Это просто Вьюи блог

Помню, когда я была на океане в последнйи раз, при первом же максимальном приближении к кромке воды я почувствовала боль. Подошла волна. Она несла невидимый для меня камень внушительных размеров. Мои брови нахмурились, а я была out of mind на то мгновение. Затем уже, когда волна возвращалась обратно в глубину к своему океану, я увидела, что это было.

Неприятно. Да, но это всего-то формальность.

Уже потом, когда я удалялась от воды, я думала о том, что все места занимаемы ровно настолько, насколько ты ощущаешь, что это твоё место. Я думала, что если ты океан, то ты можешь смывать камни любой величины. Если ты камень, то в не зависимости от того, насколько ты мощен и велик, океан смоет тебя, а если нет, то он обточит тебя до ничтожности. Быть камнем - плохой выбор. Если ты хочешь - ты будешь океаном, а если намерен быть камнем, то ты им останешься.

Думаю я средней величины, пока море меня разносит по берегам всего мира и в глубь и на мель. А пока я принимаю решение, оно стачивает меня все сильнее и сильнее и сильнее.

Исповедь камня.

Я никогда не знаю где я буду, не знаю какой температуры и уровень соли будет вокруг. Не представляю как быстро я доберусь и не утону ли я.

Я ничтожен. Я всего лишь камень. Вокруг меня есть всегда пространство, которое меня обволакивает, но есть и те мгновения, когда я нахожусь в другом пространстве. Оставшись там я и не знаю что бы делал. Наверное, просто бы остался лежать. Был бы неподвижен.

Я рад, что есть та сила, что движет мной, а я могу оставаться в её власти и не думать ни о чём. Я просто камень.

Исповедь моря.

Я всемогуще. Я глубокое и сильное. Я могу всё.

Иногда мне кажется, что мне нет предела и края. я стихия. Я сильное. Я всемогущее.

Я могу двигать всё и всех. Могу менять всех и всё. Я могу делать всё, что угодно с моими подводными камнями. Я могу погружать их на дно и вышвыривать на берег все эти подводные камни. Я Никогда не стану пустым, даже если во мне не будет камней. Я стану лучше и чище. Я всемогуще.

Я всемогуще и в целом и даже маленькой, одной единственной каплей я могу изменить всё. Я могу отразить небо и могу делать всё, что делает оно. Но небо не может отразить меня. Небо может быть только собой, а я, я могу быть всем. Я всемогуще.

Я море. Я всемогуще.

Hi, I'm Icarus, I'm falling. Я хочу вернуться. Хочу обратно перейти с карандаша на ручку. Хочу перейти с сомнения на уверенность. Хочу перейти с ингалятора на настоящие дыхание. Хочу перейти с мысли на слово. Хочу перейти со слова на дело. я хочу трансформации. Хочу трансцензус.

Ночь, пожалуйста, je vous demande, let me be myself again.

I am completely lost.

Внутри всё стерто, стерто то всё, что было написано карандашом. Malheureusement, я не сделала до этого ни одного штриха ручкой. je suis vraiment regrette.

such a strange situation full of frustration.

I guess I just a fool who never looks before she does.

Я хочу выйти из этой эклектики.

this too shall pass.

Ночь, s'il vous plaît, écoutez-moi.

Помню о тебе всегда. О твоей незабвенной красоте. Она вечна. Вечна во всём, что ты делала. Ты- тот челвоек, который сделал меня красивой изначально. Ты - тот человек, который вселил в меня нравственность и мораль прежде чем это попыталась сделать жизнь, а когда она это делала и била, то я помнила лишь твои уроки.

Я никогда не забуду как ты научила меня говорить правду. Я помню, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Очень люблю тебя. Извини, я сейчас плачу. Есть воспоминания которые живут всегда. Я помню каждое воспоминание, потому что оно живо во мне сейчас. Ты - тот человек, о котором я никогда не говорю в прошедшем времени. Ты - тот человек, который всегда живёт во мне.

Ты прекрасна. Всё в тебе прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Чехов бы не нашел в тебе изъяна. Никто бы не нашел и не найдет. Я люблю тебя. Очень люблю. Я скучаю по тебе. Безмерно скучаю. Я понимаю это сейчас, когда наружу переживания и чувства. Всё смешано.

