BeloLova

Пластмассовая жизнь. Забито ухо.
Книги - распечатки, кино - порнуха,
музыка - биты, общение - чаты,
коньяк дешевый, зато початый.
Картины - плакаты по голым стенам.
Сумка - пакет из полиэтилена.
Живешь, блокноты свои выбрасывая.

Пластмассовая жизнь. Одноразовая.

Здесь у меня - закат, там у тебя - рассвет,
Как ни смотри назад - пересечений нет.
Что там ни обещай - до горизонта лет -
Где у тебя «Прощай…» - там у меня «Привет!»
Кружатся города, все ускоряют бег,
Но у тебя - среда, а у меня четверг
Где у меня: «Встречай!» - там у тебя: «Пора…»
Где у меня - сейчас, там у тебя - вчера.
Слушай, ведь я хочу мало как никогда -
Мне бы совсем чуть-чуть выровнять календарь.
Чтобы сейчас - сейчас, чтобы среда - среда,
Чтобы хотя бы раз ты мне ответила «Да»
Чтобы апрель - в апрель, чтобы зима - зима,
Чтобы открылась дверь, чтобы……Да я сама
Знаю: мечтать - ни-ни! Знаю: до края лет
В окнах моих - огни…
В небе твоём - рассвет…

Открывает личные сообщения.
Ищет неоконченный диалог.
Вот играет Zaz, а еще Эния.
Смотрит вверх. И видит не потолок,
а небо, электрическое, мерцающее, тающий, исчезающий млечный путь.
Пишет: "Знаешь, девочка, никогда еще
не было так.
Я не могу уснуть.
Понимаешь, я никогда не думал, - а слова несказанные горчат.
Давит, давит, давит небесный купол.
Я встаю и открываю чат.
И пишу тебе. Ни о чем, по сути.
Просто. Знаешь, просто чего-нибудь".

Сверху извивается на маршруте ниточками бисера млечный путь.

" Знаешь, - пишет он, - у меня играет на случайном выборе старый джаз.
Лед в большом стакане для виски тает, я его прикладываю у глаз.
За окном летят фонари со свечкой, и машины шинами шелестят".

Наверху ползет бесконечный млечный.
Звездочки, похожие на лисят.

- Знаю, ты устала и все такое. У тебя пути, города, дела,
нет тебе ни отдыха ни покоя, и твоя дорога еще бела,
просто не исписана по блокнотам, не перерисована по листам,
не распета выкриками по нотам, не перезамечена по местам,
и ведет, наверное, прямо в небо.
Видишь, сверху звезды, небесный путь?

Я там не был. Я никогда там не был.
Мы увидимся там.

Н~когда-нибудь.

«Сегодня мы напьемся в совершеннейший блюзз….. »

Уж лучше думать, что ты злодей,
Чем знать, что ты заурядней пня.
Я перестала любить людей, -
И люди стали любить меня.

Вот странно – в драной ходи джинсе
И рявкай в трубку, как на котят –
И о тебе сразу вспомнят все,
И тут же все тебя захотят.

Ты независим и горд, как слон –
Пройдет по телу приятный зуд.
Гиены верят, что ты силен –
А после горло перегрызут.

Все еще варишь кофе с гвоздикой,
Слышишь циничные голоса
Выглядишь беззаботно-дикой,
Красишь глаза.
Ночи проводишь с людьми попроще,
Куришь чужой табак.
Слушаешь Музыку.

Черный почерк,
Зеленый лак.

Ждешь кульминации и интриги,
Ешь никотин.

Ощупью выбираешь книги
Между картин.

Зайчики солнца, лунные блики,
Obvious teen,

В нашей игре безнадежной лиги

Счет

не один - 1.

Мама, здравствуй. Вот и осень.
И я скоро обязательно приеду,
Послезавтра в девять или в восемь.
Угостишь ведь незатейливым обедом?

Дома сказка, за окошком - небо…
Можно, я посплю чуть-чуть подольше?
А потом хоть в космос, хоть за хлебом!
Обещаю. Всё, что ты захочешь!

Мама, слушай, только ты не думай,
Я всё помню и прекрасно понимаю.
Очень скоро я возьмусь-таки за ум.
Всё, целую. Крепко-крепко обнимаю.

« Поначалу наши близкие хотели бы нас вернуть .

Потом они свыкаются с тем , что нас нет .

Потом всех устраивает , что мы там , где мы есть »

Я могу за другого замуж.
Я могу от другого сына.
Я могу. Я умею. Да уж.
Я могу быть с другим мужчиной.

И любить его очень-очень.
Целовать, называть котенком
Окунаться в чужие ночи
Жить легко и смеяться звонко.

Иногда только сигареты,
В пьяном дыме глаза и губы
Иногда только боль от света
По глазам, пальцы в пальцы грубо.

Иногда только в телефоне
Целый мир вдруг перевернется.
И на этом туманном фоне
Твоим голосом отзовется.

Но уже от другого сына.
И уже за другого замуж.
Пальцы путаются и стынут.
Я могу. Я умею.
Да уж..

Я укутаю в плед тебя, сонную,
Обниму и теплом убаюкаю,
Стану ночью безлунно-бездонною,
Горьким счастьем твоим, сладкой мукою…
Пахнет ландышем в мае бессонница,
Тишина, да и та – соловьиная…
Не жена ты моя, не любовница, -
Ты единственная и любимая.
Гнутся ветки к земле гуттаперчево,
Дождь вишнёво-сиреневый плачется,
А сердечко твоё так доверчиво
Словно зайчик в ладонь мою прячется…
Ты и спящая мне улыбаешься,
Ты и спящая мной зацелована,
Не раскаюсь, и ты не раскаешься
В том, что нашей весной околдована.
Всё свершается с ведома божьего,
Даже если нежданно-негаданно –
У всего, что дано нам хорошего,
Запах воска, молитвы и ладана.
Пролилась снова полночь признанием,
Невозможно губами согретого,
Каждым выдохом, каждым касанием:
Как мы жили с тобою до этого?
Ненаглядная, милая, сонная,
Уходящая в ночь акварельную,
Спи родная моя… утомлённая…
Я тебе нашепчу колыбельную.

Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, -
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и - кстати - самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.

Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.
Бродский

Остывший кофе… Виски… Два стакана…
Осколки сердца в вазочке со льдом…
" Все будет хорошо" - сказала мама,
А я привыкла верить ей во всем.
А телефон давно уже будильник.
Будильник фирмы "Нокиа"… Смешно…
Не глючит, будит громко, корпус стильный,
Закачивает музыку, кино…
Я и цветы теперь сажать умею —
Должна же я хоть что-нибудь любить.
И полбуханки хлеба на неделю,
Мне больше просто не кого кормить.
Остывший кофе… Виски… Два стакана…
Второй пустой, привычно без всего.
" Все будет хорошо" - сказала мама.
Осталось уточнить: "А у кого? "

© Екатерина Рубцова