lightning strike

Одна Леди заказала на завтрак сыр «Тет-де-муан», но ей принесли обычный «Костромской».
- Какое же вы быдло.. – сказала дворецкому Леди, откусив кусочек сыра. - Не мог потоньше порезать чтоле, баклан?
И дворецкий понял, что для Леди главное – утонченность.

Одна Леди пятьдесят раз упала в грязь по дороге домой.
- Леди! - ахнул дворецкий, открывая дверь.
- С головы до ног. – мрачно кивнула Леди.

Одна Леди всегда ковыряла в носу в перчатках.
Потому что холеные пальчики и ухоженные ногти – главный признак настоящей Леди.

Одна Леди стырила в государственном учреждении огнетушитель.
- Стильная штучка, вы понимаете? – объясняла она полисмену. – Стиль – это очень важно для Настоящей Леди.
Полисмен гладил ее по бедру и был с ней полностью согласен.

- Леди. Она настоящая Леди! – шептались Джентльмены. – Мы тут о сексе вовсю болтаем, а она молчит. Как будто не слышит.
- Слышит. Она покраснела, видите? – возражали другие Дженльмены
Леди действительно не слышала всех этих похабников. «… а потом я изобью тебя спиннингом и проколю тебе соски, раб!» - дописала она смс и укоризненно посмотрела на Дженльменов.
Джентльменам стало стыдно.

- Леди! Леди! – сказали Джентльмены одной Леди. – Как вы можете ездить верхом без седла? Это недостойно такой утонченной Леди, как вы!
- За кого вы меня принимаете! – возмутилась Леди. – В седле я. Просто седла под задницой не видно.
- Птьфуй! Стыдно, Джентльмены– возмущенно сплюнула леди и спешилась, чтоб продемонстрировать седло.
Лошадь облегченно вздохнула. Джентльмены смущенно, на поднимая глаз, пялились на зад Леди.

- Леди Виндзор и с ней опять какой-то мужик! – торжественно объявил герольд.
- Леди Виндзор, леди Виндзор… – перешептывались Джентльмены.
- Какой-то мужик, какой-то мужик… – перешептывались Леди.
- Леди Виндзор и с ней опять какой-то мужик! – повторно объявил герольд.
- Тихо, тихо!! – шикали все друг на друга.
- Леди Виндзор и с ней опять какой-то мужик! – в третий раз объявил герольд.
- Подожди, мляяя. – закричала Леди Виндзор из фойе. – Переобуваемся мы!!
- Настоящая Леди может себе позволить быть экстравагантной! – завистливо простонали Леди в зале.

- Что это за странную фигуру вы мне показываете? – поинтересовался Дженльмен у Леди.
- Это я вам Фак показываю. Средним пальцем. – пояснила Леди. – Просто я при этом еще и манерно отставляю мизинчик.

Джентльмен самозабвенно хлюпал своим пятичасовым чаем, не обращая никакого внимания на осуждающие взгляды Леди.
- Хорошая сегодня погода, не так ли? – спросила Леди и швырнула сахарницей в голову Джентльмена.
- Уыыыааайййяя! – взвыл Джентльмен. – Озверели вы, мэм, что ли?
- А что мне было делать? – тихо произнесла Леди. – Леди же не может делать резких замечаний за столом. Вы не передадите мне сахар?
Джентльмен поднял с пола два куска сахара и передал их Леди.
- Мерси. – недовольно пробурчала Леди. – Не могли что ли щипцами сахар с пола поднять?

- У настоящей Леди должны быть признаки ума на лице. – укоризненно сказал Джентльмен. – А у вас пудра только.
- У настоящего Джентльмена сейчас на лице травма будет. – пообещала Леди и выплюнула беломорину.

