будь собой и всё получится!

Как я уже говорила через восемь дней Вася от меня съехала, но это не значит, что наше с ней общение на этом прекратилось. Вовсе нет. Она приходила ко мне после работы каждый день, проверяла как тепло я одета, сколько раз в день я покушала, какая у меня температура и тому подобное. Василиса очень обо мне заботилась и это не могло быть неприятным. Прошла неделя, Вася уехала в командировку, я окончательно выздоровела, и за эту неделю наши отношения вновь стали отношениями лучших подруг, этому и я, и Вася были рады. Перед своей выпиской я устроила генеральную уборку: постирала все вещи, все занавески, почистила все ковры, помыла полы и окна. На закате того же дня я плюхнулась в глубокое кресло и ощутила приятную усталость. Болезнь была мною выстирана, выглажена, вымыта и протёрта. С удовлетворением я взялась перечитывать «Гордость и предубеждение».

Восемь дней Вася жила у меня, она не ходила на работу в редакцию, проводя всё время со мной и моими лекарствами. Четыре дня я лежала в бреду из воспоминаний, ложных, правдивых, заносчивых и таких приятных. Шесть дней мы питались пере солёным бульоном, подгорелыми котлетами и потрясающе вкусной шарлоткой. Семь дней мы не разговаривали ни о чём, кроме лекарств. Я не знала, что сказать ей. В моей памяти как обычно быстро стёрлось всё плохое, и оставшееся место заполнилось чем-то хорошим.
—Спасибо. — как-то раз сказала я — Спасибо, что заботишься обо мне.
—Ты бы поступила так же. — улыбнулась мне Вася.
Она остановилась по середине комнаты, смотря на меня. В её глазах я прочитала надежду на возобновление если даже не прежних, то просто нормальных взаимоотношений.
—И давно ты редактор? — улыбнувшись спросила я.
—Нет. — ответила Василиса и, присев на кровать рядом со мной, она начала рассказывать всё что с ней произошло за эти два года, за эти дни, часы и так далее.
Я внимательно слушала её и ловила себя на мысли о том, что вроде бы ничего и не изменилось, что Вася всё такая же Вася, что её парень всё такой же Ваня, а её отношения с мамой и окружающим миром всё такие же нормальные, какие были и два, и пять, и восемь лет назад.

Я никогда не забуду тот день. Не потому что я впервые поссорилась с Васей так сильно, не потому что я закончила институт, а потому что в тот день погиб мой родной человек. Я сидела в компании, я знала, что это случилось, я горевала, они праздновали. У каждого тогда был свой повод выпить, и пили все. Я сидела одна, сама с собой, мне просто важно было, что вокруг меня есть знакомые лица. Все веселились, уже не обращая на меня внимания, меня всё устраивало. Но не Василису.
—Ты сама виновата! — вдруг сказала она — Если бы ты уговорила его остаться, то он был бы сейчас с нами! И он виноват! Потому что не послушал тебя и уехал! Ты не должна была на него сердиться! Ты должна была сделать так, что бы он остался! Ты виновата, так что хватит грузиться! Либо веселись, либо уходи!
На ней накинулась Вета и Оксана. Они пытались успокоить её, закрыть ей рот.
—Соня, ты же понимаешь, что она пьяна и сама не понимает, что несёт?
Я ничего не ответила. Вася и правда была слишком пьяна, я впервые видела её такой. Она вырвалась из объятий Виты и подошла ко мне практически в упор.
—Если бы ты сказала ему, что беременна, вас бы было трое! А сейчас ты осталась одна! Я сказала тебе правду!
В комнате наступило молчание. Я слышала только тяжёлое дыхание Васи. Медленно встав, я размахнулась и дала ей пощёчину. Василиса покачнулась и отступила назад. На её щеке остался след от моих пальцев. Я ушла. После этого я не видела Василису. Через несколько дней я съехала с общей съёмной квартиры и сняла комнату у пожилой бабушки. В сентябре того же года я начала работать, кроме этого я помогала хозяйке квартиры чем могла и та оставила мне свою двухкомнатную квартирку. Моя жизнь изменилась в худшую сторону, став немного проще с того дня.