Ты - моя мечта. Я помню прошлой весной, когда мой друг спросил меня есть ли у меня мечта. Я рассказала ему о тебе. Я рассказала какая ты красивая и рассказала о твоей мечте - поехать в Париж. Я сказала, что теперь у меня есть мечта - я хочу создать и увековечить твой образ, как образ Парижа и ты всегда будешь им. Я обещаю. Обещаю, что я сделаю это. Ты станешь мечтой. Мечтой всего Парижа. Ты будешь там, где ты хочешь быть.

Когда-нибудь, в один день мы встретимся с тобой на одной из улиц Парижа. Все цветы будут у твоих ног. Количество их будет превышать количество цветот для Эдит Пиаф в тот самый скверный день для Парижа. Но ты будешь жить вечно.

Говорят, что после ухода человека из жизни фотографии тускнеют, но твои фотографии никогда не теряют цветности, даже ч/б. Ты жива.

Очень люблю тебя.

Я всегда восхищаюсь такими людьми, знаете почему? Потому что они неповторимы и никогда никого не повторяли! Вы понимаете о чём я? Я хочу сказать, что это не тот человек, который представлял своё творчество как совокупность нескольких ранее творческих направлений и уж точно не как огромный суммированный результат каких-то ярких выведенных деталей других людей.

Я всегда боюсь. Боюсь, что никогда такой не буду. Я боюсь что не смогу стать тем, кто будет подавать своё творчество людям как что-то абсолютно новое и эксклюзивное. Я не хочу, чтобы люди восприняли и опознали его как плохо скомбинированное блюдо из трёх-четырёх "кулинарных" шедевров искусства, s umma summarum, съедая каждый кусочек которого будет чувствоваться липовая подделка былого и уже съеденного много раз.Я не хочу.

Я не хочу изобретать какой-то особый соус, чтобы скрыть погрешности и хоть каким-нибудь образом улучшить это творение. Напротив, я даже хочу, чтобы оно подавалась как исключительно сырое блюдо. Вы чувствуете в этом эксклюзивность?

Это именно то, что нужно. Это не значит, что оно не готово к упореблению. Это значит что оно целиком и полностью сохранило свою оригинальность. Не означающую необычность, а означающую именно истоки, основы, оригинал. Что-то новое. Совершенно новые истоки чего-то вечного. Какого-то нового вечного вкуса.

И самое главное, что я могу сказать, подытожить, выведя умозаключение: Я не хочу быть фаст-фудом, который готовиться быстро и так же бесследно быстро теряется где-то в недрах желудка, который имеет в конечном результате превращаться в жир, нечто лишнее и никому не нужное. Я сама хочу быть изысканным блюдом, которое готовиться долго, потому что требует своего качества. Этого качества меня не лишить. Никогда.

Смотря на эту фотографию, я бы отчетливо хотела сказать, что это именно картина того, как бы я хотела достойно встретить старость. Вы чувствуете? Я, во-первых, просто невероятно восхищена Четом Бейкером, человеком, который всю свою жизнь жил каждый момент, как последний. Честно говоря, я о нём знаю всего-то ничего. К великому сожалению. Знаю лишь его музыку. Знаю лишь один грустный факт о нём, что он был наркоманом. Причём многопрофильным. Имел склонность к трубе, джазу и наркотикам. Поэтому он чересчур худой. На некоторых фотографиях он выглядит как скелет в старых больших тёмных очках, с очень впалыми щеками и просто до смерти выделяющимися скулами, с трубой в руках, иногда еще и с сигаретой.

Я не хочу его осуждать ни за что. Да и потом, имею ли я право? Нет, конечно же. Что мне, подпольному серому автору, пишущему в стол, да и вообще живущему в стол, есть возразить? Пока не срок что-то заявлять, тем более уж с пустотой моих ящиков.

Жизнь вообще очень сложная штука, особенно когда каждый раз хочешь делать что-то своё, а вместо этого лишь повторяешь бегущей строкой слова из разных песен, которые повествуют о последнем. Можем ли мы умирать, чтобы жить? Каждый шаг. Каждый миг. Можем ли мы умирать каждый день так, чтобы умереть в конце наших дней полноценно, а не просто так. Можем ли мы умирать так на протяжении всех наших дней, чтобы достойно подытожить сложившийся диагноз смертью? Сейчас, думаю, нет.

