконец-то найди такую же, по себе, –
чтобы ты не был так вызывающе одинок.

С календаря по утрам обрывай листву;
только впёрёд, не смотри, что останется за спиной.

Раньше просила –
происходи со мной.
Сегодня просто прошу тебя –
существуй.

Страх –
это не в висок направленный ствол,
не утробный голос, зовущий тебя по имени;
это – чужое, красивое существо,
длинные пальцы переплетающее
с твоими.

будь ты хоть доброй феей, хоть первой леди,
будь хоть сама обольстительная Лилит -
он всё равно часа через два уедет,
у него в кармане лежит билет.
всеми лёгкими принимаешь весенний ветер,
и не болит, пока ещё не болит

в зимний ботинок прокрадывается водица,
поздно перевоспитывать и лечить, -
дикая, близорукая прямо с детства:
видишь свет - и идёшь, идёшь на его лучи

если что-то и стоит подсчитывать -
это удары сердца;
как же сегодня часто
оно
стучит

Так иди один.
Пусть бросает в холод и в жар, –
привыкай дышать свободно, пока не взяли.
Так умей говорить, чтобы каждый немел, дрожал.
Откажись от рабства – носи в рукаве кинжал;
защищать тебя больше некому,
нет хозяев.

Так иди один.
Никого ни о чём не проси.
Стань гурманом – или отшельником и аскетом
(что одно, на деле).
Иди, сколько хватит сил.
Хлеб железный съешь,
сапоги чугунные износи.

Вот тогда будет шанс на встречу
хотя бы с кем-то.

Первым делом спешишь проверить, что всё на месте –
исходящие письма, входящие смски,
первым делом, проснувшись утром, спешишь проверить;
всё на месте и всё по вере твоей, по мере
наступления дня получается верить как-то,
получается помнить, прокручивать кадр за кадром;
что в тебе кипит, чем заправлены твои вены? –
всё нечётко, но ослепительно достоверно,
всё неясно, точней говоря – ничего не ясно,
что и остаётся – то плакать, а то смеяться,
и брести по улице, не различая лица.
Всё приснилось,
и – да, похоже, ещё приснится.

Просыпаясь, уже понимаешь, что началось;
кто-то выкрутил все настройки – другой контраст
и другая яркость; и собственный цвет волос
не узнать теперь – не говоря уж о цвете глаз.
Кто-то, видимо, Там изучает тебя на срез,
проверяет на слом и испытывает на вкус.
Просыпаясь, ты видишь, оглядываясь окрест,
что проснулся в родной и знакомый терновый куст.

По сиреневым молниям, прячущимся в рукав,
между рам оконных – цветению трав степных…
Просыпаясь, ты видишь, что всё это был вулкан –
и теперь даже пол обжигает тебе ступни,
и теперь хоть пляши, хоть ломайся, хоть бей челом, –
притяжения нет, изогнулась земная ось,

и не страшно теперь уже, Господи, ничего,
кроме этого вот –
ну, которое началось.

и пускай с другими всё перепутано,
зыбко, и недосказано, и непрочно
просыпаясь, он пишет ей "доброе утро "
засыпая, пишет – "спокойной ночи "

больше ничего, ни звонков ни писем
ни тем более встреч на аллее в парке
был бы набожен – за неё молился бы
был бы побогаче – дарил подарки

её кровь течёт у него под кожей
у неё словечки его, привычки
это всё что он теперь дать ей может
всё что ей принимать от него прилично

он всегда соблюдает свои законы
он ни словом ни телом её не греет
но становятся ночи её спокойнее,
но становится утро – чуть-чуть добрее.

ставки сделаны
на подносе
лишь перчатка и пистолет
я могу быть желанной гостьей
только там
где тебя нет
но везде ты -
и в сердце и в воздухе
и в глухих окончаниях слов
в сером августе
в осени проседи
и в обрывках кошмарных снов

ставки сделаны
лишь одна пуля в меня
у тебя на глазах -
мне так хочется

я прошу
поцелуй револьвер
мой
когда это всё закончится

А ты говоришь отличный у тебя повод, по раям таскаться с ним, по болотам,
Сердечки ему нарезать, штурмом брать небосводы. В чем же, черт побери, свобода, если по горло связана?

А мне без него ни тишины, ни грохота, нутром чувствую будто бы вся проколота, выжжена, прогнута намертво, вниз головой свернута; и мысли не мысли, и город уже не город, к лету с претензией, и к сентябрю – с упреками. Вот потому припаяна, препоясана.

мне хочется спичкой сгорать от ладоней его и колкости, я бы спела ему, но на днях оборвала голос, он умеет без граней меж нежностью и жестокостью, и поэтому я с ним.

