Нет

Стыдно читать все это. Мне стыдно перед тем человеком, который владеет данным блогом. Я чувствую, что подвел его. Сейчас он мёртв. И вряд ли когда-нибудь еще вернется. Что со мной стало. Я страдал и черпал из этого все соки. Ведь страдание - такое же состояние, как и счастье, которым живут и вдохновляются многие люди. Так почему нельзя применить это и к душевной/духовной боли?

Вопрос: я что, стал счастлив? Не думаю. Боль утихла? Нет. Напротив.

Куда ты ушел? Да, ты, сильный, пропитанный шлаками и зловониями, приближенный к своей собственной истине, человек. Я оказался недостоин. Ты бросил меня. Ты обрёк меня на гибель тем, что теперь, без тебя, я безразличен ко всему, что происходит. Я стал тем, кого ты ненавидел. Это очень коварная месть и кара, ты превзошел себя. Я жалок и пуст. И теперь, стоя на коленях, дрожа, как мелкая невесомая тварь, я взываю к тебе. Я хватаю руками грязь, размазываю ее по себе, царапаясь об камни. Я задерживаю дыхание до потемнения в глазах. Зубы скрипят, ломит кости, я в агонии, пред вратами, я готов, я здесь! Забери меня!

Холодный пот выступил на лбу. Ужас оковал меня. Мой крик меня окружил и растворился в пустоте. Ты показал мне, где я. И кто я. И я не увидел ничего. Именно на это ты и указывал.

Возьми меня!
Не осталось ничего, ты победил, я сдаюсь, просто сожри меня сам, выйди, я больше не буду с тобой бороться, как прежде, возьми власть надо мной, я уже труп, ты добился своего, я умер.

К Дагласам я переехал спустя полгода после гибели моих родственников в Австралии на трехдневной экспедиции. В мои планы не входила поездка в Англию, но вынудили такие несчастные обстоятельства. Резкая смена климата изрядно пошатнула мое самочувствие, меня часто мучили головные боли и бессонница. Добирался я, естественно, на самолете. Не переношу полёты. Всю дорогу было невыносимо душно и жарко, на меня пялились дети и тыкали пальцем. Даже не перекусив после дороги, я решил сразу же направиться в свой новый дом – не терпелось принять ванну. Меня сопровождал человек, встретивший меня в аэропорту. У него был недовольный вид, видимо, из-за того, что наш рейс немного задержали. Или он думал, что я уже потерялся, а позвонить он мне не может, ведь я не ношу мобильный. Мы сели в такси, и я невольно задремал. Хорошо, что мой сосед был молчалив. Я никогда ранее не был в Англии, но, не смотря на это, вид из окна меня пока что не интересовал, я слишком устал. Ехали мы долго, я уже успел проснуться, когда мимо пронеслась табличка с надписью «Добро пожаловать в Шеффилд». Меня радушно встретил небольшой городок, накрытый непроглядной серой тучей. Сопровождающий приоткрыл окно. В машине стало свежее, но чувствовалось, что воздух был тяжелым перед нагнетающей грозой. Я люблю дождь. В Порт-Хедленде (где я жил) дожди были редко. Поэтому я часто выбирался на пляж, подышать влагой, а во время штормов с удовольствием выходил на улицу и подолгу гулял, пока не замерзну.

Машина остановилась. Мы вышли, мой спутник стал вытаскивать чемоданы из багажника. Тем временем я размялся, обошел транспорт и огляделся. Это была уютная улица с небольшими домами, у каждого имелся свой садик с оградой. Я был рад, что мне больше не придется терпеть компанию, в которой я ехал всё это время. Вежливостью этот господин не отличался, не успел я подняться за ним по лестнице, как перед моим носом захлопнулась дверь. На ней красивыми золотыми буквами было написано «Дом Дагласов». Я вытер ноги о коврик и вошел внутрь. Из гостиной слышались радостные женские вскрикивания и шуршание оберточной ленты, в которую был замотан чемодан. Первое, что попалось мне на глаза - это огромные деревянные часы, имитирующие Биг-Бэн (стандартное украшение подобных домов). Я стоял в маленькой прихожей, пахло мокрым паркетом и старой мебелью. Прямо передо мной возвышалась лестница на второй этаж, тускнеющая в свете из прохода в гостиную. Справа от меня находилась еще одна дверь, рядом такая же. Я догадался, что это были ванная комната, куда я сейчас хотел попасть больше всего, а по соседству расположена кладовая. Меня начало смущать то, что меня никто не встречает, и я решил пройти сам. Передо мной предстала радостная картина: в просторной светлой комнате стоя обнималась пара, а вокруг них крутилась большая лохматая собака. Я немного испугался, не люблю собак. И как по сигналу, она тут же посмотрела на меня, подбежала и стала обнюхивать. Я зажмурился, держа себя в руках, чтобы не закричать. Женщина, обнимавшая моего спутника наконец-то обратила на меня внимание. Не поздоровавшись, она начала о чем-то переговариваться с ним, и, дождавшись, пока он кивнет, она проводила меня на второй этаж в свою комнату. Но не тут то было.