На пороге стояла молодая девушка с тёмным (но не сильно) цветом кожи, прямыми почти чёрными волосами, карими глазами. Лицо девушки было полно беспокойства, а в движениях ощущалась напряжённость. Я улыбнулась ей:
—Ты выглядишь, как редактор молодёжного журнала.
—Я и есть редактор молодёжного журнала. — ответила мне она.
Я хотела сказать ещё что-то, но мои ноги подкосились и я почти упала на пол. Василиса подхватила меня и отвела в постель. Она воткнула мне под мышку градусник и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Когда она вернулась за ней в комнату ворвалось облако холодного осеннего воздуха. На лице Васи была одета маска, как у доктора, она забрала у меня градусник, и я заметила как её глаза расширились. Дотронувшись холодной рукой до моего лба, он быстро отвела руку.
—Давно ты болеешь? — спросила она.
—Не знаю. Какое сегодня число?
—Второе октября.
—Кажется уже больше недели.
—У тебя был врач? — поинтересовалась она, в её голосе прозвучало недовольство.
—Да. Но он сказал это обычная простуда и я могу выйти на работу через пару дней, но на следующий день у меня появилась температура, и я осталась дома. После я врача больше не вызывала.
Вася ходила по комнате, собирая микстуры, таблетки, горчичники и прочие лекарства.
—Нужно проветрить и эту комнату. — произнесла она.
С её помощью я встала и дошла до дивана в гостиной. Вася открыла шторы и окно в моей комнате, сходила на кухню и принесла мне чай с малиной. Я сделала пару глотков.
—Ты должна выпить всё. Когда ты ела последний раз?
—Не помню, кажется пару дней назад. Мне совсем не хочется есть.
—Я сварю куриный бульон.
—Ты не умеешь готовить куриный бульон.
—Я знаю, что у тебя есть кулинарная книга, просто сделаю всё по рецепту.
—Хорошо.
Наступило недолгое молчание. Я не смотрела на Васю, её лицо вызывало у меня череду неприятных воспоминаний.
—Почему ты позвонила мне? — наконец спросила Вася.
—Когда-то ты была моей лучшей подругой, я знала, что ты поможешь мне. И оказалась права, ты приехала не смотря на то, что сейчас нет ещё семи.
—Прости меня.
—Ты просто высказала своё мнение. Я не сердилась на тебя, никогда, мне просто было не приятно тогда.
—А сейчас?
—И сейчас тоже.
Василиса вышла из комнаты, оставив меня одну. Я закрыла глаза. Я не видела её уже два года, с нашей ссоры. С того момента, как я её ударила.

Моё забытье из воспоминаний медленно стало сном. Очнулась я рано в поту. Градусник накалился до отметки тридцать восемь и пять. Мои ноги дрожали, я еле-еле доползла до кухни, чтобы принять лекарство. Вернувшись в постель я накрылась тремя одеялами, но меня всё равно бил озноб. Я взяла в руки телефон и набрала хорошо знакомый номер.

—Алло? — ответил тихий женский голос.
—Здравствуйте, тётя Яна! — приветливо ответила я. Мой голос слегка дрожал, но я старалась сделать его как можно более радостным.
—Сонечка, это ты?
—Да, это я.
—Сонечка, как я рада слышать тебя! — радушно воскликнула мамы Полины — Как твои дела? Как мама?
—Спасибо, хорошо. Но сейчас мы редко видимся. — ответила я немного помедлив. Мой голос задрожал, а из глаз прокатилось медленно две горячие солёные слезы. Я очень давно не видела маму.
—Как жалко.
—Да. Я хотела попросить у вас Васин номер.
—Конечно. Ты записываешь?
—Я запомню.
Тётя Яна продиктовала мне семизначный номер, затем сказала мне, что очень давно не видела Васю, что скучает по мне, и ещё какую-то ерунду, на которую я улыбалась, и что-то мило произносила в трубку. Когда наконец этот обмен любезностями закончился и мы распрощались, я набрала номер.
—Да. Я вас слушаю. — резко ответил мне знакомый с детства голос.
—Здравствуй, Вась. Это Соня. — прошептала я в трубку своим охрипшим голосом.
—Соня? Соня Кузнецова?
—Да. — прошептала я охрипшим голосом, потом я кажется сказала что-то ещё, какую-то короткую фразу.
—Мне приехать? — ответила мне Вася обеспокоенным голосом.
Я продиктовала ей адрес и положила трубку. В голове метались клубки мыслей о том правильно ли я поступила. В конце концов я остановилась на том, что изменить уже ничего нельзя. Сквозь дремоту и лихорадку я услышала звонок в дверь. Я одела тапки и встала. Голова мгновенно закружилась, я облокотилась на шкаф. До входной двери я добралась практически ползком. Открыв её я улыбнулась.

