я сдаюсь. У тебя работа, собака, мальчик с его лицом,
Которому я когда-то так и не стал отцом.
У тебя дела. Скоро в отпуск. Опять на восемь недель в Париж.
Но ты звонишь ночами и на выдохе говоришь,

Что моим уже не пахнет ворот свитера табаком,
Что собака руку в кровь тебе порезала поводком.
Что развод и выйдет боком и может статься, что разорит.
Ну а он тебя не бьет, не боготворит.

Просто как-то стерлось, свыклось, умялось в рамки, пришло к нулю.
Ты привыкла ко счету в банке, да и к рулю.
И делить квартиры, тревожить сына не хватит сил.
И ты два месяца не звонила, как я просил.

Но в початой пачке в твоем кармане опять лежала моя одна.
В квартире пахнет вином, Парижем, и видно улицу из окна.
И ты скучала, и привезла мне брелоки – башенки для ключей,
Флакон парфюма, ремень и множество мелочей…

И я сдаюсь. Ну куда там разум, моя война и моя броня?
Твой сын, собака, с корицей булки на завтрак – это не для меня.
И ты смеешься, и обещаешь, что постараешься не скучать.

И я сдаюсь. Только ты опять мне звонишь ночами, чтоб помолчать.