Войдя в комнату, я почувствовал уют и спокойствие. Стены были нежно-голубого цвета, а махровый кремовый ковер под ногами без слов приглашал остаться здесь навсегда. Но я не сразу заметил еще одну деталь. И деталь эта была значительной – в комнате на кровати в персиковой пижаме сидела девушка, читающая книгу. Я хотел было открыть рот, чтобы обратиться к хозяйке дома, но, обернувшись, я обнаружил, что за мной никого нет, кроме закрытой двери, обвешанной плакатами, фотографиями и календарями. Я молча стоял на месте, не зная, что делать. Девушка подняла на меня глаза. Как я и предполагал… из комнаты на весь дом донесся пронзающий слух испуганный крик. Я пулей вылетел из комнаты. У лестницы, прикрывая рот рукой, и согнувшись над полом, хохотала мисс Даглас. Она таким образом пошутила. Этот розыгрыш я не оценил, но улыбнулся. Уладив обстановку я остался жить в комнате вместе с её дочерью. Мы быстро привыкли друг к другу. По утрам она уходила в колледж, а я оставался дома, редко выходя на улицу. Такой образ жизни меня полностью устраивал. Чуть позже мы придумали, как обеспечить обоим личное пространство в комнате – полупрозрачный тюль был тому решением.

Прошло три месяца. Я уже полностью чувствовал себя как дома. Мы с Кейси подружились, а мисс Даглас посмеивалась над нами. Когда Кейси возвращалась с учебы, все садились за стол ужинать, но я предпочитал кушать в своей комнате. Я обожал, как мс. Даглас готовит салаты, всегда брал добавку, а на десерт на столе всегда стояла огромная ваза со свежими фруктами. Кейси приносила мне папайю и бананы. Но однажды все изменилось.

Я как обычно лежал в своей мягкой песочной постели за тюлем, в полудреме разглядывал буквы в книжке, которую дала мне Кейси. Мисс Даглас покинула город на два дня, поехала к матери в Донкастер. Дома было тихо… только иногда я слышал странные стоны с первого этажа, где жил незнакомец, с которым я ехал. Слушая по вечерам Кейси, я выяснил, что этот мужчина не приходится ей отцом. Они не ладят, из-за этого девушка сильно переживает, я всегда старался успокоить ее. Но в этот раз я ничего не смог сделать…

Хлопнула входная дверь. Я с улыбкой ждал, когда мой друг с завязанными в хвостик каштановыми волосами войдет в комнату и начнет делиться новостями. Но шагов не последовало. Вместо этого я услышал странный звук, от которого я вздрогнул. Будто на пол упало что-то тяжелое. Я замер, в боку покалывало от испуга. Предмет поволочили. В голову стали приходить дурацкие мысли, я пытался успокоиться, смотря в потолок. Вроде бы всё затихло, но я не осмелился выйти из комнаты. И не зря. Моё сознание разорвал истошный вопль Кейси, прерванный грубым мужским голосом, приказывающим замолкнуть. Моё сердце упало в пятки, я испытывал жуткий страх и отчаяние, злость на себя, за то, что я не могу даже шевельнуться. Я услышал, тяжелые шаги, поднимающиеся по лестнице, а за ними постукивание, будто что-то тащили. Дверь распахнулась и я увидел любовника мисс Даглас, держащего за волосы мою Кейси, которая валялась на полу, оперевшись на локоть. Мужчина с такого ракурса казался еще огромнее, его плечи заслонили лампу, светящую мне в глаза. Кейси жалобно всхлипывала и шепотом умоляла, чтобы тот ее не трогал. Что касается моего присутствия – меня он даже не увидел. Видимо, думал, что я вышел прогуляться. Поэтому мне выпала нежеланная возможность наблюдать за всем происходящим через тюль.