Мне виделось моё прошлое, не самое далёкое, но всё-таки прошлое. Я хорошо помнила события, которые теперь предстали в моих снах. Тогда мне было почти девятнадцать. Я училась на втором курсе института педагогики и психологии, жила в съёмной квартире подружками бывшими одноклассницами, проводила время свободное от общения за учебниками. Мы жили втроём: я, Вета и Оксана, а изначально с нами жила ещё и Василиса, но потом со временем она сняла квартиру со своим парнем, и появлялась в нашей квартире либо во время их сор, либо на частых вечеринках, которые мы любили устраивать. Все подобные праздники жизни всегда начинались в семь вечера, сопровождались громкой музыкой, танцами, выпивкой. Каждая из нас приглашала своих друзей и знакомых, которые приводили с собой ещё кого-нибудь. Так что в нашей небольшой двухкомнатной квартирке в такие вечера скапливалось много совершенно незнакомых мне людей. Заканчивался этот праздник жизни всегда ровно в одиннадцать вечера, время раннее для нас, студентов, и позднее для наших соседей, семьянинов и пенсионеров, поэтому точно в назначенное время все выметались из квартиры и шли гулять по ночным улицам или в клуб. В тот мартовский вечер всё было как всегда: толпа народу, музыка, смех, а в одиннадцать все ушли, я осталась одна в пустой квартире. Мне совершенно не хотелось идти куда-то со всеми, мне хотелось закутаться в мягкое одеяло и уснуть. Кое-как прибравшись в комнатах, я зашла в туалет и увидела там парня, застывшего не в самой приятной позе и извергающего остатки своего обеда. Я спросила первое что пришло в голову:
—Как ты?
—Плохо. — ответил он мне.
Я решила оставить его ещё не на долго, а потом у меня уже была отработанная тактика борьбы с не трезвым состоянием. Когда парень, еле-еле поднявшись на ноги, сделал не осторожный шажок, я подхватила его под руки, посадила на край ванной, раздела до трусов и обдала холодным душем. Раздался раздирающий душу крик. Я выключила воду, накинула на него полотенце, отвела в комнату, уложила в кровать. Всё на этом этапе ему полагался сон, парень заснул мгновенно. Пока он спал я рассматривала его. Это был очень красивый молодой человек, высокий, черноволосый. На его щеках играл хмельной румянец, от мокрых волос пахло сигаретным дымом. Я не представляла кто лежит в моей постели, чьим он может быть другом. Незнакомец спал очень беспокойно, то и дело просыпался, но спустя пару мгновений вновь засыпал. Я бормотала что-то на подобии колыбельной и тихо гладила его по волосам. Через два часа мой подопечный незнакомец проснулся и побежал в туалет. После я умыла его и заставила выпить чашку солёного чая. Незнакомец брыкался, отворачивался, обзывался, но я его понимаю: солёный чай — это самое худшее питьё на свете. После гадкого напитка я напоила его водой и таблеткой от похмелья, затем снова уложила в постель. На этот раз сон его был более спокойный, но не долгий. Вскоре он проснулся, посидел немного в туалете, я дала ему глоток воды, и он опять уснул. Время было около пяти. Выпитые мной напитки и потребность во сне дали о себе знать. Я легла в той же комнате на соседней кроватке и уснула. После я почувствовала движение в комнате. Незнакомец проснулся, встал с кровати и, помедлив, вышел из комнаты. Подождав пару минут я тоже встала. Прошлой ночью мне не хватило сил переодеться и потому вся одежда на мне теперь была ужасно мятой и не приятно липла к телу. Но я пропустила этот факт, оправив некоторые складки, тихо проскользнула на кухню, где меня застал ароматных запах петрушки.
—Доброе утро! — поприветствовал меня незнакомец.
—Доброе. — тихо кивнула ему я.
После этого настала короткая пауза смущения. Парень не знал с чего начать, а мне было интересно что он скажет.
—Ты выглядишь уже на много лучше. — помогла ему я.
—Да? — засмущался он — Прости я ничего не помню из вчерашнего вечера и даже не знаю где нахожусь.
—Если твоя голова не болит, а желудок не отвергает всё что в него попадает, значит всё уже не так уж и плохо. — произнесла я, совершенно не в такт его словам — Мне зовут Соня.
—Да, конечно же! Прости. — засуетился парень — Я — Никита! Очень приятно. Прости, если доставил тебе неприятности прошлой ночью.
—Ничего. Я уже привыкла к таким бессонным ночам. Кто ты? Друг кого-нибудь из девочек?
—Меня привёз сюда друг. Сказал, что трое его знакомых девчонок устраивают невероятную как всегда вечеринку. У меня не получилось ему отказать и вот я здесь.
—Как зовут твоего друга?
—Миша. Он мой лучший друг с детства. Даже вместе поступать собирались, но в последний момент он передумал и подался в адвокаты. А я исполнил свою мечту и пошёл учиться на повара.
—Тогда понятно, почему так вкусно пахнет в нашей кухне. — улыбнулась я и Никита улыбнулся мне в ответ.
Такова была наша первая встреча, наше знакомство. Никита вскоре стал одним из главных людей в моей жизни, стал её неотъемлемой частью. Хоть я и не хотела верить в это до последнего, но это было так, и он сделал мне предложение. Казалось, я ждала этого всю жизнь, Никита был моей судьбой, моей второй половинкой. Он любил меня нежно, наивно и очень искренне, а я заботилась о нём и тоже любила его так сильно, как была способна. Моё счастье разрушила монетка. После этого я не верю в смысл денег.

