Часть первая. Глава первая.
Открыв глаза я снова оглядела комнату. Что я видела? Практически ничего. Силуэты отдельных предметов, несколько ярких пятен на стене, серый свет из окна. Затем я одела очки. В глаза сразу врезались точные контуры предметов, картины в ярких рамках на стене, окно с серым городским пейзажем. Преимущество плохо видящих людей в том, что при желании они могут отказаться от реальности просто сняв очки.Так я и поступила. Сняв очки и встала с кровати. На ощупь среди тетрадей, клочков бумаги, красок я нашла таблетки на своём письменном столе. Быстро проглотив парочку, я снова залезла под одеяло и закрыла глаза. Тишину нарушало лишь тиканье двух будильников. В голове закрутились картинки, болезненное воображение рисовало жирные, грязные, вытянутые сны. В носу что-то зачесалось, я чихнула и проснулась. На часах было только семь. По привычке одев очки я шаркая потянулась на кухню. Включив свет я долго не могла привыкнуть к нему. Спустя несколько минут я уже забыла, почему зашла на кухню. Крепко зевнув, я взяла тяжёлый металлический чайник грязного зелёного цвета и поставила его на плиту. Над ухом тикали часы с маятником, корыте кто-то подарил на свадьбу моих бабушки и дедушки. Только эти часы и приносили в кухню какое-то оживление. Своим тиканьем они наполняли самую маленькую комнатку в доме жизнью и уютом. В раздумьях о часах я начала засыпать, стоя на холодном полу. Мою дремоту развеял свист. Это чайник говорил мне, что вода в нём закипела. Я вытянула из коробки чайный пакетик, бросила его в чашку, взяла обеими руками неподъёмный чайник и налила кипяток, слегка промахнувшись, но всё же в чашку. Отхлебнув пару глотков несладкого напитка, я поморщилась. Не люблю чай из пакетика, но ждать пока заварится настоящий чай я тоже не люблю. Пока чай остывал до нужной температуры, я сидела в кресле, обернувшись мягким пледом, и смотрела сквозь окно на серое осеннее небо тяжело дышала из-за насморка, чихала из-за простуды и часто моргала из-за дремоты. Поставить на кухне кресло, пожалуй, было одной из моих лучших идей. Полу сны в моём полу забытье рассказывали мне о моём прошлом, таком казалось бы не далёком и резком; о бабушке, которая часто называла меня Кирой, хоть это и не моё имя; о маме, которая заставляла меня есть ненавистный мне суп, крича и сердясь на меня иногда до слёз; о папе, который всегда меня защищал от мамы, но не от себя; о старшем брате, которого я люблю до сих пор, который постоянно подшучивал надо мной, который теперь далеко.