Огромный и яростный, как зверь, мужчина поднял Кейси за шею и швырнул на кровать. Та сжалась в комок, закрывая заплаканное лицо руками. Он насел на нее сверху, зажав её бедра между своими ногами, и стал сдирать с нее кофту, за каждый всхлип ударяя девочку по лицу. Я не моргая смотрел на это, пульс стучал в шее. Мужчина окончательно оставил Кейси без одежды. Он отстранился и своими волосатыми руками стал расстегивать свои джинсы. В это время девушка попыталась вырваться и скатиться на пол, но вместо этого она лишь снова получила по лицу, сильнее, чем прежде. Этот удар оглушил её, это было видно по ее ошалевшим глазам. Насильник уже был готов действовать. Придавив Кейси своей тушей, он начал поступательно двигаться. Он ускорялся, но он не был до конца доволен. Ради высшего наслаждения он хлестнул девушку ладонью по ягодицами и мгновенно зажал ей рот. Я весь дрожал, я не знал, что будет дальше, но затем я всё увидел. Он перевернул Кейси на спину и стал её душить. Пока она вырывалась, он рычал от удовольствия, с него градом лился пот, а зверский оскал делал его еще более больным. Я не знаю, сколько это продолжалось, но девушка уже полностью обессилила и обмякла в руках насильника. Тот наконец-то издал последний стон, дрожа всем телом, и слез с жертвы. Кейси приподнялась, но её снова ждал удар. Она равнодушно пропустила его и встала на ноги. Мужчина с гневом замахнулся на нее, но та увернулась и схватила настольную лампу. Ловко оббежав его по кровати, она с силой разбила лампу об его шею. Выругавшись, он схватил Кейси за руку, прижал к себе и локтем стал давить ей на грудь. Её ноги немощно болтались в воздухе. Я услышал приглушенный хруст. Меня чуть не вырвало. Он подобрал с пола осколок разбитой лампы, поднес его к горлу девочки… Её бездыханное тело рухнуло на пол. Убийца тут же выбежал из комнаты. Я ничего не слышал, кроме бешеного стука собственного сердца. Кровь впитывалась в ковёр. Она лежала ко мне спиной. Такая маленькая и холодная. Через её белую кожу сильно выпирал позвоночник. Каштановые волосы закрывали ее лицо и плечи. Пальцы безжизненно были согнуты. Я потерял сознание.

Мисс Даглас вернулась домой уже с полицией. В показании было отмечено, что труп находится в комнате два дня. Убийца известен. Свидетелей не было. Меня никто не стал бы слушать. Со мной разговаривала только Кейси. Даже после её смерти мисс Даглас со мной не говорила. Через неделю, убитая горем, она решила переехать в Донкастер к матери, а меня она отдала в зоомагазин, где я теперь живу за таким же тюлем с другими ящерицами.

По-моему я иду. Нет, ну правда. Я чувствую себя так каждое утро. Только теперь мне некуда опаздывать. Сотрудники были эвакуированы еще два дня назад, но не всем повезло. Здесь все так странно. Моя жена все еще в постели, спит, как убитая, целыми днями. Наверно, из-за стресса. Бедняжка.. я сейчас иду по парку. Над прудом скопление тумана нездорового цвета, тишина. Вдали машина, нужно спрятаться. Эвакуируют детей из приюта. Им следует поторопиться. Я поцарапался об кору дерева, но почти не почувствовал и даже не пошла кровь. Уехали. Пошел дальше. У меня ноги заплетаются, не нужно было пить столько. Сейчас у меня очень переменчивое настроение, иногда я просто спонтанно придаюсь какому-то порыву, не заботясь о последствиях, забываюсь, а потом ничего не помню. А? Кажется, там мои знакомые, нужно подойти. Или.. нет, не хочу никого видеть.