Аббадон — демон, властелин бездны
Абдусциус — демон, вырывающий с корнями деревья
Абигор — демон-всадник, искусный воин
Адрамалех — демон-советник, отвечающий за гардероб Сатаны
Агалиарепт — демон, умеющий разгадывать любые загадки
Агварес — демон, великий герцог ада, организатор танцев
Азазель — демон, знаменосец войск ада Аластор — демон-глашатай
Амдусциас — демон-музыкант, великий герцог ада
Андрас — демон, великий маркиз
Асмодей — демон похоти и семейных неурядиц
Астарот — великий герцог, хранитель сокровищ ада
AcYapT — великий герцог ада
Атам — ритуальный кинжал, используемый ведьмами
Ахерон — адское чудовище с пылающими глазами
Барбатос — демон, герцог, умеющий находить спрятанные сокровища и предсказывать будущее
Бегемот — огромный демон, заправлявший пирами в аду
Бельфегор — демон, соблазняющий людей богатством
Ваал — демон вероломства и обмана, великий герцог ада
Ваалберит — главный секретарь ада
Валафар — демон, покровитель грабителей и разбойников
Велиар — могущественный союзник Сатаны, демон лжи
Вельзевул — командующий легионами ада, повелитель мух
Верделет — церемониймейстер ада
Дагон — демон, пекарь ада
Данталиан — демон, подбивающий людей на злые поступки
Дюббук — в мифологии странствующий дух
Зепар — демон, доводивший женщин до безумия
Инкубус — демон-любовник мужского пола
Ксафан — демон, разводящий костры в аду
Ламия — демон-женщина, вампир, охотившаяся, в ос¬новном, за детьми
Левиафан — огромная змея, властелин океанов
Леонард — демон, хозяин шабашей
Люфицер — ангел, восставший против Бога и низвер¬гнутый с неба, Сатана
Люцифуг Рофокал — премьер-министр ада
Люпен — во Франции так называли оборотней, живущих на кладбищах
Малебольдже — восьмой круг ада, предназначенный для хитрецов и мошенников
Маммон — демон богатства
Марбас — демон, который мог наслать и излечить болезнь
Мельхом — демон, хранитель сокровищ принцев ада
Мефистофель — демон, служивший Фаусту 24 года
Молох — демон-божество, кому приносили в жертву детей
Мулцибер — демон, архитектор ада
Навки — души умертвленных или некрещеных детей (у славян)
Небирос — демон, фельдмаршал армии ада
Нибрас — демон, ответственный за развлечения
Нисрок — демон, один из администраторов ада
Оливьер — падший архангел, пробуждающий в людях жестокость к бедным
Пут Сатанакия — верховный главнокомандующий армией Сатаны
Сабнак —демон, ответственный за гниение трупов
Саламандры — властелины огня, духи, живущие в пламени
Саргатанас — демон, генерал-майор армии ада
Сатана — Верховный повелитель ада и демонов
Суккубус — дьяволица-любовница
Уфир — демон, врач ада
Утбурд — призрак мертвого ребенка (норвежек.)
Флеврети — генерал-лейтенант Вельзевула, управляющий Африкой
Фурфур — демон, управляющий громом, молнией и ураганными ветрами
Шакс демон, ослепляющий и оглушающий свои жертвы
Кайм поначалу имел облик дрозда, а затем превратился в человека с острым мечом. Если ему задавали вопросы, то он отвечал на них не совсем понятно — горящим пеплом. Когда он был ангелом, то любил поспорить, а если был в настроении, то мог рассказать о смысле птичьих песен, мычания скота, собачьего лая и журчания ручья
Лерайе — могущественный маркиз, стрелок в зеленой тунике, вооруженный луком и острыми стрелами. Он провоцировал ссоры и сражения между людьми, но особенно стремился к тому, чтобы те ранили друг друга стрелами, раны которых никогда не заживали;
Ситри — великий князь, который имел голову леопарда и крылья грифона. Он стимулировал сексуальное влечение, в частности, подначивал женщин ходить обна-женными;
Гомори умел добиваться любви женщин, особенно молодых. Будучи великим герцогом, он являлся в виде прекрасной женщины верхом на верблюде, с герцогской короной на голове;
Парки — демон судьбы; ксли кто видел парки, то тот человек сам демон.
Ойедлет - демон-соблазниетель обета бедности.
Филотанус - демон 2-го разряда и помощник Велиара. Подстрекатель к разврату.
Паймон - правит в аду публичными церемониями, ломая у дюлей волю. Ездит на верблюде. Изображают сужчиной с женским лицом.
Залпас - разрушитель строитель городов заселив их воинами, жажлующих бита. Имеет обличье аиста и хриплый голос.
Хабарил - демон огня и пожара. У него три головы - кошачья, яеловеческая и змеиная, он ездит на гадюке, размахивая факеломю
Вин - демон; мог разрушитьсамые толстые стены и вызывать в море шторм.
Сеера - демон времени, мог замедлять или усорять кго ход
Гласиалаболас (Glasyalabolas) — крылатая собака. Он руководил убийствами. В свободное от своих ос¬новных обязанностей время этот демон обучал людей искусству становиться невидимыми
Бес - рассыльный зла

