Décadence

Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить;
И глазами добычу найти;
И за ней незаметно следить.

Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят, -
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.

А другой - точно сразу поймет:
Вздрогнут плечи, рука у него;
Обернется - и нет ничего;
Между тем - беспокойство растет.

Тем и страшен невидимый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят.

Не корысть, не влюбленность, не месть;
Так - игра, как игра у детей:
И в собрании каждом людей
Эти тайные сыщики есть.

Ты и сам иногда не поймешь,
Отчего так бывает порой,
Что собою ты к людям придешь,
А уйдешь от людей - не собой.

Есть дурной и хороший есть глаз,
Только лучше б ничей не следил:
Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил.

О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши.

А пока - в неизвестном живем
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнем,
Обжигаем себя и других

знаете ребят, а мне что то совсем не улыбается
душа ломается, любовь моя где то теряется
лишь на время, стоп, и сердце устало зажимается
и лишь дожди придали мне какой то уют, но зубы скалятся
его глаза не лгут, не лгут, лишь лишнего не говорят
сегодня я печален как то, а вчера безумно рад
и где то парами по перронам за ручку ходят
а я сижу на балконе, как на зярядке сотовый
кидаю желуди и жду чего то особенного
а время уходит то, любовь проходит

Как-то не до мести,
ты уж прости, честно.
Я не верю в судьбу -
только словам и жестам.
Не окрепли крылья,
я по ветру летаю,
но не жги мосты,
к маю все растает.
Глоток нового воздуха,
сразу всё так просто,
только память цепкая
в горле острой костью.
Очень важные вещи
в прошедшем времени.
Это точно к лучшему -
ложь, но тем не менее.
От живота к шее ты,
потом вниз по спине.
Голова на пределе.
Fuck, спасибо весне.

Ты надежнее, я не спорю,
только брось уже, не грызи.
Ты сильней, уходи, совесть,
я хочу без тебя, один.

Дежавю теперь просто привычка,
пусть не то же, но в тех тонах.
Стали дурам важны слишком
междометия "ох" и "ах".

Я хотел бы подать руку,
но и сам в суете увяз.
Мы кружимся, а бал правят
идиоты не лучше нас.

Оказалась блестящей крышкой
путеводная вроде звезда.
Если нет здесь совсем выбора
в чем свобода твоя тогда?

Я всё там же, на том же месте,
тот же, то же открыто окно.
Заходи, не томи, ветер,
нам с тобой по пути давно.

Кислее, чем кефир скисший,
пришли мысли.
Таились, как снайпер на крыше.
Поймал выстрел,
тихонько ползу из бетонной ниши
наружу, где полночь неоном дышит.

Они из зеркала каждой витрины,
я прямо,
я знаю что мне мимо,
Деревья сейчас, точно мрачные мимы
и, кажется, что-то шепчут в спину
про вред
алкоголя и сигарет.

Они не отстанут,
они стаей
за мной,
мне под ноги растут травой.
Но я побеждаю -
бутылка пустая,
и медленно тает
мой мрачный конвой.

Это во мне будет жить, как пепел на полу
До тех пор пока ты не решишь
Я не умру от этого меня скрючит просто
Помнёт нехило, как после секса простынь
Мы просто разные как чай в пакете и сигара
Как дым от благовоний и клубы кальяна
Я пьяный от тебя в умат
Ты под шафэ от виски
Странно быть никем тебе и одновременно близким
И мы наверно искры, то есть не мы а между нами
Ударь ещё раз током, ведь это манит
И не забудь анестезию она поможет справиться
Я представляю ты и скальпель - нравится
Колющие наживую всё к чёрту катится
О том чтоб биться седце то моё почти не парится
В тебе там что-то скалится ведь ты с улыбкой на лице
Мне не изменить на раз поток однообразных сцен