…

Моя жена еще спала, когда я проснулся. Я включил телевизор и наткнулся на новости. Снова показывали наш город с вертолета. Кружат, как мухи над дерьмом, а толку нет. Президент обеспокоен ситуацией, вводит срочный карантин.. Пфф!! Да здесь уже почти никого не осталось! Мудак.

…

Сегодня к нам в дом настойчиво кто-то долбился. Я выглянул со второго этажа вниз и увидел вооруженный отряд из пяти человек, один из них стучал прикладом в нашу стеклянную дверь. Я спустился, не открывая засова, сказал им убираться отсюда и не будить мою больную жену. Они закричали «здесь еще один, там могут быть и люди, внимательно! Входим!», я отбежал от двери, меня охватило недоумение и ярость.

…

Утром я как всегда выносил мусор перед завтраком и кофе. На кухне все так же работал телевизор. Я ни чуть не удивился, когда внимание было приковано к нашему дому. Нечеткие кадры показывали, как эти подонки врываются в мое жилье, я не хотел ничего слушать и выключил телевизор.

…

«вчера в Норд-Бенде погибла группа по очистке населения в результате неудачного набега на дом, в котором находился один из представителей инфицированных. Тела были найдены около объекта с нанесенными смертельными укусами в шею и области внутренних частей бедер. Приносим соболезнования их родственникам и близким. Так же в доме было найдено тело женщины, мертвой предположительно 12 суток, причина смерти аналогична. «хозяина» дома, находящегося в аварийном состоянии, так и не смогли обнаружить. Город будет находиться под полной изоляцией, но об его уничтожении информации еще не поступало. Эвакуированный мэр города отказывается комментировать ситуацию»

"почему ты не хочешь этого?", - спросила Рита, вылупив на меня свои огромные зеленые глаза. что я мог ей ответить? потому что, если ты коснешься меня, то провалишься рукой в воздух? так?

я сидел в придорожном кафе в самом углу зала. эта забегаловка уже изживала себя, но тужилась, как могла, чтобы хоть какой то бродяга или пьяница, вроде меня, заделался здесь завсегдатым посетителем. я же заскочил сюда случайно. что-то забросило меня в это захолустье. Дайте-ка припомнить, что. ах, да! наверно, мой энтузиазм, этот покровитель моих идиотских идей. меня зовут Уэсли Шэйн, я обыкновенный неудачник, которых только поискать. я люблю смотреть на себя со стороны, и, будь я коллекционером нечисти, я бы взял экземпляр такого раритета. по сути я, как это говорят, «свободный художник», то есть никто. Но это не значит, что я не пытался действовать. Я полгода проработал в конторе, но из этого ничего не вышло, так как наш босс внезапно скончался от инсульта в свой полтинник, и на его место вышел его сын. Естественно, таким, как я, теперь там было не место. На мое промятое вечно сырое кресло села обольстительная молодая девушка с внушительными размерами и небольшими запросами. Все привело к логическому заключению. После этого я направился на промышленную компанию «Шэйн-Ко» моего отца, закручивал гайки на конвейере, где мимо меня проносились сотни монотонных вентиляторов. Вскоре мне это надоело, я уволился. Вернее, это отец меня уволил за одним из семейных ужинов за мое бесконечное нытье. Мой старший брат с самого детства заставлял меня что-то делать вместе с ним, не давая просто так сидеть на месте, только почему-то все изменилось, когда каким-то образом его отправили на стажировку в Нью-Йорк, и он не повел меня с собой, как это обычно делал. Но теперь это не имеет никакого значения. К родителям он приезжает редко, конечно, ведь у него невеста. Мне же с девушками никогда не везло. Я был такого типа: за ним так весело наблюдать и смеяться, а как дело доходит до «мы увидимся снова?», мадам многозначительно поднимает бровь, давая ясно понять, что нет.