*Парням на заметку

Способ, который поможет вам не попасть в френдзону и даже лучше

И так, в общем сам способ:
1. Находим парня похожего на себя.
2. Отдаем этого парня понравившейся девушке, с целью чтобы он с ней сдружился.
3. Как только она ему скажет - "Оу, ты такой классный, вот бы найти такого как ты", в ее жизни появляетесь вы.
4. PROFIT!!!

Когда в городе еще не завыли сирены, я уже все знал. Знал потому что много таких "потому что" было вокруг меня. Прикосновение холодного ветра к открытой шее, будто кто-то мертвый тронул ее ледяными пальцами. Скрип трамвайных колес на стыке рельсов, крик вороны в темнеющем небе. Пульс горящих окон: затухающий, рваный. Последний. Я вышел из трамвая, дошел до набережной и сел на первую попавшуюся скамейку.
Закурил и закрыл глаза, чувствуя, как волоски на руках встают дыбом, точно превращаясь в мелкие острые иголки. Сирены раскололи вечер надвое – время «До» и время «После», которого оставалось так мало. Четырнадцать минут.
Их хватит на многое. Если, конечно, не жадничать. Тратить по минуте. Закрыв глаза, я сидел и слушал, как мир вокруг меня стремительно сжимается. Он был уже мертв, но еще не понимал этого. И только отдельными искрами в нем, как в остывшем костре, светились те, кто никуда не торопился.

14 минут
– Атомная тревога! – заревели вечно молчащие динамики с фонарных столбов. – Атомная тревога! Это не учения! Внимание! Немедленно укройтесь в ближайших убежищах!
Он вздрогнул, потому что как раз стоял под рупором. Растерянно огляделся, ненужным уже движением прикрывая букет от ветра. И тут же увидел ее – она бежала от автобусной остановки, спотыкаясь, взмахивая сумочкой. Не отрывая глаз от его лица. Он следил за ней, и все другие прохожие казались угловатыми картонными силуэтами, покрытыми пеплом.
– Господи… Как теперь-то? – сказала она, схватив его за руку.
– Возьми цветы, — сказал он.
– С ума сошел? Какие цветы? – крикнула она.
– Возьми, – сказал он, — и отойдем, а то затопчут. Пойдем лучше в переулок, погуляем. Как раз успеем дойти до нашего любимого дерева.
Она вдруг успокоилась.
– Обещаешь?
– Конечно, – он улыбнулся, чувствуя, как все внутри леденеет от страха.

13 минут.
Он выстрелил три раза и увидел, как директор оседает в кресле, дергаясь сломанной куклой и брызгая кровью – с шипением, как сифон.
– Nothing personal, — буркнул под нос, — just business…
Прицелился в секретаршу, которая стояла у двери кабинета на подгибающихся ногах, но передумал. Подойдя ближе, киллер аккуратно выдернул у нее из-под мышки кожаную папку.
– Бегите, – посоветовал мягко. Тут же заметил, что случайно испачкал штанину черных джинсов пылью, похлопал по ней ладонью.
– Правда бегите. Может, еще успеете, — посоветовал еще раз и вышел.

