есть кто-то для каждого

Мы были вместе, помню я…
Ночь волновалась, скрипка пела…
Ты в эти дни была - моя,
Ты с каждым часом хорошела…

Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки…

Да уж, чего хорошего, коли любимое забыл?
В любимом - вся душа.

Всё, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему.

Я знаю, что свобода - философское понятие.
Меня это не интересует.
Идти куда хочешь - вот что такое свобода

расскажи ему, море, о неистовых снах моих.
о пульсирующих запястьях, о родинке на груди,
как ночами мне окончательно не хватает сил.
расскажи ему, море,
что он у меня один.

Есть люди уютные, как дом. Обнимаешь их и понимаешь: я дома

Я смотрела на старые фотографии
А они смотрели на меня,
Я слишком слаба в орфографии
Чтоб описать мурашки того дня.

Да что ты знаешь о расстоянии? Ты не поймешь никогда, каково это — не иметь возможности взять за руку любимого человека или не иметь возможности его обнять. Когда ты слышишь постоянно только его голос: либо в трубке телефона, либо в голове. Когда тебе хочется быть рядом с ним, а между вами 20 железнодорожных остановок, билет в один конец и долгие часы ожидания. Что ты можешь знать о расстоянии? Ты никогда не сможешь понять, каково это — ощущать его эмоции битами и байтами, когда между вами операторы ваших телефонных связей и или интернет. Когда он, да и ты, проживаете свою жизнь не вместе. Не делите эмоций, не делитесь переживаниями. Когда никого нет рядом, кто бы смог понять тебя, а он уже спит в другом часовом поясе. Что ты можешь знать о расстоянии? Вы засыпаете в разных постелях, за вашими окнами — разные города,
разные лица. Вы не можете, как нормальные люди встретиться вечером и погулять по вечерней набережной или просто посмотреть кино. Вы не можете уснуть, обняв друг друга. вы живете воспоминаниями о том, как вам хорошо, когда вы вместе, и будущим, в котором все рисуете прекрасным. тебе не понять, когда реальность встает между вами и от невозможности быть вместе просто сводит все тело. Научись сначала ценить то, что у тебя есть рядом. Только тогда поймешь, что такое — расстояние.

Детик,
Я вижу, ты решила твёрдо. Я знаю, что моё приставание к тебе для тебя боль. Но, Детик, слишком страшно то, что случилось сегодня со мной, чтоб я не ухватился за последнюю соломинку, за письмо.
Так тяжело мне не было никогда — я, должно быть, действительно чересчур вырос… Теперь я чувствую, что меня совсем отодрали от жизни, что больше ничего и никогда не будет. Жизни без тебя нет. Я это всегда знал. Теперь я это чувствую, чувствую всем своим существом. Всё, всё, о чем я думал с удовольствием, сейчас не имеет никакой цены — отвратительно.
Я не грожу, я не вымогаю прощения. Я ничего тебе не могу обещать. Я знаю, нет такого обещания, в которое ты бы поверила. Я знаю, нет такого способа видеть тебя, мириться, который не заставил бы тебя мучиться. И всё-таки я не в состоянии не писать, не просить тебя простить меня за всё.
Если ты принимала решение с тяжестью, с борьбой, если ты хочешь попробовать последнее, ты простишь, ты ответишь. Но если ты даже не ответишь — ты одна моя мысль…
Я сижу в кафе и реву. Надо мной смеются продавщицы. Страшно думать, что вся моя жизнь дальше будет такою.
Я пишу только о себе, а не о тебе, мне страшно думать, что ты спокойна и что с каждой секундой ты дальше и дальше от меня и ещё несколько их и я забыт совсем.
Если ты почувствуешь от этого письма что-нибудь кроме боли и отвращения, ответь ради Христа, ответь сейчас же, я бегу домой, я буду ждать. Если нет — страшное, страшное горе.
Целую. Твой весь.
Я.
Сейчас 10, если до 11 не ответишь, буду знать, ждать нечего.

Из письма к Л.Брик.

"…Л ю б л ю л и я т е б я ? (5.2.23 г.)
Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю. Аминь. Смешно об этом писать, ты сама это знаешь."

Из письма к Лиле Брик.

" Дорогой, любимый, зверски милый Лилик!
Отныне меня никто не сможет упрекнуть в том, что я мало читаю, -- я все время читаю твое письмо.
Не знаю, буду ли я от этого образованный, но веселый я уже.
Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо — я тебе не завидую, щененок у тебя неважный: ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза, специально, чтоб смахивать слезу, длинное облезшее ухо.
Естествоиспытатели утверждают, что щененки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие нелюбящие руки.
Не бываю нигде.
От женщин отсаживаюсь стула на три, на четыре — не надышали б чего вредного…."

Эти речи
тем, кто глуп.
Тот,
кто умный,
смотрит в глубь.

закрыв глаза на верхней полке / почувствовал всем существом / как с каждой долбаной секундой / я отдаляюсь от тебя / /

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Знаешь, когда до дрожи,
все принципы и прочее долой.