«Если ты хочешь, чтобы в твоем саду расцвели розы, - забудь о розах и начни ухаживать за розовым кустом»
ты ведь знаешь что сегодня я совершенно свободная и у меня нету занятий
и вообще четверг день решания вместе моих тестов по истории.
ничего за весь день только две смс на которые отвечать не хочется
дашуль, я тебе позвоню?
я тебя люблю. никита.
как будто я когда то сказал нет не звони.и вобще зачем постоянно спрашивать разрешение.как будто я запрещаю
А еще на 14 февраля я сама сделала себе подарок_
купила прекрасное красное пальто!
а еще никита испек мне печеньки!а еще вчера мы всеравно выйграли медиа игру!
а еще у меня клавиатура для блондинок. ну так получилось. с кнопочками дурацкими этими. так вот.она жууутко не удобная!
ну вообщем вчера мы с девочками ходили на Ноиз
как бы стыдно небыло! он крутой!
и мы танцевали как гпоотелочки!
даа такое было!
но нам было сдорово!
это когда сбегаешь с последних двух уроков и идешь к прониной.
а она кормит тебя вкусными блинчиками и тебя облизывает ее крошечная собачка Лиза.
и тебе тепло и хорошо, потому, что ты счастлив
!
Жил-был Карандашик.
С одного конца — красный, а с другого — зелёный.
Он ходил вверх ногами, он сам рисовал:
зелёный светофор — и все автобусы стояли, а все люди бежали и шли;
красный светофор — и все люди стояли, а все автобусы бежали и шли;
зелёные листья — и наступал апрель;
красные листья — и наступал ноябрь;
зелёные глаза и красные щёки — получалась девочка, они бежали вместе и вместе рисовали:
красную калину и красных снегирей,
ёлку зелёную с красными шарами!
Инструмент назывался булька. Булек было четыре, с шариками разных размеров, в зависимости от лепестков грядущего цветка.
Из чего и как получалась булька? Отливали металлический стержень с шариком на конце и ввинчивали это орудие в круглую деревяшку – за нее и только за нее можно было хвататься руками. Собственно булькой был тяжеленький шарик на металлическом стержне, его забуливали в печной огонь, в горящие угли, в пылающие дрова, секунд через тридцать-сорок выдергивали из пламени, а потом, нажимая на деревянную ручку, вдавливали раскаленную бульку в плоские лепестки цветка, в цветочную выкройку из мелкого лоскута. Лепестки становились от бульки выпукло-впуклыми, их чашечки шелестели.
Цыганской иглой делалась дырка, в дырку вдевали стебель, получались малюсенькие цветочки. Шелковой белой ниткой их вязали в букетики, крепили к ромбическим картонкам, сдавали в артель художественных изделий. Изделия эти в одна тысяча девятьсот сорок третьем году были писком западной моды, воюющая отчизна сбывала их за рубеж, где носили эти цветочки на платьях, пальто и шляпках.
Три раза в месяц мы с матерью получали в артели отрывки-абзацы-фрагменты-лоскутья застиранных госпитальных простыней и наволочек, моток тонкой проволоки цвета червонного золота, банку вонючего клея, две-три краски, огрызки картона, раз в месяц – широкую жесткую кисть, десять шпулек белых шелковых ниток. Из этого получалось сто двадцать пять цветочков. Их кроила, красила и доводила до ослепительного изящества моя прозрачная от голода мать. Я же при ней работала только булькой, наловчась выдергивать инструмент из раскаленных углей, было мне шесть лет.
Потом сразу кончились война и эти цветочки. Мы сели в деревянный вагон и поехали домой. Месяц ехали, полмесяца стояли – всюду реки беженцев, все домой текут. Покуда стояли, костры жгли, мы с матерью достали бульки из мешка, цветочков понаделали, выменяли на мятый медный чайник, на целые сандалики, отцу – на махорку, всем – на три кило пшена. Жены снабженцев брали по пять букетиков, мода из Европы докатилась.
