слышишь?

ты и сам иногда не поймешь,
отчего так бывает порой,
что собой ты к людям придешь,
а уйдешь от людей – не собой.

необходимо просто "привет "
и я кошачьей поступью к тебе, твоим ногам
нужно просто "хочу "
незамедлительно вверх взлечу

а что ты знаешь про меня?
пару историй где я и с кем была?
мои цвета, имена и много ли во мне чужого тепла?
с чем чай я пью ночами, с привкусом печали и с теми с кем мы ещё не спали?
и чем же я провинилась, что снова в этой квартирке одна, выжидая тебя?
что ты думаешь про меня?
буду всю жизнь одна, упиваться своими стихами и ждать звонка?
да, брось, моя родная, не узнала ты ещё меня.

мы сидели укутавшись в одеяло, как дети беженцы,
Я видела твои голые плечи, колени, голени,
Скажи, а ты веришь что мы синонимы нежности ?
Что не синонимы горя мы?

мои волосы все длиннее,
годы читаются по лицу,
скажи, любовь, почему только я умею?
собирать тебя по словцу,
доставать из любых отверстий,
выжигая в любых печах,
ты шлешь пачки плохих известий,

носишь пальто на любимых
плечах.

Не за что. Ни извиняться, ни благодарить. Не за что.
Не стоит поток едких слов лить на культ чужого невежества.
Сердечной мышцей отбивая ритм, улыбаясь, пока все режется.
Душа прошита спицами - стальной коркас, погибают нежности.
Меня то душит, что душило много раз - чувство неизбежности.
Я вспоминаю всё, от терпкого запаха, до твоей броской внешности.
Если верить Библии - у девушек ад начинается прямо в промежности.

мне нужно поправиться, выйти из комы,
рвать когти из дома, где всё так знакомо,
где все твои вещи, игрушки и стразы -
всё выкинуть разом. заноза, зараза
попала мне в лёгкие, горло и печень,
не будет тебя - сразу станет полегче,
пройдут орз и орви, аллергия
и все остальные болезни. другие
мне будут теперь покупать сигареты,
пить чай в моей кухне, готовить обеды,
включать телевизор, смотреть сериалы
с шаблонным началом/сопливым финалом.
не будут скандалить, раскидывать шмотки,
и жрать мои марки, и пить мою водку,
не будут орать по ночам, бить посуду,
не смогут тобой стать, небудутнебудут…
ни капли не строя, всё сразу разрушив,
я стану по моргам искать твою душу,
я выскребу мелочь, пошлю телеграммы
и дяде, и тёте, и папе, и маме,
я буду звонить и писать, я приеду
куда-то, к тебе, но тебя-то там нету.
я пью слишком много, рыдаю в подушку,
чтоб только ты рядом - мне так это нужно.
и плакать, и биться в истерике, даже
быть дурой набитой, быть шлюхой продажной
готова, готова стрелять в депутатов,
купив автомат и устроив засаду,
спалить эрмитаж и взорвать третьяковку,
хоть будет неловко - конечно, неловко.
я ждать буду, буду искать тебя, знаешь,
я так одержима тобой, я больная.
я снова болею, и снова хреново,
опять всё поновойпоновойпоновой.
но, правда, ни грелки, ни горы таблеток
никак не помогут.
тебя больше нету.
совсем уже нету.

дыши. рот в рот.
трогай нежные ключицы.
прикасайся к ее божественному телу.
дыши. рот в рот.
гладь острые коленки.
целуй короткую линию жизни на ее ладонях.
дыши. рот в рот.
шепчи на ушко, чтоб горячо и жарко,
самое нужное - настоящее, вечное.
дыши.

что нам осталось? усталость, старость, гореть в аду.
но если ждешь ты и в снег и в дождь, то ведь я приду
к твоим порогам, к чертям и к богу, к святым мощам;
я, если надо, все время рядом. простить? прощай.
что нам осталось? не слишком мало, чтоб не поймать
свою удачу, когда не плачет больная мать.
я бы подолгу молился богу, но тороплюсь;
чувак, апостолом нахуй послан был иисус.
никто не верил и мне тот берег не показал,
я здесь не лишний, но, словно нищий, ищу вокзал.
что нам осталось? в пустых подвалах предсмертный блюз
звенит по коже. скажи им, боже,
что я вернусь

твои сны становились моими, перебегали по волосам, мы сделали нас родными, мосты провели к полюсам. дышали в такт, в разнобой, задыхаясь, не веря и с жадностью губ, я здесь и я не ошибаюсь, в том что ты никакой мне не друг.

я много раз закрывал руками лицо и ложился на пол, я проклянал тебя, себя, его не начиная плакать,

потом перебирал в памяти отрывки фраз, картинок, заклятий, и самое больное, конечно, это был запах твоих объятий, это начиналось часов в семь и кончалось всегда под утро, до тебя я думал что я сильней, но теперь это время я помню смутно.

Бог в моих объятьях тебя баюкал,
целовал ресницы,
в одно одеяло нас с тобой укутал

медленно стер границы.

слишком громкая взволнованность. мало времени. фатальность бытия - ежедневная рубрика. выдох из глотки, как сорвавшаяся стая птиц.
уставшие ноги. легкая голова. невероятная вероятность.
запредельно влипла.
мне нравится. не рассказывать друзьям. запредельные моменты - это эгоистичное счастье. не сможешь рассказать вслух - слишком очевидно - только выдыхаешь, улыбаясь.
..но зато какие ощущенья