—Ксюша, ты же медик, кому, как не тебе знать, как может болеть сердце у человека. Оно у него болит! Он разбит и требует поддержки.

—Да, я медик, и я так же знаю, что после реанимации сердце поддерживает себя собственным ритмом …

Вот она роковая ошибка. Не чтобы не быть, а чтобы не чувствовать себя одиноким.

Душа твоя – без времени, без места –
сквозняк, несвязных образов поток,
симфония без нот и без оркестра,
случайный взгляд, затоптанный цветок…
Толпа в тебе, ребенок потрясенный,
толпа времен – игралище смертей,
рождений гул – под оболочкой сонной
лица, себе чужого, как артель…

А глаз твоих седых никто не видит,
и это тело как бы не твое,
и душит чья-то боль, и бьет навылет
чужих зрачков двуствольное ружье…

Узнав на вкус, какую малость значишь,
стал всем для всех, не находясь ни в чем,
и превратил себя в открытый настежь
гостиный дом с потерянным ключом.
Кто здесь не ночевал, кто не питался,
кто не грешил… Давно потерян счет.
А скольких ты укоренить пытался,
уверенный, что срок не истечет?

Тоска листает улицы и лица,
шумит ветрами, ливнем льется с крыш…
И вот, оторван ветром, как ресница,
ты невесомо в вышине паришь –
а там, внизу, в долине, пастырь строгий
с жезлом и книгой знаков путевых
стада безумцев гонит по дороге,
не отличая мертвых от живых…

Я не думаю, что я знаю о жизни больше, чем любой другой человек моего возраста, но мне кажется, что в качестве собеседника книга более надежна, чем приятель или возлюбленная.

—Иосиф Бродский. Из Нобелевской лекции.

Но почему-то мимо.

В прошлые выходные с сидела в кафе с подругой, и мы жаловались друг другу на тему: кому в жизни не повезло больше. Да мне осточертело вставать в 5 утра, ложась при этом в 1 или 2. Я ненавижу водяные каши и слабосоленую рыбу. Меня раздражают грубые люди в метро, меня в принципе люди раздражают. Ненавижу мыть посуду. И еще куча всего, на что можно, но не стоит жаловаться.

И все же я прихожу к совершенно нелогичному выводу:

1. Я люблю свою работу.

2. Мне нравится учиться.

3. Я нахожу время на друзей.

4. У меня богатая личная жизнь.

Я вообще молодец. И все вроде бы круто. Но…

Какого черта? Это моя жизнь? Я вообще такую хотела? Она меня устраивает? Я ничего не хочу менять?

—Ксюх, ты счастлива?

—Судьба - шлюха, но я довольна. Она конченая блядь и ее откровенно забавляют мои неудачи и проблемы. Она смотрит на меня (и на тебя) глазами пожившей шлюшки, и говорит: " Я так хочу". И знаешь, выбора то не остается…

Давай помолчим. Мы так долго не виделись. Какие прекрасные сумерки выдались! И все позабылось, Что помнить не хочется: Обиды твои. И мое одиночество. Давай помолчим. Мы так долго не виделись. Душа моя — Как холостяцкая комната. Ни взглядов твоих в ней, Ни детского гомона. Завалена книгами Площадь жилищная, Как сердце — словами… Теперь уже лишними. Ах, эти слова, Будто листья опавшие. И слезы — На целую жизнь опоздавшие. Не плачь. У нас встреча с тобой, А не проводы. Мы снова сегодня наивны И молоды. Давай помолчим. Мы так долго не виделись. Какие прекрасные Сумерки Выдались!

Я лишь теперь, на склоне лет, Истосковался о минувшем. Но к прошлому возврата нет, Как нет покоя нашим душам. Да и какой сейчас покой, Когда в нас каждый миг тревожен. Несправедливостью людской Он в нас безжалостно низложен. Прости, что столько долгих лет Мы жили на широтах разных. Но ты была во мне, как свет, Не дав душе моей угаснуть. И как бы ни были круты Мои дороги, чья-то ярость, — Я помнил — есть на свете ты. И все плохое забывалось.

Даже если ты уйдешь,

Если ты меня покинешь, -

Не поверю в эту ложь,

Как весною в белый иней.

Даже если ты уйдешь,

Если ты меня покинешь, -

О тебе напомнит дождь,

Летний дождь и сумрак синий.

Потому что под дождем

Мы, счастливые, ходили.

И гремел над нами гром,

Лужи ноги холодили.

Даже если ты уйдешь,

Если ты меня покинешь, -

Прокляну тебя… И все ж

Ты останешься богиней.

Ты останешься во мне,

Как икона в божьем храме.

