Это просто Вьюи блог

Самое паршивое в жизни за рубежом (у меня во всяком случае) - это то, что я становлюсь редкостным ипохондриком. И я бы даже не сказала, что это необоснованно. В смысле я болею здесь (ну и Будапеште тоже) не чаще, чем дома, но вопреки наличествующей страховке, обратиться на самом деле толком и некуда - в Кракове в прошлый раз сказали заплатить 120 злотых (порядка 30 евро) за одну консультацию, а позже - за лекарства еще неизвестно сколько, и если только это будет прямо-таки что-то очень серьезное, то траты эти мне возместят (однако, не факт). А в Будапеште так и вовсе пойти было некуда - английский кто знает, кто нет, но все равно ведь - какое-то недопонимание из-за языкового барьера, и назначат еще неизвестно что, так что только хуже станет.
Бесит-бесит-бесит: /

Нет, я совсем не жалею, что уехала (скорее напротив), но… скверное это очень чувство - ощущать себя где-то будто на птичьих правах.

Только вот давайте без сентенций, без разговоров о том, как правильно жить, любить, писать сообщения, питаться, одеваться, учиться, дружить, враждовать, без нравоучений, без чтения своей морали, без осуждения чужих правд.

Не время для этого.
А время для случайных встреч, комплиментов, флирта, ямочек на щеках, родинок на плечах, самых красивых платьев и самых растянутых футболок, самых головокружительных "люблю", время спонтанных решений, время любить себя и баловать, время говорить "нет" тем, кто напрягает, говорить "да" - тем, кто вдохновляет, время "уходить с плохого фильма" - а ведь готовы подвергнуть себя любым мучениям, если за них уже заплачено из собственного кошелька.

А вот со всеми этими своими знаниями, с мудростью житейской давайте-ка как-нибудь никогда.

Un inlove able

Когда у тебя на лицо все симптомы хронической невлюбляемости.

Как-то летом, когда я была еще дома, мама спросила, почему вот у Д., которая отнюдь не неотразимая красотка (с чем я, впрочем, не согласна), снова новый молодой человек, а ты у меня, дескать, такая красавица, одна вот здесь, на кухне, сидишь.
Не стала отстаивать внешность Д. (в конце концов, дело личных предпочтений), перешла к делу:

-Мам, - говорю, - при чем здесь красивая-не красивая? Дело же совсем не в том, что я кому-то не нравлюсь. Дело в том, что мне никто не нравится.

-Совсем никто?!

Вспоминаю одного очень хорошенького и высокого из далеких восьми, что ли - может быть, что и девяти - месяцев тому, от которого ноги сразу ватными становятся, которого сегодня встретить надеешься и берет потому надеваешь, что ему нравится, которого видишь в Райане Гослинге, в Гийоме Кане, в улыбке симпатичного ирландца из Гли, в таком же высоком и симпатичном юноше на вечере на корабле в Будапеште, который звал в ресторан с видом на набережную, во всех красивых зданиях Киева, откуда он родом, во всех атмосферных фотографиях Парижа, куда он утверждал, стоило ехать вместо всяких там Венгрий, во всем что хорошо, красиво и трогательно.

…и понимаю, как давно всего этого не было.

-Совсем.

…и понимаю, как сильно я хочу все это снова.

-Какой ужас, - говорит мама.

Пожимаю плечами.
Впервые за долгое время с ней согласна.