elen bird

Я не любил её, мне просто было в кайф,

Когда она сопела мирно рядом,

И провожала по утрам влюбленным взглядом…

Я не любил ее, мне было хорошо, Ни одиночества с ней не было, ни скуки.

Мне было по фигу их сколько там ещё, Но мне не нравились на ней чужие руки.

Я не любил её, но помнил всё о ней: Любимые цветы и тон помады,

Всех тараканов в голове и всех друзей. Зачем-то мне всё это было надо.

Я не любил её и никогда не врал, Я тормозил её — малыш, всё несерьёзно.

Рассказывал, когда и с кем я спал,

Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.

Я не любил её, меня манила страсть,

Когда шептала: «Хочешь, рядом буду?»

Да, я боялся сдаться и пропасть,

Когда скользили ниже её губы.

Я не любил её, но слушал её пульс,

Пытался отогреть её ладони.

Когда она теряла верный курс,

Я возвращал её настойчивым: «Родная…»

Я не любил её, мне нравился в ней шарм,

Улыбка и ямочки на пояснице.

В попытках отыскать, где мой журавль,

Я называл её «моя синица».

Я не любил её?

А мне просто хочется в твои руки

без объяснений и оправданий,

без смеха и перца.

Я тебя наверно просто достала?

Жаль, не до сердца

бумажные корабли не доплывут к антарктиде,

замерзнут в белых руках млечного пути.

телеграммы остановятся посередине,

слова так и будут в сердце чужом цвести.

господи, что тебе снилось сегодня?

ведь неспроста облака твои смяты,

словно белые простыни с запахом мяты

в какой-то гостинице иногородней.

странный сегодня выдался день,

видно, тебе, господи, снились кошмары,

может, поедешь в карловы вары,

вылечишь чёртову эту мигрень?

ночь как нокаут, сбивает с ног,

падают звёзды в объятья диванов,

луна поливает город сметаной,

трубят электрички в бараний свой рог.

спи, моё счастье, под шерстяным одеялом,

мне ещё рано тебя будить,

ты, как проснёшься – попросишь пить,

я жду давно уже с полным стаканом.

придорожные отели

чай со вкусом коммунальной квартиры

все, как мы хотели

мы бродячие шекспиры.

джин с видом на небо

на терассе

не впадая в страха краску

а потом по трассе

прямиком до небраски

мы верим в сказку

Я был сверху и видел как выпирают её ключицы.

Она никогда не была моей. Она была скорее птицей,

каких набивают на худых спинах, обычно,

они вылетают из клетки, словно монетки, выпавшие из кармана.

Она нравилась взрослым мужчинам, лет сорока пяти,

у которых семья, дети, у которых есть деньги, с которыми по пути.

Я знал любую её манеру, каждую дурную привычку,

Знал какую стоит подобрать отмычку, чтобы было лучше, а не.

Наизусть, знал каждую родинку на ее спине.

Вся моя сущность разлагалась на самые мелкие частицы,

когда она улыбалась, я отводил глаза, не выдерживал. Я любил.

Я был сверху и видел как выпирают её ключицы.

Она никогда не была моей. Она была скорее птицей.

Птицей, которую я упустил.

уехать на месяц - довольно жестоко.

звонить раз в неделю - почти преступление.

"ну, как ты?" - "нормально.. чуть-чуть одиноко.." -

"ну, ладно. пока. позвоню в воскресенье".

повесили трубки - и снова неделя:

друзья, тренировки, работа, работа..

а знаешь, в тот миг, когда ты улетела,

хотелось бежать за твоим самолётом.

он не то чтобы очень устал

просто хочет остаться один

и укутавшись в клетчатый шарф

побредет по аллеям пустым

погрустит и закурит опять

видно это уже насовсем

потерять ли? забыть? поменять?

раздарить. позабыть. улететь.

не вдыхать лишний раз эту боль

с головую уйти в личный мир

слышать лишь, как шумит в венах кровь

стать чужим, стать другим, стать плохим

потерять от сознанья ключи

квартиранта прогнать из груди

выдыхать. быстро, часто и вновь

забывать, то как был не один.

