Это просто Вьюи блог

Да, случается так, что человек из твоей жизни уходит. Просто уходит. Красиво, достойно, уважительно, а может грязно, трусливо и смешно. Это не важно, потому что внутри у тебя поселяется невероятная боль. Боль от того, что этот человек везде: в мыслях, в сердце, в привычках, в планах. Этот человек везде, но только не в твоей реальной жизни. Ты больше его не видишь, не чувствуешь, не слышишь. А так привыкла, так ждешь. Одна сплошная боль. Но боль проходит. Ей на смену приходит обида. А обида - это чистый концентрат собственного эгоизма. С тобой поступили не так, как тебе хотелось бы, а потому они должны жить хуже, страдать без тебя или возвращаться с прошением о помиловании. А как известно эгоизм наравне с жадностью, завистью и гневом разрушает невероятно быстро. И ты все понимаешь. Но тебе обидно. Тебе ужасно обидно. В тебе борются двое: один жаждет крови, мяса и проституток, второй - мирно желает всем счастья и заставляет идти дальше. И побеждает второй, конечно же, ты же самодостаточна, умна и вообще невероятно крута и гениальна. Тут остается только сожаление. Тебе жалко, что все было так быстро и мимолетно, жалко все эти "словечки, мечты, подарки, терки, фотки, прогулки, парки". Хочется все назад, причем с той же чистотой ощущений и верой друг в друга. Ничего не менять, просто проживать снова и снова. Но и жалость проходит. И тут уже все. Не нуждаешься, не любишь, не скучаешь и даже не вспоминаешь лишний раз. Без них счастливее - успешнее - красивее. Хоть и казалось пару месяцев назад, что без них ты ровным счетом никто, без них невозможно, потому что лучше нет и не будет. А теперь вот услышишь пару смешных сплетен, найдешь старые фотки и улыбнешься так нежно. Ты пережила опять. Зарубила себе на носу три простых: не начинать новые отношения, пока не закончились старые, не торопиться, верить маме. Доказала себе, что можно пройти все с той же максимальной выгодой для себя. И теперь новые планы, новые люди, новые идеи [новая пара обуви по умолчанию]. И все на уровень выше. И в душе так спокойно. И можно дышать.

держи - вот тебе нож
сделай вид, что ты пропавший паж
делай вид, что сух и скуп
и речи режут тебе слух

бог тебя тщательно выбирал
и выбрал тебе одного
садись на первый попавшийся рейс
например, через час
потуже свернув билет трубочкой
и нервно его скомкав
растяни на влажной ладони рукав

ну, держи - вот тебе нож
вдоль от острого и до острого
в боль от сердца и нА сердце
в ствол от первого до последнего патрона
от одесского до киевского вокзала

она ничего не сказала мне
в этом сюжете я малыш, она - мой карлсон
что разлюбил варенье и забыл ко мне вернуться
и теперь в груди лоснится пустота и грузность
грустно намекает, что планирует долго здесь остаться

знаешь, здесь столько нового создается
здесь различные лица, и север щурится
и экватор ищет наши железобетонные границы и стены

и бродского воскресили, кажется
он читает свои стихи, смеется,
вогнав их в меня словно спицы
и в карты режется
и солнечное сплетение колется
отдавая в поясницу
теряется смысл и разница в девочках с которыми
не любя мне лучше-не лучше спится

вот тебе нож
да, это выход, это грандиозный план
подносишь его к кожным своим краям
и едва надавив, всппарываешь им живот

вот
и все

здесь твое настоящее
здесь твое вящее и навязчивое
улеглось в одной странице
жизнь дольше страницы не длится
упирается в точку ну, или в ребра выедая тебе глазницы
берет тебя в тиски и разрывает тебя на частицы

ты должна с этим мириться
но не бороться
нет, даже радоваться
что можешь так легко отделаться

ты заживо не пускаешь сок
как мне отводится,
никто не выжимает тебя как воду
из тряпки на половицы
заживо, заживо
когда твое тело бензином залито
и ты из кармана достаешь синий крикет
и любезно подкуриваешь мне сигарету

Нет, - быстро сказал он. - Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.

