Это просто Вьюи блог

Хорошули мои. Я такая счастливая! Меня окружают замечательные люди. Но всё же я думаю, не стоит так сильно к ним привязываться. Но это так мило, это так мило… ;)

А запахи дразнят, оооох кааак.

Истеричка.)

Я бы тебя на руки взял,
я бы тебя взял и унес,
тихо смеясь на твои "нельзя",
вдыхая запах твоих волос.

И, не насытившись трепетом тел,
стуком в груди нарушая тишь,
всё просыпался бы и глядел,
плача от радости, как ты спишь.

Я бы к тебе, как к ручью, приник,
как в реку в тебя бы вгляделся я.
Я бы за двести лет не привык
к бездонной мысли, что ты моя.

Если бы не было разных "бы",
о которые мы расшибаем лбы.

Я, конечно, не удивлена, но… Это так противно. Именно противно, по-другому не скажешь. Подташнивает от таких поступков и слов. Люди-пустышки, слова-пустышки, действия-пустышки. Ничто ничего не значит. Как я могла так долго убиваться из-за этого? Дурочка. Как хорошо, что всё кончилось. Хватит лжи, я наелась её досыта. Оставайся со своей грязью, продолжай поступать по-идиотски. У меня же всё будет прекрасно. Получу всё, что хочу. А хочу я ох как немало.)

Меня так удивляют вопросы "она едет туда-то. А ты с ней?", "Она делает что-то. Ты тоже?" Будто бы есть на свете вещи, которые мы можем делать порознь.)

А ты не позвонишь и не напишешь в любом случае, думаю. Неужели я настолько нет?

Ты стал навязчивой идеей. Идеей желания, обладания. Будто красивое платье, однажды примеренное в магазине, в котором ты кажешься прекрасной и вовсе не собой. А денег купить не хватает. И вот ты ходишь, думаешь об этом платье, мечтаешь о нём. А оно подчеркивает твою красоту, что кажется без него никак.

Только вот, без тебя - хочется, а когда ты рядом - не так уж и сильно.

Дурёха.

0оооо, какая же ты пркрасная *___* общие фразы, общие ситуации. уррр. милашечка-премилашечка.

опять на полторы строчки получилось)

но если не ограничивать себя - я смогу посвятить тебе поэму. или еще один стих :D

Как же это странно и сложно. Не хочу верить в то, что всё кончилось во мне. Пересматриваю фото с надеждой, что почувствую хоть сотую часть того, что чувствовала раньше. Грущу под грустные песни песни не из-за того, что грустно, а от того, что не грустно больше и я такого не чувствую. Что за бред творится в моей голове? Я придумала фигню. Радоваться надо. Я и радуюсь, честно говоря. Думаю, ты исключил меня из жизни достаточно легко. Я тебя ещё легче. Мне, конечно в этом помогли. И сильно помогли. Интересно, а тебе?

так и оказалось.

Чортова зависимоть от нежности, обнимашекцеловашек и прочих сюси-муси. Нужно к кому-нибудь на ручки и чтобы меня гладили по голове. Называли как-нибудь преласково. Ну или просто безумных поцелуев, полных страсти. Или чего они там могут быть полны. Я скоро забуду, что значит быть желанно-женственной. Флиртом сыт не будешь, охох. Работа перестает спасать. Не удивляет. конечно, но печалит.

и не притягивай меня к себе
выбери себе цель пореальней лучше
и не притягивай меня к себе
мы уже это проходили хрен че получится…

Хотя в душе всё равно, оказывается, печалька живет ещё.

Пишу корявые, убогие, дурацкие стишки. Ещё корявей, чем моя жизнь.

Это так прекрасно. Ты проникла в нашу жизнь, везде, в каждый её уголок. Я так рада, что ты есть.)

Жизнь прекрасна, я могу жить и без того, что считала необходимым. Жить еще как замечательно!

Такие прекрасные события происходят в моей жизни, кажется даже улыбка с губ не сойдет.)

Хотя.. не надо так говорить, а то мало ли.

Я любил ее. Не наверное, и не вроде.

Сомневался в себе, и что дважды два - четыре,
а теперь от моих сомнений меня воротит.
Поменялся бы местом с мишенью в забытом тире
или дал по газам на обрывистом повороте.

Да она-то любила. Я ей говорил об этом,
а она отмахнулась, как от настырной мухи.
Ей так хотелось быть альфой, но только бета
осталась в репертуаре. Ни сном, ни духом
не признавалась мне, что была поэтом.

Когда все закончилось, мне дали ее тетрадку.
(Так на руки маленьким детям дают котенка).
Я рвался к странице новой, как будто в драку.
Смотрелся, как в зеркало. Себя за рукав дергал.
Там были стихи в чернильных кровоподтеках.

Когда все закончилось, я долго курил и плакал,
хотя хохотал над драмой и мелодрамой.
Я вспомнил, как она покрасила губы лаком,
а после я целовал эти почти-что раны.
Я вспомнил, какая была. И она была, как…

Ожившая статуэтка с каминной полки,
гуляющая по крышам. Танцующая в ночи.
Под полной луной ей подпевали волки,
ее единственной песне с названием "Не молчи".
Она носила мои заспанные футболки,

клетчатые рубашки, фенечки, рюкзаки.
Я носил ее номер. В книжечке телефонной,
ключом от двери, к которой сменили уже замки.
Случайно обжег пальцы - где-то играла фоном
ее любимая песня - и стены стали узки.

Ее любимая песня. Про едущий эскалатор,
про то, что ни грамма правды в баннерах за спиной.
Пахло ее белым пористым шоколадом,
который она любила обмакивать в кофе латте,
и пахло еще ночью, что в поцелуй длиной.

Я хотел ей сказать. Когда-нибудь. Может, летом,
Я обещал ей Лето, и Осень, и красный шарф.
Я был ей на все ответом. Носил ее амулетом.
И если молчал о чем-то - боялся порой дышать.
Она, отвернувшись, тихо о чем-то шепталась с пледом.

Я не успел, как на последний поезд.
Может быть, спал, или писал повесть…

Кто-то сказал на ухо про сотню дурных таблеток,
кто-то про рак, а кто-то плел про автомобиль,
про крестики-нолики меж ее нервных клеток…

А я им молчал в лицо, что ее любил.

Мне хочется верить, что просто ушла - кошкой,
сменила стиль жизни, прическу и все номера,
а от меня - устала, множко или немножко.

…Но если уходит кошка,
она идет
умирать.

Врачи говорили, что время нас вылечит, перебинтует,
Только либо они соврали, либо это время теперь бунтует.
Я к выводу прихожу, что время совсем не лечит:
Меня лечит тот, кто с каждым разом меня обнимает крепче.

Меня лечит тот, кто целует мои ключицу, лоб и макушку,
Отдаёт по ночам одеяло своё, кровать свою и свою подушку.
Меня лечит тот, с которым я делаюсь спокойной и безмятежной,
С которым хочется становиться женственной, доброй, нежной.

Он кутает меня в свои кофты, когда мне холодно - я мерзлячка.
Я теперь шёлковый человек, а до него была человек-наждачка.
Временем никого не вылечить, как наркомана не вылечить героином.
Любовь лечат только любовью, как клин вышибают клином.