Мы не можем выбрать себе наш смертельный диагноз, с которым будем жить до отведенного срока. Мы не можем выбрать свою болезнь. Мы, как будто, считаем себя здоровыми, самодостаточными, как будто у нас всё есть. Да, может у нас всё и есть, но есть ли среди этого всего самое главное? Есть ли мы сами в этом всём? Не теряем ли мы самих себя в этой пуще. В целой пустыне найдётся для тебя всего лишь одна самая главная песчинка. Ничего более тебе не понадобится, понадобится еще только срок в который ты найдешь эту самую песчинку. Но это всё уже будет зависит от тебя, каков твой срок: короток или долог.

Сможешь ты ли ты идти всей этой дорогой, не начиная всё сначала?

Сегодня новый день, сейчас новая секунда в которой пробивается моя новая жизнь навсегда. Навсегда тоже длиться в зависимости от контекста жизни. Никто никогда не знает где обрывается это самое навсегда. Всё еще идя вперёд, я думаю, что не могу всё же пойти так, чтобы быть в этом направлении в течение всей моей жизни. Мне Иногда кажется, что так и будет моя жизнь пестрить разноцветными лентами разных оттенков и длинн, сшитых вместе. Мне очень жаль, крайне жаль, что вся моя жизнь - не одна сплошная пёстрая лента.

Я благодарю Господа за то, что он одарил меня возможностью выражаться в письменной форме. Я благодарна ему за то, что я сохраняю хотя бы в этом свою маленькую частичку таланта. Я бы хотела умолять саму себя возобновить всё и не терять, на погребать то, что я зарываю в землю со временем, с каждой новой секундой, когда начинается жизнь.

В моей жизне много истинных ценностей, которые я ни на что не променяю. Никогда. Нет, это не про меня. Единственное только плохо то, что я могу оставить их в нетронутом состоянии и отвернуться от них, но иметь их в поле своего обозрения. Я неправильно выразилась по этому поводу, это не важно, оставлю этот абзац, даже точкой не буду заканчивать

Впрочем, я слишком отвлеклась от изначальной темы. Чет Бейкер. Я влюбилась в тебя. Мои уши влюбились в тебя. Ах, если бы ты только слышал, что я говорю, но ты бы не смог этого услышать. Далекий 88 год, 13 мая, оставили тебя далеко в прошлом навсегда. Может ты начал новую жизнь там. Надеюсь.

Я уверена, милый Чет, что даже на небесах ты играешь так, как в последний раз, хоть и торопиться уже никуда не надо. Я бы хотела писать для тебя письма. Я бы хотела тебя знать. Я бы хотела играть для тебя, пусть коряво и неумело, но я бы хотела играть для тебя.

Я посвящу тебе весь свой кул джаз, милый Чет, я посвящу тебе его. Я сыграю его для тебя так, как будто играю в последний раз, Чет. Люблю тебя, Альфия.

10.02.2012.

Вздор. По-моему надобности особой нет. Показаться всему миру? Нет, о чём тут может идти речь, если ты даже своему собственному отражению в зеркалу…в экране стыдишься показаться. Это всегда не тот человек, которого ты ожидаешь увидеть. Я Права? Я безусловно права. Всегда не тот человек, кем бы ты хотел восхищаться и чаще всего это абсолютно не тот человек, кем бы ты хотел быть. Не тот, на чьем месте ты хотел бы быть.

И каждый раз, когда ты натыкаешься на этого никчемному бродягу, ты причитаешь себе по поводу…думаешь о нём. Думаешь что ты и есть на его месте. И ты сожалеешь ему и злишься. Злишься за то, что он стоит напротив тебя и молчит. Лицо его бесстрастно и омерзительно невыразительно. Он ничего не говорит, даже брови не хмурит, а ты внутри злишься до того, что у подножия души твоей расцветают алые цветы ненависти. Горячие и убийственные.
Ты злишься, но ничего не говоришь бродяге. Бродяга уходит всё той же дорогой, куда шел он, а ты всё той же, куда шёл ты, а потом, через какой-то незначительный промежуток времени, ваши пути опять сходятся и опять случается этот продолжительный безмолвный разговор. И алые цветы ненависти расцветают снова.
Всё дальше и дальше, куда бы ты не шел, эти цветы расцветают, а со временем, когда их час приходит, они увядают, пуская свои лепестки по ветру и лепестки эти живут на поверхности живой травы, прожигая под собой всё и оставляя чёрную безжизненную круглой формы отметину своей злой сущности. Так ты проходишь километры и везде за собой оставляешь следы цветов ненависти, что со временем сжигают всё, с чем прикоснутся и испепеляются.