официально вступила в клуб тех, кому обещали скидку на доставку двойной пиццы и бесплатное такси в бар, но пока ничего не дали.
честно? не чувствую никакой разницы. всё ещё не люблю этот праздник, всё ещё верю в любовь. просто как-то так вышло, что последние лет пять у меня всегда был кто-то, с кем можно было разыгрывать эту традиционную февральскую пьесу про любовь. а сегодня это день глубоких размышлений. например, о том, как нарочито уютно мне дома, насколько мы форсируем привязанности, будто это вопрос выживания, и как сегодня в мире резко увеличилось потребление роз и уменьшилось критическое мышление… (ну или как гениально я провожу вечер одна и почему ещё не написала об этом книгу). всегда был ужин, цветы, подарки, а сегодня впервые тишина и пустота в графике, ну и совсем без драм. по мне, что действительно незабываемо и стоит отмечать… так это день, когда ты не стал оставаться в отношениях, где тебе было тесно.
сейчас для меня любовь — это когда тебя принимают во всей твоей хаотичности, а не терпят, надеясь, что исправишься. это когда рядом человек, который не пытается тобой владеть, не навешивает ярлыки и не делает вид, что знает тебя лучше, чем ты сам. вообще, жизнь любит устраивать жёсткий ликбез для всех, кто думает, что нашёл ответы)
не питаю иллюзий насчёт любви. не гонюсь за красивыми историями, потому что знаю, как быстро они могут закончиться. и это не всегда красиво, не всегда взаимно, не всегда навсегда. но в тех редких случаях, когда она честная, без прикрас и манипуляций, есть вера, что будет что-то настоящее, и возможно, я даже прощу этой дате её показушность.
настроение — как зимний рассвет: медленное, неуверенное, будто само не уверено, стоит ли ему появляться. снаружи все кажется нормальным, даже почти привычным, но внутри — ледяные проталины, откуда сочится непонятное чувство тревоги. оно не кричит, не требует внимания, просто присутствует, заполняя пространство, как вода просачивается через тонкие щели. и ты ходишь по этой зыбкой поверхности, стараясь не провалиться, потому что точно знаешь: утонуть не утонешь, но долго придется добираться обратно.
бывают дни, когда кажется, что вселенная — это не бесконечный космос возможностей, а неуклюжий ребёнок, который спотыкается о собственные иллюзии и роняет тебе на голову сюрпризы сомнительного толка. ты стоишь посреди этого скопища оных, в одной руке — обрывки неоправданных притязаний, в другой — мешочек с «ну зато теперь ты стал мудрее». и вроде бы неплохой улов, но хотелось бы чего-то менее философского и более практичного.
типа ты живешь в черновике, а не в финальной версии. перечитываешь себя, ставишь запятые в местах, где раньше были точки, удаляешь фразы, которые уже не имеют смысла. но лист всегда остается помятым, а между строк — неразглаженные складки мыслей. потом сидишь, гадаешь: это ты так аккуратно редактируешь свою жизнь, или кто-то сверху продолжает писать этот текст за тебя?
…и вот ты уже не рефлексируешь о бренности бытия, а просто идёшь дальше, чуть более лёгкий, чуть менее наивный и с подозрительным ощущением, что, возможно, вселенная всё-таки не ошиблась адресом, когда отправляла тебе все эти «неожиданные повороты».
и кто знает, может, всё это не хаос, а просто не самый очевидный порядок вещей. может, даже самый правильный.
С прошлым годом я распрощалась без аплодисментов. Он ушел, не хлопнув дверью, но оставил запах гари. Знаете этот запах, когда что-то горит, но ты не можешь понять что именно?
…я горела весь год. Билась над собой, над своим делом и чувствами, как маньяк над очередной жертвой. Меня передёргивало от всего: от людей, от их фальшивой заботы, от собственных иллюзий; но больше всего – от себя прежней. Стало понятно: чтобы выжить, нужно не меняться, а мутировать. Мой мозг периодически выкидывал экзистенциальные кульбиты: от «я всё могу» до «ничего не хочу». Потом снова вверх, и снова вниз. Эмоции будто решили, что мы на американских горках, но забыли пристегнуться. Они кричали на меня, швыряли из стороны в сторону, разрезали ночи на лоскуты бессонницы. И всё это не про боль, а, скорее, про рост. Год выучил меня не плакать, а смотреть в глаза проблемам. Не держать за руку, а отпускать. Не просить у мира лёгкости, а просто принимать его жестокость. Ну сколько ещё нужно молчания, чтобы окончательно перестать надеяться?
И вот я тут. Всё ещё я. Всё ещё стою. Всё ещё верю, что боль – это глина, из которой лепится что-то новое. Могу ли я подвести итоги? Могу, но зачем? Итоги – это для годовых отчётов, а у меня тут суть жизни.
Я устала. Устала носить свой энтузиазм, как клоун носит свои большие туфли: эффектно, но бестолково. Поняла, что жизнь — это не всегда про признание. Иногда она про то, чтобы уметь признать себя самому. Не ждать чего-то, кого-то, а просто тихо сказать себе: «Ты молодец. Ты сделал всё, что мог». Потому что это не про доказательства. Это про обмен. Про энергию, которую ты отдаёшь и получаешь обратно. И если меня нет рядом, то можете не искать. Я уже ушла, оставив свой энтузиазм на чай.
Я не буду благодарить тебя, 2024й. Но скажу: ты был необходим, как ампутация того, что больше не работает.
Вместо итогов года.
• Расхотелось показывать себя и свою жизнь, прям как в старые добрые доинстаграмные времена. Профессия, конечно, обязывает, но совсем чуть-чуть. А показать есть что.
• Расхотелось разговаривать, убеждать, вступать в беседу с 60% людей. Нет, желание обмена мнениями не прошло, только круг людей, чье мнение мне реально очень важно, неимоверно сузился.
Иногда мне кажется, что прежде чем мы с тобой встретили друг друга, каждый из нас уже пережил свой дикий многолетний шторм, в котором всё самое ужасное уже успело произойти. Все эти странные люди, больные отношения, токсичные чувства, то и дело не выдерживали проверок временем и элементарным воспитанием, и жизнь безжалостно крушила их с такой силой, что разбросанные по планете ошмётки от бывших, старые айфоны с фотками, забытые телефонные номера, пропитывались мертвым молчанием и не могли собраться обратно даже в ненавязчивую н**уй никому ненужную дружбу.
И вот мы с тобой лежим вдвоём, как на берегу после кораблекрушения, на одной длинной голубой подушке, запыхавшись, оглушённые и голые, как рыбы на суше, живые и свежие, как рыбы для суши. Только самая чистая нежность может породить такую порочность и страсть, только самая глубинная мудрость может осознать такую любовь. Я впитываю и запоминаю наизусть все твои добрые слова, ты — все мои поступки, движения, и, конечно же, ощущение защищенности и спокойствия рядом со мной. Моя девочка, знаешь, я не уверен, есть ли вообще на свете какой-либо Бог, но точно знаю о существовании ада, так как я жил именно в нём, пока, однажды, не встретил тебя.
…но, что самое смешное (сколько мне говорят о том, что я хороший, классный, социальный, приятный человек; звонят, пишут такииие вещи), – мне редко помогают, никогда не защищают, не ставят в приоритет. «Влюблённые» не ухаживают. Не дарят цветов. Не кормят. Не хотят со мной детей. Возможно, каждый вокруг думает, что всё это делает «кто-то другой». И я полностью выгоревшая, уставшая, обнимаю сама себя и еле держу слёзы. Одна.