Я сидела на кровати и вглядываясь в небольшой мерцающий экран. Мои ноги в двух парах шерстяных носков являлись скорее ледышками, чем ногами, а сама я дрожала кутаясь в толстовку и одело. Меня бил озноб. Хуже всего что в тоже время меня распирала непонятная энергия. Я не могла стоять, не могла лежать, с трудом мне удавалось сидеть на одном месте. Изредка из моих лёгких вырывался кашель, а по толу пробегала дрожь. Я глотала таблетку за таблеткой лишь бы не ощущать боли в горле. Так могло продолжаться до тех пор, пока зарядка на лэптопе не кончится и я опять не впаду в болезненное забытье, но мне позвонили. В первую минуту я по ошибке схватила телефон, однако звонили в дверь. Вставив ноги в домашние тапочки я сильнее завернулась в толстовку, подошла к входной двери и взглянула в глазок. В общем коридоре было пусто, значит кто-то пришёл именно ко мне. Я пригладила взлохмаченные волосы и потянулась за ключом. Часы показывали десять часов вечера. Я вышла в коридор, закрыла за собой дверь квартиры, прошаркала к общей двери. Глазка тут не было, а потому узнать кто ко мне пришёл я могла только открыв дверь. Так я и поступила. Передо мной стояла моя подруга, точнее знакомая из института, которую я не видела уже несколько месяцев. —Ты пойдёшь в клуб? — спросила она даже не поздоровавшись.
От такого напора я даже слегка опешила. Похоже девушка в лёгком комбинезончике не обратила внимания ни на мою одежду, ни на красный от постоянного чиханья нос, ни на усталые глаза, лихорадочно вертевшиеся из стороны в сторону.
—Нет. — ответила я спустя минуту — Я болею.
Девушка вытаращила на меня свои маленькие глазёнки обильно намазанные тушью и произнесла:
—Ну и что? Даша тоже болеет!
С этими словами она указала на девушку небольшого роста на огромных каблуках, в ярком синем мини-платье, аккуратно накрашенную, причёсанную, сиявшую чистотой, свежестью, короче говоря без малейшего признака болезни.
—Нет, я не пойду. — пробормотала я.
—Ну ладно тогда. Поправляйся! — бросила мне на прощание незваная гостья и медленно на своих огромных каблуках прошествовала к лифту.
Закрыв за ними дверь я вернулась к себе в квартиру с лёгкой улыбкой на губах. Неужели эти красавицы не понимают как ужасно они выглядят на этих пятнадцати сантиметровых каблуках? Особенно если не умеют на них нормально ходить. Я остановилась в прихожей у зеркала, помедлив минуту, стянула носки и обула свои каблуки-ходули. Моя походка на них была ни чуть не лучше, чем у неё, но я ходила в этих туфлях лишь раз на выпускной в одиннадцатом классе, а это было больше шести лет назад. Сняв старые блестящие туфли, я сунула ноги в колючие шерстяные носки, легла в кровать и снова впала в незабытье.