Ко мне подошла грудастая официантка преклонных лет и, не спрашивая, плеснула мне еще кофе в треснутую кружку. Часы показывали час. Ночи, разумеется. Я решил поехать сюда, чтобы вдохновиться пейзажами и выдать что-нибудь. Да, на этом пока точка. Я увлекся графикой еще в колледже, но никогда не думал, что придется связать с этим свою карьеру. Я просто понял, что больше ни на что не гожусь. Тем более с таким характером – в куртке дыры, а принципы принципами. я швырнул мелочь на стол, не дождавшись сдачи, брякнул колокольчиком, висевшим на выходе. Я покурил и сел в отцовский старый Шелби. Степи меня никогда не воодушевляли, но маршрут был именно такой. У меня в голове крутились эпизоды из вестернов и какая-то дурацкая музыка, мотив которой я не смог бы даже напеть. Я призадумался о чем-то и не заметил, как правая пара колес уже бороздит каменистую обочину – ушел в прострацию. Опасно. Я потряс головой, чуть вскрикнул, размял плечи и выровнял руль. Но не долго мне пришлось скучать на этот раз. Я увидел фигуру, шагающую в нескольких метрах от меня. У этой фигуры была очень привлекательная фигура, сказать по правде. Ха-ха. Мозг среагировал ежесекундно – дал сигнал правой ноге, чтобы та аккуратненько вжала педаль тормоза. Фигура обернулась ко мне. Это была невысокая девушка с пышными мелированными кудрявыми волосами в маленьких джинсовых шортах и белой рубашке. В руке она несла большой синий кейс. Я остановился на ее уровне и открыл окно. Она с наивной улыбкой подошла и сияющими глазами взглянула на меня. «Привет!» звонко сказала она. Я был очарован ее обаятельностью. Спустя несколько секунд я поздоровался в ответ. Я разблокировал дверь, и девушка уже оказалась на соседнем сидении, а свой чемоданчик она небрежно швырнула на задние кресла. «Я Рита» с улыбкой произнесла она. «Куда направляешься? Я Уэсли». Рита рассказала мне историю своего спонтанного побега из дома. Ответа, куда мне ее везти я так и не получил, поэтому я взял инициативу на себя, и увидев наконец-то указатель, решил свернуть в ближайший мелкий городишко. Мы бодро болтали и смеялись, она начала что-то петь и внезапно она замолчала, устремив на меня глаза, и полезла за чемоданом. Ее рубашка приподнялась, и я смог разглядеть изгиб ее тонкой талии. Почувствовав легкие мурашки я переел взгляд на дорогу. Рита вернулась с бутылкой в руках, на ней не было этикетки. Не говоря ни слова, она сделала глоток из горла и откинулась на сиденье. Я ухмыльнулся, и в голове заметались грязные мысли. Я пожирал глазами ее открытые гладкие ножки, мысленно снимая с нее шорты и вылизывая ее через трусики, в висках настойчиво застучало, я прикусил губу, чтобы не забываться. Мы уже въехали в город, дорога оживилась, в основном здесь останавливались водители фур или фермеры. Она начала громко смеяться, и села, подтянув к груди колени. Я не мог на нее насмотреться. Я разглядывал ее шею и грудь, скользя глазами по каждому ее сантиметру.

Через неделю Рита забирала вещи из камеры хранения. Оперевшись на костыль она перекинула сумку через плечо, кивнула вахтерше и вышла. Я ждал ее на улице. Отчужденным взглядом она посмотрела на свое отражение в окне госпиталя. Я молча шел рядом, не зная, что сказать. Рита смотрела в асфальт и вдруг нежно улыбнулась и посмотрела на меня. «Пойдем» нежно произнесла она. Я растерянно бегал глазами по ее изувеченному лицу и плечам, не в силах прекратить. С большими усилиями мы дошли до мотеля, в котором я прожил всю эту ужасную неделю. Рита села на кровать, похлопав по одеялу возле себя, приглашая присесть. В ее глазах играл все тот же озорной огонек. Взяв себя в руки я приблизился и сел перед ней на колени. Она удивленно посмотрела на меня. «мы ведь так этим и не занялись» посмеиваясь сказала она, раздвигая передо мной ножки, одна из которых была в гипсе. Я помотал головой. "почему ты не хочешь этого?", - спросила Рита, вылупив на меня свои огромные зеленые глаза. В тот момент я с огромным облегчением я подумал, насколько я счастлив, что это случилось со мной, а не с ней.

я настолько увлёкся земными соблазнами, что чуть не забыл о своем предназначении.