12 минут
Старик сидел неподвижно и глядел на шахматную доску, где его черный король жался в угол, под защиту последних фигур. Его противник, если так можно было назвать старинного партнера по шахматам, только что откинулся назад, захрипел и упал со складной табуретки, царапая руками пиджак напротив сердца. Они встречались здесь, на Страстном бульваре, каждую пятницу – вот уже тридцать лет. Хороший срок.
Старик посмотрел вокруг. Где-то слышались гудки, звон стекол и скрежет бьющихся машин. Он проводил глазами странную пару – мужчину с острым худым лицом и его спутницу, прижимавшую к себе букет цветов. Мужчина обнимал девушку за плечи. Их взгляды скользнули по старику, не замечая.
Он поглядел на доску, потом, покашляв, вытянул худую руку и холодными пальцами аккуратно уложил короля на черную клетку.

11 минут
– Интересно, а если я сейчас уйду, не заплатив – вы меня арестуете? – Сергей повертел в пальцах золотую печатку, потом поглядел на продавщицу за витриной ювелирного салона. Она его не услышала – стояла с белым лицом, и трясущимися руками бесконечно поправляла и поправляла кулон на шее. «Мама, ма-а-а-ма, хватит, ну хватит!», – вторая девушка визжала в углу, но сирены заглушали ее голос. Охранник тупо поглядел на Сергея, потом вдруг сорвался с места, подбежал к визжащей продавщице и два раза сильно ударил ее по лицу.
– Заглохни, сука!
– Нехорошо, земляк, – улыбаясь, громко сказал ему Сергей. Он надел печатку на палец и сунул руку в карман дорогого пальто.
– Че? – заорал охранник, двигаясь на него. Сергей увидел капли пота на лбу, и секунду разглядывал их, думая о том, что печатка сидит на пальце как надо – не жмет и не болтается. Потом достал из кармана пистолет и выстрелил охраннику в лицо.

10 минут
Они сидели в остановившемся трамвае и передавали друг другу бутылку коньяка.
– Плохо получилось, — сказал Андрей. Он попытался улыбнуться, но нижняя челюсть прыгала, и лицо белело с каждым глотком, – неохота так умирать.
– Может все-таки учения?.. – возразил Димка, но тут же осекся.
– Жаль, что не доехали до Пашки. У него сейчас как раз все собрались. День рождения, дым столбом наверно…
– Думаешь, легче было бы?
Андрей подумал.
– Нет, – сказал он. – Не легче. Ладно, давай еще по глотку. Закусывай, торт все равно не довезем.
Он посмотрел в окно.
– Гляди, живут же люди.
На перекрестке высокий человек в пальто расстреливал черный джип. Каждый раз он тщательно и долго целился – похоже, очень хотел сшибить выстрелом антенну, но у него никак не получалось. Расстреляв патроны, он махнул рукой и облокотился на капот.
– Приехали, — усмехнулся Димка. Он сделал глоток коньяка и поморщился.

9 минут
– Давно хотел тебе сказать… — он закончил щелкать пультом, с одного шипящего пустым экраном канала на другой, и оставил телевизор в покое.
– Что? – вяло отозвалась она.
– Никогда тебя не любил. Надо было тебя еще тогда, в Крыму утопить. Подумали бы, что несчастный случай.
– Сволочь! – она ударила его по щеке. Перехватив руку, он резко выкрутил ее. Когда жена завизжала и согнулась от боли, погнал ее к открытому балкону, сильнее выгибая локоть.
– Не надо! – она попыталась уцепиться длинными ногтями за дверной косяк. Ноготь сломался и остался торчать в щели.
Он выбросил ее с балкона, сам еле удержавшись у перил. Посмотрел, как тело шлепнулось на асфальт – звука было не слышно, все перекрывали сирены.
Закурил. Десять лет уже не чувствовал вкуса сигаретного дыма, потому что так хотела жена. Выдохнул, затянулся глубже.

