Знаешь почему мы не можем быть друзьями? у моих друзей на меня не стоит

тихо-тихо шептала ему "не предай",
забывала ложь, целовала руки, валялась в ногах
а он лишь смеялся, когда мне хотелось его убить, говорил "ну давай ударь! "
он меня рубил пополам ударом в трех словах, зажимал в тиски в четырех стенах.

по ночам брал своё, отворачивался, засыпал.
а бывало так в шутку/не в шутку "я встретил такую.она хороша, правда горда собой, но ведь я разведу любую"и уходил в неё с головой.
чертов ублюдок,
чертов не мой.

я пыталась уйти.
становился как ветер нежным, как ребенок плаксивым, колени в кровь стирал, когда понимал, что перешел грань и почти проиграл
паковал меня в разноцветные обертки, раны зашивал..
я устала в это верить, сколько можно меня по ночам, словно разбитую кружку клеить?
я хочу, что бы Бог это слышал,
я хочу, что бы он это знал,
я хочу, что бы мой самый лучший всё таки проиграл.
.
и ещё мне пожалуйста долговременный спасительный поддых,
только со скидкой, я ведь совсем пустая
ради всех святых.

он пишет: "я жду тебя дома. я ставлю чайник, " -
и воздух ей тесен, как старый худой пиджак.

на улице ветер. над городом крики чаек.
она и не помнит, когда всё пошло не так.

он пишет: "я жду тебя. это почти как жажда".
она отвечает невнятное "не скучай",
но ей неспокойно. ей кажется, что однажды
он вырвет ей сердце и выжмет лимоном в чай.
ведь мама всегда говорила - так не бывает,
чтоб долго и счастливо и в один день. финал -
вернёшься с работы, а он тебя не узнает.

а может быть, даже и лучше, чтоб не узнал.

он пишет: "я жду тебя дома".
осенний город
холодным дождём прибивает к асфальту пыль.

на улице ветер. она поднимает ворот.
ей надо успеть, пока чай ещё не остыл.

потому что не надо делать живых из мертвых.
я болела еще неделю, простудой, стрессом.
я теперь мечтаю уйти по асфальту мокрому
к новой жизни и к новым (сбывшимся!) интересам.

потому что не надо взахлеб угощаться водкой,
когда просто вот так- предлагают конфету с чаем.
и не думай о том, что ты выглядишь идиоткой,
когда раз в три недели шлешь ему: «я скучаю.

и вообще- в моем городе дождь. он размыл все знаки.
мне теперь никогда не найти до тебя дороги.»
понимая, что врешь. что быстрее любой собаки
ты отыщешь адрес, известный отнюдь не многим.

потому что не надо делать живых из мертвых.
не вытаскивай тех, кто навеки застрял в оффлайне.
потому что не хватит слов, полуслов затертых,
уместившихся в «не звони» на твоем экране.

потому и сидишь один на один с зимою,
хмуришь лоб, прибавляя себе, молодой, морщины.
потому, что здесь выживают одни лишь кошки.
потому что здесь умирают твои мужчины.

поболею еще неделю простудой, стрессом.
обязательна цель усилий- тебя не дергать.
не звонить, не писать, никаких общих интересов

я сдаюсь. У тебя работа, собака, мальчик с его лицом,
Которому я когда-то так и не стал отцом.
У тебя дела. Скоро в отпуск. Опять на восемь недель в Париж.
Но ты звонишь ночами и на выдохе говоришь,

Что моим уже не пахнет ворот свитера табаком,
Что собака руку в кровь тебе порезала поводком.
Что развод и выйдет боком и может статься, что разорит.
Ну а он тебя не бьет, не боготворит.

Просто как-то стерлось, свыклось, умялось в рамки, пришло к нулю.
Ты привыкла ко счету в банке, да и к рулю.
И делить квартиры, тревожить сына не хватит сил.
И ты два месяца не звонила, как я просил.

Но в початой пачке в твоем кармане опять лежала моя одна.
В квартире пахнет вином, Парижем, и видно улицу из окна.
И ты скучала, и привезла мне брелоки – башенки для ключей,
Флакон парфюма, ремень и множество мелочей…

И я сдаюсь. Ну куда там разум, моя война и моя броня?
Твой сын, собака, с корицей булки на завтрак – это не для меня.
И ты смеешься, и обещаешь, что постараешься не скучать.

И я сдаюсь. Только ты опять мне звонишь ночами, чтоб помолчать.

Каждую весну он тоскует по ней,
курит по две пачки,
дым от дешевых сигарет выкашливать все трудней,
выбирает - почти случайно - маршруты
давно завершившихся дней.
Ходит по этим улицам, гладит камни,
трогает знакомые деревья узнавающими руками,
И, в общем, сюжет знаком, и все дальше было бы так.
Нюанс заключается в том, что он - величайший маг.