Открыв глаза я снова оглядела комнату. Что я видела? Практически ничего. Силуэты отдельных предметов, несколько ярких пятен на стене, серый свет из окна. Затем я одела очки. В глаза сразу врезались точные контуры предметов, картины в ярких рамках на стене, окно с серым городским пейзажем. Преимущество плохо видящих людей в том, что при желании они могут отказаться от реальности просто сняв очки.Так я и поступила. Сняв очки и встала с кровати. На ощупь среди тетрадей, клочков бумаги, красок я нашла таблетки на своём письменном столе. Быстро проглотив парочку, я снова залезла под одеяло и закрыла глаза. Тишину нарушало лишь тиканье двух будильников. В голове закрутились картинки, болезненное воображение рисовало жирные, грязные, вытянутые сны. В носу что-то зачесалось, я чихнула и проснулась. На часах было только семь. По привычке одев очки я шаркая потянулась на кухню. Включив свет я долго не могла привыкнуть к нему. Спустя несколько минут я уже забыла, почему зашла на кухню. Крепко зевнув, я взяла тяжёлый металлический чайник грязного зелёного цвета и поставила его на плиту. Над ухом тикали часы с маятником, корыте кто-то подарил на свадьбу моих бабушки и дедушки. Только эти часы и приносили в кухню какое-то оживление. Своим тиканьем они наполняли самую маленькую комнатку в доме жизнью и уютом. В раздумьях о часах я начала засыпать, стоя на холодном полу. Мою дремоту развеял свист. Это чайник говорил мне, что вода в нём закипела. Я вытянула из коробки чайный пакетик, бросила его в чашку, взяла обеими руками неподъёмный чайник и налила кипяток, слегка промахнувшись, но всё же в чашку. Отхлебнув пару глотков несладкого напитка, я поморщилась. Не люблю чай из пакетика, но ждать пока заварится настоящий чай я тоже не люблю. Пока чай остывал до нужной температуры, я сидела в кресле, обернувшись мягким пледом, и смотрела сквозь окно на серое осеннее небо тяжело дышала из-за насморка, чихала из-за простуды и часто моргала из-за дремоты. Поставить на кухне кресло, пожалуй, было одной из моих лучших идей. Полу сны в моём полу забытье рассказывали мне о моём прошлом, таком казалось бы не далёком и резком; о бабушке, которая часто называла меня Кирой, хоть это и не моё имя; о маме, которая заставляла меня есть ненавистный мне суп, крича и сердясь на меня иногда до слёз; о папе, который всегда меня защищал от мамы, но не от себя; о старшем брате, которого я люблю до сих пор, который постоянно подшучивал надо мной, который теперь далеко.