Однажды, попытавшись окунуться в глубокий транс, почувствовал, как мое астральное тело покидает приделы плоти. Осознавая безрассудность действий, ничего не пытался изменить…
Расплывшись в пространстве, ухватился за нить упокоения и гармонии, но состояние нирваны было внезапно разорвано диким скрипом старого телевизора, разбившим могильную тишину в моей комнате!
Спустя пятнадцать минут учащенного сердцебиения и нервной дрожи, в текстурах зеленых занавесок, прикрывающих окно, увидел силуэт интересной дамы. Описывать черты лица не стану, но могу сказать, что она помогла собрать все эмоции и выбросить за диван. Этого видимо и ждал Сатана-манипулятор, затаившийся в моей комнате…
Не знаю почему, но перед тем, как спокойно уснуть, решил еще, хоть одним глазком, взглянуть на спасительницу. Однако лютый повелитель лунного света оказался против такой затеи. Казалось, он питается страхом, а нервные возгласы провоцируют его на более ужасные шутки! Приоткрыв глаза и, слегка приподняв шею, я лишился дара речи. Да что там речи, конечности онемели, словно я стал айсбергом, перекрывшим путь Титанику. Предо мною в полный рост красовался выдумщик-затейщик, сотворивший ужасных демонов, витающих в пространстве моих снов. Ребристые щеки с конусообразными выпуклостями под глазами никак не сочетались с двойным, разрезанным будто змеиный язык, носом. Причем верхняя часть была направлена в противоположную сторону нижней. Раздутые губы со вставленными прутьями нагоняли еще больший ужас. А глаза! Его глаза! Они были пусты, будто бездонная яма, кричащая: «Тебе не уйти! Смотри сюда! Это твое будущее!» Взяв себя в руки, и, вновь овладев мужским достоинством, стержнем, на котором держится характер мужчины, гордо перевел взгляд в потолок. Образ следящего за мной глаза, затаившегося в сумраке хрустальной лампы, никак не смутил дрожь в коленках. Возобновив в памяти самые счастливые, самые теплые и яркие моменты жизни, смог отвлечься от кромешной тьмы и ужаса, наполняющих комнату. Даже здесь, в забытом уголке, до края заполненом слабостью и безнадегой, меня не бросили друзья, родители… Они помогали мне, помогали верить в себя, верить в то, что это просто иллюзия, в то, что я сильнее всего происходящего.
И я поверил, вспомнил, что настоящая магия — это любовь! Дружеская любовь! Любовь родных! Любовь… И в тот же миг лучи солнца развеяли злые силуэты! И именно тогда вся нечисть утратила силу! Вся злоба утратила смысл. И я уснул…

знаешь,
любовь похожа на Колизей,
их тоже двое,
тоже бьются за счастье,
тоже рабы,
тоже один погибает,
тоже под рукоплескание,
тоже плохо другому,
тоже орет на толпу
в душе понимает,
что все,
но боится признать,
признает,
когда поражен,
мечом и не нужен,
никому не нужен
потом приходит на это место и кричит на луну,
в темноте под ветками ели,
вспоминает,
как они первый раз поцеловались здесь
напевает мелодию песни,
под которую они закружили свой первый танец,
в котором он узнал ее поближе,
узнал ее имя,
потом убежали сюда
вспоминает,
как путался в ее волосах,
вспоминает ее парфюм,
запах ее кожи,
вспоминает голос,
который шептал на ухо глупости,
потом детский смех,
смейтесь над нами,
мы любим друг друга,
нам не стыдно делать глупости,
говорить глупости,
казаться глупыми
слезы тогда радости,
сейчас горя засыхают
на щеке,
стягивает кожу,
изображение смазывается и опять кричит на луну
сколько можно,
уже прошло столько времени,
а ты все живешь прошлым днем,
боишься поверить в то,
что есть,
боишься признать себя победившим гладиатором,
но ты же получил свободу,
получил любовь толпы
все еще хранишь ее фотографии в альбоме,
все еще оборачиваешься,
учуяв знакомый аромат духов,
услышав знакомое до боли имя,
любимый голос,
такой детский смех
все еще посвящаешь ей стихи,
опять получилось что-то грустное,
с замиранием сердца подходишь к телефону
опять
по ночам кричишь на луну
потом просыпаешься ближе к утру с ее именем на губах,
гладиатор ты свободен,
признай это
опять плохое настроение,
опять кричишь на луну,
опять по ночам один,
опять напился,
опять получилось что-то грустное,
опять под ветками ели,
опять на щеках застывают слезы,
опять мелодия того танца,
вкус того поцелуя,
не отрицай,
не надо,
это любовь

у меня в душе катакомбы, все промерзло до самого донца
у меня под плащом бомба, 40 вдохов до взрыва солнца
и записок полны карманы, а записки полны угрозой –
знал ли ты, как страшны наркоманы при охоте за новой дозой?
знал ли ты ощущение тромба - в венах – 40 дышать до взрыва
у меня под плащом бомба – болью в 40 кг тротила

мне снится, как ты целуешь мои ключицы…

надо было поостеречься.
надо было предвидеть сбой.
просто Отче хотел развлечься
и проверить меня тобой.

я ждала от Него подвоха –
он решил не терять ни дня.
что же, бинго. мне правда плохо.
он опять обыграл меня.

от тебя так тепло и тесно…
так усмешка твоя горька…
бог играет всегда нечестно.
бог играет наверняка.

он блефует. он не смеется.
он продумывает ходы.
вот поэтому медью солнце
заливает твои следы.

вот поэтому взгляд твой жаден
и дыхание – как прибой.
ты же знаешь, он беспощаден.
он расплавит меня тобой.

он разъест меня черной сажей
злых волос твоих, злых ресниц.
он, наверно, заставит даже
умолять Его, падать ниц –

и распнет ведь. не на Голгофе.
ты – быстрее меня убьешь.
я зайду к тебе выпить кофе.
и умру
у твоих
подошв.