Он нервно щелкает пальцами, призывая сны,
и чтобы они непременно во сне мирились,
во сне ему хочется ее посадить на привязь,
приковать к батарее метрах в двух от стены.
Ну или целовать до беспамятства - и чтобы горечи примесь
была, но не мешала наступлению звонкой весны.

У бывшей подруги великого мага все хорошо,
и сын ее в детский сад недавно пошел,
она научилась жарить блины и суп наливать в горшок,
и, в общем, не надо менять ничего - давно затянулся шов.

Но дело в том,
что каждой весной к ней приходят химеры,
то маленький заяц с крыльями парит над кастрюлей,
то розовых пчел слетается целый улей,
а то за окном - здоровый и темно-серый -
кто-то поет всю ночь. Шестнадцатый этаж, между прочим.
И еще маргаритки вдруг расцветают на ноутбуке рабочем.

Она, в общем, знает, кто это. И это ей порядком поднадоело,
хотя во всем этом, в общем, нет никакой катастрофы.
Она, вздыхая, всех разгоняет: мол, сына пугать - не дело.
Курит в форточку, затягиваясь неумело,
и думает: надо будет его позвать.
Как-нибудь.
На кофе.

Однажды я приеду к тебе с Хеннеси.
Вот так, за несколько тебя предупредив.
В глазах спокойствие, а вовсе и не ненависть.
…Дай Бог, чтоб не начался рецидив.

Я расскажу тебе о том, как это - замужем.
Ты будешь слушать как всегда спокойно очень.
И будет поздно мне домой-то ехать там уже,
И ты захочешь, чтоб осталась, очень-очень.

В соседней лягу, через стену будем думать,
О том, как сердце бьётся, выпрыгнет вот-вот.
И мне бы палец с обручальным взять да выломать.
Твоей хотела быть, но всё наоборот.

Ты утром встанешь, сделаешь мне кофе.
Я закурю. "А помнишь этот парк? "
Я помню всё… В моих глазах - твой профиль.
Мы дали финиш, не успев начать и старт.

Меня проводишь, поцелуешь тихо руки.
И вспомним оба, как тогда не долюбили мы.
В машине слёзы. Слёзы долгих лет разлуки!..
Вот так живут. Любя, но с нелюбимыми.

Перекрой мне собою дыхание,
Мне с тобой - ничего ведь не страшно.
Я почти что теряю сознание.
Я с тобой. Остальное - не важно.

Напиши аккуратными пальцами
На спине, по атласной коже.
И дышать всё же тихо пытаться…
Ты с ума свести меня можешь.

Мягким шёлком волнистых волос,
Что накроют сильные плечи,
Я - ответ на любой твой вопрос.
Я твой маленький знак "бесконечность".

Самым сладким моим электричеством,
Заставляешь меня летать.
От любви вот в таком вот количестве,
Забываю о слове "спать".

И без слов находя понимание,
Продолжай целовать осторожно.
Перекрой мне собою дыхание!
Мне сегодня любить тебя… можно…

Я так мастерски делаю вид, что мне параллельно.
Что живу своей жизнью, а тебя же в ней вовсе нет.
Только имя твоё услышав, глаза - как подстрелена.
И скажи после этого мне, где запрятан мой верный ответ?

Сильным девочкам плакать нельзя, но, Боже, как хочется!
Пред глазами стоишь ты моими, мне в пору бы волком выть.
И с другими, чужими людьми всё спасаться мне от одиночества,
Глубоко же в душе мечту прятать - с тобою быть.

Мне моральных сил никаких уже не хватает,
Я устала от всех и вся, я весь мир сейчас ненавижу.
Слишком часто приходится падать, снова взлетая.
Я отдам всё на свете, только бы знать…
…Что снова тебя увижу

Я, наверно, взяла бы награду аж в трёх номинациях:
" Доверяла - ошиблась", "любила - оставили", "мечтала - разбилось".
И весь зал, прям вот стоя, тонул бы в столь долгих овациях.
Только гордости чувство за это/вот странно/совсем не привилось…

До смешного и чёрного юмора доходит вся жизнь моя.
И не легче совсем от того, что таких же - ещё с полмиллиона.
Вот что боль и обиды порой втихоря с головой творят!
Там, где можно съесть сахар, я, по привычке - лимоны.

А когда повезёт/долго ждёшь/наступает ремиссия.
Жадно глазками хлопаешь, думая: "Вот онО, я ждала его, счастье! "
Ни хрена! Восседает у счастья подкупная слишком комиссия.
Так что сразу готовься к тому, что морально опять на части.