мой внутренний образ куда-то скрылся. наверно, он сбросился с того моста, по которому он всегда ходит. изо дня в день колеча ноги об торчащие из досок гвозди. его страшное, прекрасное лицо всегда выражает утрированную апатию, а его блудливые руки разрывают его собственную грудь, чтобы криков было не слышно. и он любит чувство падения, это резкое смещение тяжести назад, словно выбрасывает из жуткого кошмара, которыми он питается. но время совершает скачок, и он снова стоит прямо, опустив свои широкие плечи, которые опадают и вздымаются, еще больше округляя его сутулую спину. и он делает свой очередной первый шаг, смещая пространство, оставаясь на месте.

иногда его сильная холодная рука вцепляется в перило, и мост качается, как пустая петля висилицы. тогда мой разум повергается в шок, я понимаю разом всё, всю свою обреченность. и страдания натягивают на прекрасном лице его зловещую ухмылку, она прорезает всё живое и неживое, заставляет учиться заново дышать.

а теперь он в омуте. плавает прямо под мостом животом кверху. серый, серый, как и остальная грязная пыльная сепия вокруг. будто привязанный к камню, его болтает течением, его русые волосы, как мёртвые водоросли рассекают воду, оставляя за собой борозды струй ледяной речной воды, пахнувшей смертью. кристалльной смертью, звенящей и до слез нежной.

он ждет, когда встанет, как ни в чем не бывало, выпрямиться и из легких его вырвется вода и истошно булькующим звуком, но прекрасное лицо его останется спокойно, лишь глаза будут выражать бешенство, искушенное, аффект захватит его тело, и он вскрикнет от наслаждения, согнув колени в судорогах. потемневшие и прилипшие ко лбу волосы тонкими змеями блестят и переливаются в душном тумане этого места. его тонкие длинные изящные белые пальцы скользнут по бровям, наслаждаясь влажной прохладой.

чувственные губы, приоткрывшись впустят в себя пару капель, стёкших с лица. и мнимый румянец поддёрнет их уголки, которые всегда приподняты в безумном спокойствии.

его брови напряженно дрожали от сконцентрированности и редкого дыхания. он скрючившись присел на одно колено, подперевшись на другое локтем, чтобы не тряслась рука. он пристально всматривался в окно на 4 этажа ниже, капля пота скатилась по пульсирующему виску и ударилась о пол крыши. в окне бродил силуэт молодого мужчины. он был не один - по комнате слонялись и чужие тени. Джеймс не решался. он сгрызал кусочки кожи с губы, он не мог оторвать глаз от цели, его сердце билось, как никогда, в его голове было всё и ничего.
" черт..еще один. я думал, тот был последним, думал, что я освобожусь на этот раз, но нет.." он повел плечами, чуть размяв шею, и снова приблизил глаз к прицелу "одно движение и его не станет". охватившая его апатия заставила палец произвольно увереннее опереться на курок. мужчину в окне загородил другой персонаж - они разговаривали. Джеймс выдохнул и расслабился. он уже было передумал. но чувство страха вернуло его к исходному. "этот не сможет больше меня унижать, тварь, ты заслужил, ты будешь последним" он стиснул зубы "умри". раздался выстрел. звук секущей воздух пули сменился треском стекла и глухим попаданием в сердце. Джеймс упал как и его жертва. конвульсии поглотили его тело, глаза закатывались. "наконец то.." подумал он. "как долго я не решался убить его.. подонка, влиятельнее своего прототипа". к телу сбежались люди, крики женщин "Джеймс, Джеймс!", и точно такое же тело, никем не замеченное, на крыше соседнего здания. они умирали. стрелок пялился в ночное небо, грязно желтое от городского огня, он одержимо наслаждался своим успехом в последние ничтожные минуты, а убитый был в центре внимания, в недоумении желая избавиться от боли. «тебя больше нет, я перестал себя ненавидеть» думал лежащий на крыше Джеймс. «ты был таким грязным, таким эгоистичным и пристрастным. самое тяжелое Альтер эго, от которого я так зависел, но я пересилил.. оказывается, ты был основным моим стержнем, поэтому теперь я подыхаю, как собака, без тебя. мы оба это заслужили!» и дернувшись от последнего вздоха, Джеймс обмяк с приоткрытым ртом и пустыми глазами. внизу уже яростно визжали сирены.