8 минут
Люди бежали по улице – в разные стороны, кто куда. Натыкались друг на друга, падали, кричали и ругались. Один только нищий смирно сидел у забора, кутаясь в драный плащ. Шапку, в которой бренчала какая-то мелочь, давно запинали на другую сторону тротуара, но он за ней не торопился. Замер, вздрагивая, опустил нечесаную голову.
– На тебе, — кто-то бросил на колени нищему пистолет с оттянутым назад затвором, — я сегодня добрый. Один патрон там еще остался вроде. Сам разберешься.
Нищий не поднял голову, исподлобья проводил глазами ноги в черных джинсах, мазок пыли на штанине. Смахнул пистолет на асфальт, завыл тихо, раскачиваясь из стороны в сторону. Рядом, осторожно косясь блестящим взглядом, опустился голубь, клюнул какую-то крошку.

7 минут
В кинотеатре кого-то убивали, толпа пинала ворочающееся под ногами тело, возившее по полу разбитым лицом.
– Не смотри, — он ласково взял ее за подбородок, повернул к себе, поцеловал в губы.
– Я и не смотрю, — она храбро пожала плечами, хотя видно было, что напугана.
– Я тебя не брошу, — сказал он тихо.
– Что? – девушка не услышала, заткнула уши, громко закричала:
– Как эти сирены надоели! Я тебя совсем не слышу!
– И не слушай! – крикнул он в ответ. – Я тебя все равно не отпущу!
– Правда?
– Конечно!
Несколькими секундами позже их застрелил заросший грязной щетиной нищий, у которого откуда-то оказался пистолет. В обойме было всего два патрона, и нищему не хватило, чтобы застрелиться самому.
– Твари! Чтоб вы сдохли! – он кричал еще долго, но его никто не слушал, только двое парней в пустом трамвае рядом, руками ели торт.

6 минут
–- Ты так быстро все сделала, — сказал он, — спасибо, Маша… И сирен этих почти не слышно.
–- Молчи, — строго приказала человеку в кровати высокая женщина, - тебе говорить нельзя.
–- Теперь-то уж что толку? –- хрипло засмеялся-закашлял он. – Чудная ты, Маша. Так и будем врачей слушаться?
Она заботливо подоткнула ему одеяло, сама села рядом, глядя на острый профиль в полумраке комнаты.
–- Маша, — он слова зашевелился, поднял голову, — почитай что-нибудь?
–- Хочешь Бродского? –- спросила она, не шевелясь.
–- Очень.
Ей не нужно было тянуться за книгой и включать свет. Еле шевеля губами, почти беззвучно, она начала:
–- Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла все это –
города, человеков, но для начала зелень…

5 минут
–- Мама, нам долго здесь сидеть? – спросил из глубины молчаливо дышащего вагона детский голос.
–- Тихо. Сколько скажут, столько и будем сидеть, –- шикнула женщина. И снова все затихли, только дышала толпа – как один смертельно раненый человек.
–- Выйдем на перрон? – спросил машинист своего сменщика.
–- Зачем? В кабине хоть не тесно. А там сейчас сплошная истерика, особенно когда эскалаторы отключили.
Машинист прислушался.
–- Вроде тихо, –- он пожал плечами.
–- Это пока. Ты погоди еще немного.
–- Да скоро будет уже все равно, сам знаешь. Мы же на кольцевой. Здесь всех накроет.
–- Это точно.
Не сговариваясь, оба закурили.
–- Прямо пилотом себя чувствую, –- сказал сменщик. –- Как будто самолет падает, и уже чуть-чуть осталось. Только на покурить.
–- Самолет, метро –- то же самое, только без крыльев, –- попытался пошутить машинист.
Оба невесело посмеялись. Потом сменщик щелкнул тумблером, и фары поезда погасли.