Словно фреска на стене,

Будто розы алой пламя.

И пока я не умру,

Буду я тебе молиться.

По ночам и поутру,

Чтоб хоть раз тебе присниться.

Чтоб проснулась ты в слезах.

И, как прежде, улыбнулась…

Но не будет знать мой прах,

Что любимая вернулась.

Среди печали и утех Наверно, что-то я не видел.

Прошу прощения у тех,

Кого нечаянно обидел. Когда бы это ни случилось - Вчера лишь… Иль давным-давно Ушла обида иль забылась, - Прошу прощенья все равно… Прошу прощенья у любви - Наедине, не при народе, Что уходил в стихи свои, Как в одиночество уходят. И у наставников своих Прошу прощенья запоздало, Что вспоминал не часто их, Затосковал, когда не стало. А вот у ненависти я Просить прощения не стану. За то, что молодость моя Ей доброту предпочитала. Не удивляйтесь, что сейчас, Когда судьба мне время дарит, Прошу прощения у вас. Но знаю я - последний час Обычно не предупреждает…

И я вышла в дождь.

На мне только легкая куртка. Под ней ничего, то есть вообще ничего, даже лифчик не удосужилась надеть. Так было нужно или я просто забыла. Я с трудом, матерясь, спустила коляску со ступенек и вышла на улицу, коляска была надежна, защищена под чехлом накидки от дождя. Где-то там внутри барахтался, кряхтел и плакал мой малыш. Моя младшая сестра. Но слезами делу не поможешь, я вставила в уши наушники и выдвинулась в вечер. Я знала, что спустя какое-то время слезы стихи, превратившись в тихое сопение малышки и поэтому не было ни одной причины вырываться из своего мира, мира - музыки.

Дождь обдал меня теплом, хотя местами прорывающийся ветер пересчитывал мне косточки, но мне было все равно. Ребенок. Главное ребенок. Погода стояла на редкость ноябрьская, учитывая, что сентябрь…

Вот так, толкая впереди себя коляску по пустым улицам, я прошла весь город. Собственно без цели блуждая, я, вышла к его дому. Не удивилась. Это нормально. Обойдя дом, я стукнула определенное число, раз из-за шторы появилась ладонь. Это значило - я выхожу. И плевать, зачем я пришла и когда, он выходил всегда, за это ему спасибо. Я ждала его у подъезда, спустя пару минут дверь открылась и я увидела на фоне ночного фонаря знакомый силуэт. Секунда и он рядом, помогает поднять коляску по ступеням. Мы в подъезде. Сестра сопит в коляске, он смотрит куда-то сквозь меня. У него свои мысли, у меня свои. Он перехватывает мой взгляд, но не меняет выражения лица, он ничего не ждет. Я встряхиваю волосами, содрогаясь всем телом, сейчас я напоминаю мокрую болонку, наконец-то нашедшую пристанище. На меня находит отчаянье. Я в медленно съезжаю по стене на пол. Внимательно всматриваюсь в лампы. Уже пора было бы заменить их. Он просил купить, помню, я же разбираюсь, но руки так и не дошли.

Он садится рядом и опускает свою голову мне на плечи, закрыл глаза. Я этого не вижу, но знаю, он всегда так делает, а единственное чему он не изменяет, так это своим привычкам.

Это стабильно. Всем плевать. Никто даже не видит тяжести моей ноши, да я и не стремлюсь это афишировать, но все же. Все чего-то хотят, им что-то нужно. Мои победы и достижения воспринимаются как должное, но поим поражениям радуются как дети - искренне. Ура! Ты не оправдала наших надежд! У тебя не получилось!

Он тоже спит, в промерзшем подъезде на полу. Оно мое движение и он очнется, поэтому я не шевелюсь и тоже закрываю глаза. Мне не страшно, не больно, даже не холодно. Мне - все равно. И от этого мерзко. Мы так просидели…сколько? Много, поскольку я вздрогнула от звонка мамы, еле нарастающей лунной сонаты (на мамином номере стоит), а мама раньше полуночи в такие дни не звонит. Я скидываю, понимая, что пора. Разговор окончен. Да, мы воспринимаем это как разговор. Молчание. Такое молчание. Поэтому меня никто не упрекнет во лжи, если на вопрос: « Вы общаетесь? "Я отвечу, что мы с тех пор не разговаривали. И только двое заметят мое лукавство. Двое наших близких, нас объединяющих людей. Меня и его никогда ничего не связывало. Взаимное внутреннее одиночество, решимость, презрение к жалости и острота языка, друзья, постель, увлечения, музыка. Это только объединяло, но никогда не связывало. Нам не в чем друг друга упрекнуть. Мы ничего не должны друг другу и ничем не обязаны. У меня есть люди, с которыми можно поговорить, но помолчать вот так - очень мало.

