В расцвете

Величайшая трагедия в жизни - сердце с привидениями.
Где правит громадная любовь. Которую нельзя осуществить,
она не знает, как найти значение поцелуя,
покой объятий.

Хлопают ставни сердца с привидениями, скрипят полы, а из тёмной комнаты слышится плач.

я лишь жертва собственной несовершенности и вечной неудовлетворённости. познавая уныние, погружаясь в вечный холод, упиваясь блаженным одиночеством, я чувствую убийственный комфорт. эта бесконечная ночь - моя.

но был такой момент, когда вдруг, среди бескрайних снегов моего собственного ледяного ада, среди болезненной темноты зимней ночи, я представила себе место, тёплое и ласковое, как сама весна, безразмерное, бессмертное, прогретое нежным солнцем, пропахшее хвоей и твоим горячем телом, принадлежащее одной лишь мне.
и там, в этой тишине и столь приятной бесконечности, мы с тобой. измученные и замершие, незнакомые друг другу. мёртвые.
без возможности увидеть друг друга, услышать, узнать. и всё же мы были там вдвоём, дрожали от усталости недавнего существования, плакали от облегчения, слушали успокаивающий шёпот тишины и ощущали присутствие друг друга так же явственно, как теплоту земли или блаженный жар солнечных лучей, согревающий наши изголодавшиеся по любви сердца.
мы были там вдвоём.

а здесь я одна. живая и скованная собственной свободой.
и довольная, ведь мне нравится мёрзнуть.
эта бесконечная ночь - моя.

и вместо него я стала видеть зиму.

зиму, сосны, чужие окна- вот так я воображаю себе лучшую жизнь. жду и предчувствую её, сонную и усталую, закутувшуюся в тёплое одеяло, рязмякшую от духоты и красную от моих прикосновений.

"…Мне всё равно холодно…"

я начинаю забывать?

и шептать
забывая обо всём на свете
имя, которое стыдишься произносить наедине с самим собой
содрогаясь
содрогаясь без конца.

Ничто – это очень много
если конечно
его аккуратно перевернуть
и очистив от пыли
и тысячелетней копоти
приблизить к лицу
как зеркало

Слушая трепет вселенной
слышу как бьется вдали
глупое сердце подкидыша

мне кажется,
завтрашний день
тебя включит - носком сапога,
и ты будешь светить и светить
неустанно-подземно
всегда

Бодлер пришел
в дурдом,
притворившись
психиатром.
Он прожил там
два месяца,
потом ушел,
но дурдом так
его полюбил,
что плелся следом
через всю
Калифорнию,
и Бодлер смеялся,
когда дурдом
терся о его ноги,
как приблудный кот.

В угол локтя
вписана окружность головы

Не надо
ничего
доказывать

Сегодня ночью,

в полном объёме,

я смогла ощутить

тот геометрический хаос,

происходящий в моём обожжённом сознании.

закрыв глаза, я чувствовала

как искажается измерение

во мне

как оно прогибается

и ломается

словно стекло в окне,

открывающим проход в бесконечность

всё действительное растворяется в ней

и теряет своё значение

этот голос, озвучивающий мои мысли,

больше не принадлежит мне

и обнимаю я

не подушку,

а целую вселенную