здесь слишком быстрые поезда

и слишком пустые вокзалы.

здесь люди, спешащие в никуда

и время, его всегда мало

здесь столько сонных ночных аллей

и здесь почти всегда тихо

здесь слишком много тех самых людей,

однако, толпа безлика

здесь кажется, ты навсегда одинок

но рассветы всегда для кого-то.

возможно, есть для кого-то бог

и для тебя есть кто-то.

В батареях тепла — ни на грош.

Лето кончилось осень назад.

И, куда ночевать ни пойдешь, —

Попадаешь судьбе на глаза.

Утопаешь в потешном снегу,

Постигаешь лепной неуют, —

И теряешь себя на бегу

За какие–то десять минут…

у моря, кажется, спокойно.

там чайки каждый день летают,

там буря, шторм, там кораблей теряют,

и слышен вновь же шум прибоя.

песок там мягкий под ногами,

как будто иногда зыбучий,

и иногда ты вновь везучий

за то, что чувствуешь его.

но море тайны вдруг хранит

и погибают в нем же люди.

но фон не очень нам язвит.

огонь по морю не горит

и расписаний нет, как в будни.

и ты придешь к нему на берег.

ответом ты посмотришь вдаль.

оно не говорит, оно не знает денег…

там волны бьются, как хрусталь.

Я слышала по радио, что в море

Отчаянно тонули корабли.

Они как я — застряли в чьём-то сердце,

Но выбраться оттуда не смогли.

Я прочитала в утренних газетах,

Что самолёты падают с небес.

Они как я — кружили рядом с солнцем,

Но вниз сорвались. Пересилил вес.

Я в новостях смотрела про вулканы —

Они покрыли лавой города.

Так ты мне поджигал больные раны,

Так я — теперь лишь пепел. Навсегда.

А ты за мной следишь? Стихи читаешь?

Они всё те же, что и летом — о тебе.

— Остыл я безвозвратно, понимаешь?

Когда? Не помню. Вроде, в феврале.

ты пиши. я действительно всё читаю,

только слов не находится для ответа.

если честно, то я до сих пор не знаю,

как в тебе умещается столько света.

я надеюсь, что скоро его не станет.

у земфиры однажды промокли спички.

ты же птица. пора возвращаться в стаю.

я любил тебя очень. люблю."кавычки".

любимых помнят, хоть и предают.

прости, что я как все, и что устала,

что вновь хочу создать себе уют

и ждать тебя ночами перестала.

и кто-то незнакомый и чужой

с утра уже спросил: «ну, как спалось?»…

и голос был не твой, и взгляд…не твой.

и мне как должное принять его пришлось.

я улыбаюсь. и стараюсь жить,

влюбляться, забывать, искать другой приют.

но только слов твоих всё не могу забыть:

«любимых помнят, хоть и предают…»

все знают с детства: мальчики не плачут.

они живут и терпят помаленьку.

они не плачут, если неудача.

не дуют на разбитую коленку.

они спрягают сильные глаголы.

они без страха думают о жабах.

они болеют разве что футболом,

а прочие болезни – участь слабых.

они мечтают о ракетах, домнах,

играют исключительно в войну,

а девочек при случае удобном

бросают в набежавшую волну.

все мальчики с утра «на автомате»

пьют кофе, продвигаются по службе.

они легко работают в команде,

форсируют колдобины и лужи,

болтают о политике, зарплате.

а девочек – в волну, так будет проще…

они не плачут. не о том же плакать,

что снова нужно ехать в гости к тёще.

им мозговую кость дают со щами.

они должны любить её – вот бред!

но мальчикам заплакать запрещают

извечно доктор Спок и доктор Фрейд.

однако есть какие-то другие,

всё время выходящие из строя,

хотя вокруг старухи-изергили

и сокол с буревестником в героях.

есть мальчики, которые способны

увидеть в лужах солнечные блики.

их, может быть, всего – один на сотню.

они тайком от всех читают книги.

они – из Красной Книги. как драконы.

слышней им звон капели, чем оков.

и я однажды встретила

такого.

и он заплакал

от моих стихов.