Он уже очнулся от сна и подает руку, что бы я встала. Он ни о чем не спрашивает и хорошо, мне нечего ему ответить. Жестом он показывает, что скоро появится и скрывается за дверью своей квартиры. Я закрываю глаза, я чувствую, как находит спокойствие, сменившее жгучую леденящую панику. Я спокойна. Я свободна.

Он появляется в куртке и направляется к выходу, я стою, оборачиваясь, он понимает, что я не хочу, что бы он меня прожал, споры неприемлемы, он знает и одним махом снимает с себя куртку и дает её мне. Я знаю, что завтра рано утром, когда я буду на работе, о н её заберет у меня из дома (своими ключами откроет дверь) и никто не узнает об этой и множестве других встреч.

Спустя еще минут пять я на улице пол стеной непрекращающегося дождя. Но я свободна. Я получила ответы на все интересующие меня вопросы. Человеку не нужен собеседник, все, что он хочет услышать, он отлично может сказать себе сам.

Я сгибаюсь под потоком воды, укрывая часть коляски от напора, я охраняю свое сокровище, что бы струи этого ада не касались его. Что бы ей не было больно, в твердой уверенности, что больно должно быть тому, кто сильнее.

Я могу терпеть мужчину некрасивого - в мужчине не это главное.

Я могу терпеть мужчину небогатого - бедность не порок.

Я могу терпеть мужчину злого - доброта присуща женщинам.

Я могу терпеть мужчину жадного - я сама могу себе все дать.

Я могу терпеть мужчину слабого - мне не нужен тупой качок.

НО Я НЕ МОГУ ТЕРПЕТЬ ТУПЫХ МУЖЧИН!

Бесит до невозможности. НЕ МОГУ.

Это ниже моего достоинства и выше моего понимания.

Ваше сердце когда-нибудь болезненно сжималось нежностью, тоской, любовью, бессилием перед лицом любимого? Любимого друга? Есть ли в вашей жизни человек, который одной улыбкой способен вернуть к жизни вашу обледенело-омертвленную душу, успокоить, обрадовать, обнадежить? Есть ли в вашей жизни человек, за улыбку которого вы могли бы убить? Человек, чье горе или плохое настроение воспринимается как свое собственное, а боль от этого только сильнее, поскольку вы ничего не можете сделать, что бы ослабить боль этого человека? Есть ли в вашей жизни человек не связанный с вами никакими семейными или кровными узами, но, тем не менее, являющийся ближе любой сестры или брата? Есть у вас такой человек, при мысли о котором возникают только самые положительные мысли? У меня есть такой человек. И я все чаще испытываю, неописуема тоску и боль от того, что не могу обнять эти хрупкие плечи и утешить эту беспокойную душу. Этот человек занимает одно из самых важных мест в моей жизни. Человек, который НИРАЗУ в жизни не заставлял меня усомниться в своей преданности и чести, дружбе и любви. Человек, который НИКОГДА не просил ничего взамен за свое благородство и поддержку. Человек, который НИКОГДА не считал нужным меня ни в чем упрекнуть или оскорбить. Человек, который на протяжении почти всей моей сознательной жизни был для меня верной пристанью и опорой. Человек, для которого хочется быть лучше, которого хочется сгрести в охапку и никого не подпускать к драгоценному сокровищу.

У каждого такой есть (по крайней мере, хотелось бы в это верить). Для кого-то это домашнее животное, для кого-то любимый человек. Для меня этот любимый человек - лучшая подруга. И то спасибо, которое я хочу сказать невозможно, высказать ни на одном языке мира, ни одной песней или мелодией.

В этом мире только один человек НИКОГДА, НИ НА ОДНУ секунду во мне не сомневался. Только один голос всегда внимал мне: "Ты сможешь!". И я смогла. Все смогла. Только бы не разочаровать любимого человека.

-извини, я не слышала, что ты звонил.
- да мне ///.
- да. я так сразу и подумала, когда увидела 43 пропущенных.

PS: Вчера была точно такая же картина. Меня это забавляет очень сильно :)

Сегодня мне предстоит еще одна бессонная ночь, бессвязные реплики и дикое желание уснуть.

Уже выпила ОЧЕНЬ МНОГО крепкого черного кофе. Но держит меня совсем не он, а адреналин. Сердце бешено стучит и мне очень интересно, чем для нас обернется это утро. Очень бы не отелось "Старых песен о главном", да и все самое важное уже сказано. Остается только интрига. Глупое детское желание посмотреть, что же с нами будет завтра…