А дом-то наш тю-тю!.. Другие в нем живут по ордерам, такое вышло историческое свинство. Опять же Высший Разум бессердечен, в том смысле, что не имеет человеческого сердца, и в этом плане он бездушен, ни добр, ни зол, ни порчи тут, ни сглаза, ни проклятья родового, а просто одна действительность другую отменила – и все. За что? Да ни за что. Погода вот такая.
Бульки завернули в байку и забыли. Мода на те цветочки отвалила, все поэты их разоблачили: мол, мы – естественные, а вы – искусственные, мы – Божья искра, а вы – дешевка, пошлая поделка, мы – благоухаем, а вы – барахло.
Яснее ясного. Против лома нет приема даже в штате Оклахома – такие вот свежие мысли.
Шесть лет мне было, а стало шестьдесят, а матери моей – девяносто семь, и она уж меня совсем не узнавала. Держала где-то в памяти сердечной, в поле внутреннего зрения, а внешним зреньем узнавала только старшую дочь, мою сестру. И вдруг говорит:
– В обувной коробке. Восемь букетиков. Бульки помнишь? Коробка во-о-он там…
– Бред! – я подумала шепотом.- Сущий бред! В последнее время она разговаривает с давно умершими – с матерью своей, с отцом, с бабушкой, с дедушкой, с братьями, сестрами, живет в своей далекой молодости, бурно до отчаянья переживает какие-то события, забытые давным-давно и вдруг теперь отмытые, как стекла, в ее остраненной памяти. Сейчас вот ей мерещатся восемь букетиков, бульки…
Уронив голову на плечо, сухонькую свою головку на сухонькое плечико, мать всхлипывала в дреме. На всякий случай заглянула я туда, где привиделась коробка ей с цветочками.
Была там коробка, была!.. Перетянутая вишневой узенькой лентой. А там внутри, на вате одна тысяча девятьсот сорок третьего года, лежали малюсенькие, хрупкие цветочки подснежника, ландыша, яблони, садов и лугов, лесов и оврагов. Восемь букетиков, сверкающих свежестью, трепетных, нежных, шевелящихся от воздуха, света и человеческого дыхания.
– Можешь их увезти, если хочешь… Если они там еще не увяли. Это тебе от меня наследство. Такая маленькая чепуха на память.
И она постаралась мне улыбнуться, кулачком утирая постоянно текущие слезы.
Истекало время ее жизни, текли наяву мучительные видения: какой-то младенец, казалось ей, серебрился на краю постели – она боялась, что он разобьется; какие-то войска входили через балкон и мимо нее проносили своих раненых; младшая дочь плохо переходила дорогу с трамвайными рельсами…
Родилась моя мать в Рождество, душа ее возвратилась к Творцу на Спас. Имя ее в переводе на русский означало Нежная. Она была столь красива, что все на нее оглядывались. И две ее девочки, мы с сестрой, росли в особенном свете сладостной славы, с детства слыша вослед:
– Это – девочки той красавицы…
Всякий день моей всякой жизни овеян благородным происхождением от изумительно красивой матери.
А сегодня ее цветочкам – пятьдесят пять лет. Кто носил эту прелесть в одна тысяча девятьсот сорок третьем году? И за каким рубежом?.. Мода на эти цветочки плыла над широкой кровью, делали эти венчики из госпитальной рвани, много пели при том, песня – она обезболивает. А как начнешь засыпать на ходу от голода и печного жара да хватать раскаленную бульку за железо, за шарик голой ладонью, – так будешь петь нескончаемо, неизлечимо.
в школе все думают что мы "тупые чики"
а мы думаем что все тупые гопари
может кто-то из нас прав?
последнее ремя много людей стали мне дороги
люблю ткаченочку и марината.люблю шпагину
они чудесные кажадя по своему
алла сильная, но кажется если она найдет человека на которого можно опереться она станет совсем неженкой.за это я ее и люблю.
маринат, она самая хорошая.она мне как мама или старшая сестра, она меня ругает, учит, а я в ответ просто ее люблю.
а морской конек -ксюша, она волшебна девочка.и этого хватает чтобы чуствовать к ней хорошее.
penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!
penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!
penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!
penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!
penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!penis!!!