" Триумфальная арка "
Эрих Мария Ремарк

Он почувствовал невыносимую боль. Казалось, что-то рвёт, разрывает его сердце. Боже мой, подумал он, неужели я способен так страдать, страдать от любви? Я смотрю на себя со стороны, но ничего не могу с собой поделать. Знаю, что если Жоан снова будет со мной, я опять потеряю её, и всё же моя страсть не утихает. Я анатомирую свою чувство, как труп в морге, но от этого моя боль становиться в тысячу раз сильнее. Знаю, что в конце концов всё пройдёт, но это мне не помогает. Невидящими глазами Равик уставился на окно Жоан, чувствуя себя до нелепости смешным… Но и это не могло ничего изменить…
Внезапно над городом тяжело прогрохотал гром. По листве зашлёпали тяжёлые капли. Равик встал. Он видел, как улица вскипела фонтанчиками чёрного серебра. Дождь запел, тёплые крупные капли били ему в лицо. И вдруг Равик перестал сознавать, жалок он или смешон, страдает или наслаждается… Он знал лишь одно – он жив. Жив! Да, он жил, существовал, жизнь вернулась и сотрясла его, он перестал быть зрителем, сторонним наблюдателем. Величественное ощущение бытия забушевало в нём, как пламя в доменной печи, ему было почти безразлично, счастлив он или несчастлив. Важно одно: он жил, полнокровно ощущал, что живёт, и этого было достаточно. Он стоял под ливнем, низвергшимся на него, словно пулемётный огонь с неба.
Он стоял под ливнем и был сам ливнем, и бурей, и водой, и землёй… Молнии, прилетевшие откуда-то из неведомой выси, перекрещивались в нём; он был частицей разбушевавшейся стихии. Вещи утратили названия, разъединявшие их, и всё стало единым и слитным – любовь, низвергающаяся вода, бледные сполохи над крышами, как бы вздувшаяся земля – и всё это принадлежало ему, он сам был словно частицей всего этого… Счастье и несчастье казались теперь чем-то вроде пустых гильз, далеко отброшенных могучим желанием жить и чувствовать, что живёшь.

— А ты – там, наверху, — сказал он, рассмеявшись, и обращаясь к освещенному окну и не замечая, что смеется. – Ты, маленький огонек, фата-моргана, лицо, обретшее надо мной такую странную власть; ты, повстречавшаяся мне на планете, где существуют сотни тысяч других, лучших, более прекрасных, умных, добрых, верных, рассудительных… Ты, подкинутая мне судьбой однажды ночью, бездумная и властная любовь, ворвавшаяся в мою жизнь, во сне заползшая мне под кожу; ты, не знающая обо мне почти ничего, кроме того, что я тебе сопротивляюсь, и лишь поэтому бросившаяся мне навстречу. Едва я перестал сопротивляться, как ты сразу же захотела двигаться дальше. Привет тебе! Вот я стою здесь, хотя думал, что никогда уже не буду так стоять. Дождь проникает сквозь рубашку, он теплее, прохладнее и мягче твоих рук, твоей кожи… Вот я стою здесь, я жалок, и когти ревности разрывают мне все внутри; и я хочу и презираю тебя, восхищаюсь тобою и боготворю тебя, ибо ты метнула молнию, воспламенившую меня, молнию, таящуюся в каждом лоне, ты заронила в меня искру жизни, темный огонь…Вот я стою здесь, но уже не как труп в отупске - с мелочным цинизмом, убогим сарказмом и жалкой толикой мужества. Во мне уже нет холода безразличия. Я снова живой - пусть и страдающий, но вновь открытый вчем бурям жизни, вновь подпавший под ее простую власть! Будь же благосклонна, мадонна с изменчивым сердцем, Ника с румынским акчентом! Ты - мечта и обман, зеркало, разбитое вдребезгикаким-то мрачным божеством… Ты и не подозреваешь, как я благодарен тебе! Но я никогда ни в чем тебе не признаюсь, ибо ты тут же немилосердно обратишь все в свою пользу. Ты вернула мне то, чего не могли мне вернуть ни Платон, ни хризантемы, ни бегство, ни свобода, ни вся поэзия мира, ни сострадание, ни отчаяние, ни высшая и терпеливейшая надежда, - ты вернула мне жизнь, простую, сильную жизнь, казавшуюся мне преступлением в этом безвременье между двумя катастрофами! Привет тебе! Благодарю тебя! Я должен был потерять тебя, чтобы уразуметь это! Привет тебе!

Качественное «одиночество» лучше заурядной толпы.

— Эрсин Тезджан

Выращивайте в душе своей, в самом светлом её уголке, такие прекрасные цветы, как добродетель, скромность, честность, справедливость и любовь. Тогда каждый из нас сможет здесь, в этом мире, украсить своё окошко небольшим горшочком с цветами.

Виктор Гюго. Человек, который смеётся

привет, осень. привет, вдохновение.

…и кто сказал, что пора любви - весна?