Ну не бросишь же, правильно? И любой удивляется: какого вы черта вместе? Вам по разные стороны надо, уходи от него, уходи. Он тебе все сломает, напеределывает, начертит. А я говорю – он любит со мной смеяться – и это одна из причин.

это когда стоишь в каком-то абстрактном центре и знаешь - сейчас задохнешься, оттого что личное пространство разделили на части, отобрали все до последнего сантиметра. это когда прошлое сжимается до одной фразы, крутится, как пластинка, не дает заснуть и стучится в окна, курит себе на балконе. это когда невысказанность держит горло тонкими пальцами, не отпускает, перекрывает воздух.
это когда идешь домой через улицы имени собственного максимализма, через лестницы, где каждый раз считаешь - кого не вернешь, не встретишь, - и каждый раз сбиваешься со счета.

нет, не хочется уже ни пьянок, ни странных квартир, ни чужих одеял
ни в карты на поцелуи, ни безрассудных романов, ни подростковых драм
лишь бы кто-то каждую ночь тепло обнимал
и стелил за тебя постель
и шептал по утрам на ушко
" ты прекрасная сонная
я тебя никому не отдам"

и не хочется больше взглядов с вызовом, ревности, глупых ссор
чтобы нервы устало стучали в ключицы, как давно надоевший хардкор
и послать всё к чертям - и подруг с советами, и разномастных плейбоев узор
да остаться навек в паутине надёжных рук
неумело готовить обеды
и друзей приглашать по средам
доставая подаренный нам на свадьбу искусный китайский фарфор

и ловить каждый стон, каждый выдох и вдох, взрывая безлунную ночь
планировать каждую мелочь в квартире и спорить - а сын или дочь?
да неважно кто - лишь бы был похож на отца, ну точь-в-точь
и касаться губами плеч
так, что искры по телу как ток
обещать навек друг друга беречь
и гнать все горести прочь

больно не тем,
в ком боль.

а тем, о которых
не помнят.
чьи имена
не произносят всуе.
в воображении не рисуют.
не пишут писем.
не шлют открыток.
не оставляют дверь
приоткрытой.
не спешат обогреть
бесконечной зимой.
не держат за руки.
и не ждут
домой.

И не надо меня доводить
до точки кипения,
милый мальчик

я сама себе будда
сама себе джа
сама себе крекер с сыром.

твоя боль непомерно больша
(моя - ничего не значит)
и ты няньчишься с ней
как с моим нерожденным сыном.

мне не нужно ни мира к ногам
на звезд
ни космических станций.

оторвись на секунду
от списка будущих достижений.

у меня к тебе просьба одна -
научись оставаться.
чтобы мой чертов мир
наконец-то пришел в движенье.

кто-то в спортивных джинсах едет сейчас к тебе домой
в продуктовый зайдет по дороге за гречневой за крупой
купит вам молока на утро и бутылку «Кот-дю-Прованс»
обещай, что когда она будет сверху ты ни разу
о нас

сколько нужно набраться сил, чтобы за ночь все пережить
чтобы не хвататься сразу в агонии за тетрадь
чтобы даже ломаясь в тысячный - с повышенной громкостью полюбить
чтобы не умирать?

кто-то в зеленом платьице сейчас обнимет тебя в метро
и расспрашивает у кого из бывших твоих были карие глаза;
ты же скажешь, что я не бывшая, что ты помнишь моё лицо?
что пряжка имела обыкновение биться мне о бедро
что ничего просто так не прохдит; ничего еще не прошло
что ты яростно хочешь вперед, а оно тебя прямо назад
прямо в прошлое, прямо в яблочко, прямо под левое под ребро
бьет и таскает за волосы, за воротники, выбивает в тебе стекло
выбивает в тебе меня
кто-то такая дура, отдаст за тебя моря

кажется, это я

Вынь из ладони ногти, ослабь нажим,
встань наконец уверенно
в полный рост.
Ничего-ничего, это просто другой режим;
сердце твоё работает на износ.
Нет, не гадать,
вместе вы или врозь;
выдох и вдох, и тут же идти к нему -
как, разбивая лоб, на нерест идёт лосось,
как идут апостолы - к Самому,
берегом ли, водой, по траве, золе,
как водолаз, не касаясь ногами дна.
Так уходит корабль к иной земле -
даже не зная ещё, какова она,
есть ли - она…
По самой прямой из трасс.
Губ его память - в висках, у корней волос.
Он тебя ждёт.
Никому тебя не отдаст.
Сердце твоё работает
на износ.