в одном дне столько всего хорошего!
нет правда. вот сегодня казалось было дурацкий день в школе, не менее дурацкие одноклассники. стою в коридоре на перемене со своими девочками
и тут подходит мальчик из класса к которому отношусь так примерно на -6 и он подходит и прислоняет к ухо наушник) а там песня.
какая-то старая.я послушала он улыбнулся и ушел.
пришла со школы.поняла что вдруг хочется сделать что-то хорошее.
пошла в магазин с подрушкой, торопила ее все это время, думала опоздаю из за нее к репетитору.купила акрилочки. роозовой.
сели с ксюшей на автобус и поехали.
я так торопилаась жууть, но приехала на 15 минут раньше) и мне было приятно
еду домой все в том же автобусе уже от репетитора.понимаю что у меня есть 500 рублей и 10 и мелоч.даю тетеньке кондукторше 10 и мелачью прям десятиками такими маленькими золотистыми набираю рубль) она улыбнулась и сказала ааа я тебе так билет дам)) ненадо мелачи)))
и все это так мееелко и мало но ты понимаешь что это приятно
что всетаки есть что-то хорошее.
и я понимаю что и без меня можно все изменить.!
ты заслуживаешь эти три слова
но слова разные
Николай с шоколадкой
И съесть пожелал
Шоколадку украдкой.
Зажал Николай
Шоколадку в кулак
И сделал открытие:
«Я-не дурак!»
Свою шоколадку
Держа в кулаке,
Он всех обгонял
В этот день на катке!
Он слышал, как сзади
Летели друзья, -
Мечтал оглянуться,
Но было нельзя!
Нельзя с шоколадкой
Ему расставаться!
И мчался вперёд,
Не желая сдаваться!
Дышал Николай,
Словно тигр уссурийский,
Держал Николай
Марафон олимпийский!
Каток под серебряной пылью
Дрожал,
А он шоколадку с ванилью
Зажал!
Не мог Николай
Укусить шоколадку,
Он мчался
И ел её только вприглядку!
И мимо друзей,
Словно двигатель шумный,
Пуская пары,
Пролетал, как безумный!
Пылал Николай,
Словно русская печка,
Но он перегрелся -
И вышла осечка:
В руке шоколадка
Кипит, как в кастрюльке,
И льются в рукав
Шоколадные струйки…
И мимо друзей
Николай ненаглядный
Пыхтит,
Тарахтит,
Словно пупс шоколадный!
Ванильный,
Ореховый,
Сладкий
И липкий,
Он бешено мчится
С глупейшей улыбкой -
Легко ли
Такой шоколадке огромной
В тени оставаться
И выглядеть скромной?
Ревёт Николай
На катке ледяном -
Везут Николая
В большой гастроном!
Завязана розовой лентой
Коробка-
Не трюфельный торт,
Не конфеты «Коровка»!
Шофёр восхищён:
- Ах, какой Шоколай!
- Какой Шоколай? -
Возмущён Николай!
- Ты был Николаем, -
Шофёр говорит, -
А стал Шоколаем, -
Шофёр говорит. -
И мы, дорогой,
Любоваться желаем
Огромным таким
И живым Шоколаем!
Стоит Шоколай
На витрине нарядной,
И всем говорит
Его вид шоколадный:
Прекрасно
Ходить на каток с шоколадкой!
Опасно
Съедать шоколадку украдкой!
Быть жадным - ужасно!
Не надо, не надо,
А то превратишься в кусок
Шоколада!
очень захотела дома доску)
по-моему это прекрасно
ну уходишь так куда-нибудь и пишешь что сокро будешь и куда пошел
мило как-то
или вот пришел к тебе в гости друг и нарисовал твой портрет) ну неужеле не хочется) ?
Алиса в стране чудес (4 марта) — о новом фильме Тима Бартона знают все – его издевательства над классической психоделичной сказкой можно вытерпеть, тем более с обычным для режиссера звездным актерским составом.
ну так всегда почему это он в германии а не в красноярске;Dвот жалость!
Самые популярные посты