4 минуты
За углом кто-то играл на гитаре, нестройный хор старательно вытягивал слова песни. Саша поднялся по темной лестнице на верхний этаж дома. Сначала ему показалось, что на лестничной площадке никого нет, но потом он услышал тихий плач у двери, обитой красным дерматином.
–- Ну? Чего ревешь? – Саша присел на корточки перед маленькой девочкой в красном комбинезоне.
–- Страшно… — сказала она, поглядев на него серыми глазами. – Мне мама дверь не открывает. Они с папой ругались сильно, а потом замолчали, я через дверь слышала.
–- Замолчали – это плохо, –- серьезно сказал Саша. – Слушай, хочешь на крышу? Сверху все видно далеко-далеко.
–- На крышу нельзя, — девочка помотала головой, плача зареванное лицо в ладошки. Саша аккуратно отвел ладошки от лица, подмигнул серым глазам.
–- Сегодня можно. Я же не чужой дядька, а твой сосед снизу. Вот честно-честно. Пойдем, сама посмотришь.
Грохоча листами железа, они взобрались на самый верх крыши. Саша крепко держал девочку за руку.
–- Ага. Вот мы и пришли, –- он огляделся, потом снял свой плащ и постелил его прямо на ржавую жесть, –- садись. Хорошо видно?
–- Да, — девочка, не отрываясь, смотрела в небо.
–- Ну и замечательно. Посидим, а потом и мама вернется, и папа…
Саша растянулся рядом, заложив руки за голову, и тоже начал смотреть на облака, гадая про себя – успеет он или нет заметить ракету.

3 минуты
Город затихал. Я сидел на скамейке, по-прежнему не открывая глаз, чувствуя, как люди забиваются поглубже в щели, чтобы спрятаться, хотя прятаться было бесполезно. Те, кому повезет выжить, были отсюда далеко. А я не считался, я даже не отбрасывал тень, сидя под тускнеющим фонарем.

Две минуты.
Ветер перестал дуть. Время сжималось, стремительно скручивалось в клубок, потому что миллионы человек сейчас думали только об одном – как бы замедлить эти минуты. Никогда не бывает так, как хотят все. Неторопливые и торопливые, они были на равных, хотя у первых в запасе оказалось несколько лишних мгновений.

Минута.
В небе будто кто-то прочертил белую полоску. Она все удлинялась, и впереди сияла раскаленная точка – словно метеорит, который сейчас упадет, оставив после себя просто маленькую воронку. «Маленькую! – взмолился я, не разжимая губ. – Пожалуйста! Маленькую! И чтоб все потом вернулись, вышли, убрали мусор, снова стали такими как раньше!»
В мире была тишина, и я понял, что меня никто не слушает. Скоро этот город превратится в стеклянный пузырь, застывший, навечно вплавленный в корку земли.

Уютненькое Луркоморье | Lurkmore

1 мая 2013 в 4:00

видимо я не из тех, которых нежно целуют в лоб,
что есть силы сжимают руками,
от которых мурашки по коже и при взгляде бросает в озноб
я наверно из тех, которых всегда убивают словами
видимо я не из тех, от которых страстно пьянеют
будто по венам струится электрозаряд,
от которых так часто люди любовью болеют
я наверно из тех, что от боли сами скулят
видимо я не из тех, что так резко врезаются в память,
за которыми по всему свету в отчаянье бродят
от которых душа в минус сорок может растаять,
я наверно из тех, от которых не сходят с ума и молча уходят

Только мы с Алиной можем добираться в Мак на Уручье с парка Челюскинцев около часа непонятно какими путями, а не ехать на метро. Просто мы не любим метро, вернее Алина не любит метро, а я люблю тралики.

знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворения
вдруг потянулось к рукам твоим,
словно соскучившаяся ветка сирени.

знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоем сумела.

знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюбленно.
и была бы заполнена солнцем,
будто капля росы на ладони клена.

знаешь,
я хочу, чтоб февральская вьюга
покорно у ног твоих распласталась.

и хочу,
чтобы мы любили друг друга
столько,
сколько нам жить осталось

Роберт Рождественский

все-таки правда, слишком часто мы стали общаться, слишком много я о тебе знаю.

Не то чтобы сыро,
Не то чтоб прохладно.
Не то чтоб с тобой мне вечно знобило
Не то чтоб хотелось уйти мне обратно.
Скорее останусь одна
Лишь я…и мое альтер эго.

Я умереть не боюсь.
Вовсе не страшно мне.
По-тихому так удалюсь
К заветной моей черте.
И пусть я буду там
Где нелегко, далеко, высоко.
Я оставлю Вам низкий свой поклон.
Может пройдут года,
Кто то вспомнит меня.
Только вот никогда,
Не прожить уде с вами не дня.
Жизнь не так уж длинна,
Как раньше казалось мне.
И вот, уже зовут небеса
К себе, к себе, к себе.
С тобой, дорогой, прощаюсь
Мои глаза в слезах.
Я от тебя удаляюсь
В вечность на небесах.
Прости, чего не сумела
Сделать на грешной земле
Знай же, я не хотела
Чтоб было прискорбно тебе.
И в том, надзвездным миру
Я буду любить лишь тебя.
Жаль я прийти не смогу
Чтоб ты обнял по скорее меня.
Прости, ненаглядный
За все мои грехи
Как память, хоть иногда
Вспоминай мои стихи.
Тобой дорожила, как могла
Всем сердцем и всей душой
Только остаться я не смогла
на веки с тобой, с тобой.

Сто шагов нам с тобой до рассвета,
Сто шагов беспредельного счастья.
Мы судьбе благодарны за это,
Боже, ты нас спаси от ненастья…
Никогда мы с тобой не узнаем-
Что на свете бывает разлука.
Мы любовь с тобой выбираем,
Мы с тобой выбираем друг друга.
От сердец наших стук ощущаем,
Эта близость так манит и манит.
Словно крылья любовь нам дарит.
И пускай все не просто бывает,
Этот путь нам пройти надо вместе.
Только тот, кто любил, тот знает-
Ничего нет любви чудесней!

мне поцелуями тебя — не удержать
обвив руками — не остановить
ты говоришь мне — времени не трать
ты говоришь — попробуй пережить я под зонтом в распахнутом пальто
мне слишком ярок твой наивный мир
курю и думаю возможно, ты не то
возможно, я зачитана до дыр и так нелепо, что моей руке
нет больше места на твоей груди
и что вон та девица вдалеке
реальнее, чем все мои стихи без крыльев — в ночь в распахнутом
пальто
лечу, ругаюсь жутко и реву
а просто ты — немножечко не то
давай-давай
а я — переживу

Быть Козерогом:
Плюсы:

+Целеустремленные

+Упертые как бараны(то есть козлы)

+Добиваются чего хотят

+Выносливые

+Всегда выходят сухими из воды

+Верные

+Абсолютно безбашенные, с ними не бывает скучно

+Лидеры

+Не жалеют сил для своей цели

Минусы:

—Многие считают их злыми

—Трудно понимаются другими людьми

—Их трудно стерпеть

—Склонны к депрессиям

—Любят издеваться над собой и над другими

Это было просто…. просто… слов нет, как офигенно это было!!

Тони… ммм… Тони)

Пепер было жаль, Майю тоже немножко жаль было.. как всегда, добро победило, но вот только вопрос: как Дауни будет сниматься во вторых Мстителях??

Хотя.. "гений, плейбой, миллиардер, филантроп" будет там в качестве ученого.. so so идейка, но все же :)