*******************
И не знаю, какой даже вывод из этого многого сделать?
Написала просто о том, что сейчас - очень скверно и больно…
Мне бы книгу издать про то, что НЕ нужно вам делать,
Но, по сути, не мозг, а душа ведь живёт совсем произвольно.

…Только искренне чертит рука на асфальте всё мелом…

Ты тогда мне писал и спрашивал
Смской: "О чём ты думаешь? "
А мне было безумно страшно,
Тишину я на кухне слушала.

Я ждала твоего приезда,
Хоть и знала, что всё закончится.
Без претензий, криков, наездов…
" Мне обнять тебя очень хочется… "

Что осталось от "нас с тобою"?
Фотографий с десяток?! Меньше?!
Накрывает глухой острой болью.
Ты соврал. Меня время - не лечит.

Я тогда тебя тихо спрашивала:
" Расскажи, кто же я для тебя? "
Что останется после нашего,
Раздробившего жизнь, октября?

Ты мне так и не смог ответить,
На "бессмысленные" вопросы.
Видно, связывали лишь нитки.

Я, наивная, думала - тросы…

.И летишь за ней,
Потеряв покой.
Она давно счастлива…
Но только не с тобой. (с)

=======================
Вы не виделись сколько? Два года?
Удивлён, ведь она изменилась.
И о чём говорить? О погоде?
Ты не знаешь, как ты ей снился…

И мучительно так забывала,
Тщетно ища твоё, но в других.
А тебе, вот, скажи, было мало?!
Для тебя её каждый был стих.

Вот теперь ты стоишь и смотришь,
Как на пальце сверкает кольцо.
" Я помолвлена…", ты воздух ловишь.
Ветер дует жестоко в лицо.

Ну и кто виноват теперь, мальчик мой?
Ты не видел молитвы ночами.
Как кричала навзрыд она: "Боже мой!…
" Помоги!" Умирая в отчаянье…

И сейчас пред тобой стоит сильная,
Ведь сама закаляла в себе эту сталь.
Ты же помнишь её - наивную.
Ей теперь сказать тебе нечего…
Кроме: "Мне жаль… "
*******************************
Слишком часто такое бывает и слишком печально.
Прежде, чем подписать приговор, вы трижды подумайте.
Ведь легко отказаться от чувств, как будто случайно.
Но вернуть не легко. Вы любовь свою… берегите!

Ты был так переменчиво-верен,
Что, порою, хоть просто вешайся.
Она знала коды и пароли
И хотела твоей очень нежности.

Ты высказывал, чем не доволен
И бесился её наивности.
Она плакала много: больно.
Потому что привыкла к искренности.

А тебе всегда что-то не нравилось.
Ты хотел что-то яркое, дерзкое.
А она даже сильно не красилась,
Но писала тебе эсэмэски…

И зачем ты был с ней, гадаешь.
Аргументы об стену бьются.
Ты не знаешь, нет, ты ведь не знаешь!
Как из глаз по сей день слёзы льются…

А потом будешь думать о том, как же всё-таки справилась.
Как смогла ты уйти из мира с названием "ОН".
И признаться себе, что самой вот так мучаться нравилось,
И ты знала, что любишь его/он же временно "просто влюблён".

И когда ты поймёшь, что ни денег на счёте, а просто желания…
Пока ты там взахлёб оправданьями крыла сама же себя…
Тебе будут казаться нелепыми эти страдания.
А тогда называлось иначе: "дожить бы мне дО ноября"…

И, конечно, тогда ты уверенно знала, что это навечно.
Про любовь до могильной плиты без сомнений могла…
Получилось-то, в общем, всё вдребезги-безупречно.
Аж местами махнулись в ролях своих солнце и мгла.

Ну, а кто виноват тебе, мега-наивная-добрая?!
Ты на эту войну шла, заранее галочкой "loose"…
И кому же, скажи, ты теперь докажешь, что гордая?
Что ты и не знала.

…А ларчик-то просто был пуст.

Визуально - всё было, как в сахаре:
Слова - нежные, ночи - лунные.
А теперь посчитать, сколько плакала?!
Говорили ведь люди умные…

Никого! Никого я не слушала!
Ведь твердили, что мы - слишком разные…
Заболела тобой. А не нужно…
Оказалась болезнь опасною.

Просто разные были цели,
Мне - серьёзных, тебе - только опыта.
Я хожу теперь как под прицелом
И бессмысленно глазками хлопаю.

Успокаивают/тихо жалеют,
Говорят мне, что всё наладится.
Отвечаю: "Не надо" Взрослею… "
Из-под ног моих мир тихо катится…

И как больно не бЫло б ночами,
Лишь подушка смиренно в слезах лежит.
Ну а я…
Пожимаю тихонько плечами.
И боюсь только - сердце не выдержит

я не знаю точно, верю ли я в судьбу
зато понимаю, что она верит в нас
очень верит