vintage is the new black.

Англия на фото 1928 года

Американский журнал National Geographic уже с 1920-х гг. стал активно использовать цветную фотографию по методу автохрома для иллюстрации своих выпусков. В 1928 году фотограф Клиффорд Адамс подготовил репортаж об Англии.

День 12: Любимая героиня книги.

Белоснежка

У всех маленьких девочек есть любимые сказки, будь то наши народные, или же заморские. Отчетливо помню, что часами могла внимать "Аленькому цветочку" и особенно любила заслушивать до дыр "Сказку о царе Салтане" Пушкина.

Но при этом никогда не возникал вопрос, какая героиня ближе всего. Всегда знала, что Белоснежка.
К тому же, от самой сказки в восторге я никогда не пребывала. Просто так получилось, почувствовалось, придумалось, если хотите. До сих пор не знаю, что же так завладело моим вниманием. И по правде говоря, не очень-то и стремлюсь.
Вводя рациональное зерно в любые ассоциативные убеждения нельзя избежать разочарования, а порой и искреннего недоумения. Невозможно смешивать вещи из разных областей восприятия, не поплатившись за это.

"Дорогая моя Белоснежка.
Захлебнулась собственным сном.
Разлилась мне на кафель вином.
Укололась веретеном.
Заснула и умерла по случайности.
А я из крайности в крайности.
То у меня черное,
То у меня белое.
А ты настойчивая и смелая.
Когда при памяти -
Четко гнешь свою линию."

обложка первого выпуска журнала Vogue, 1892 год

Эрих Мария Ремарк и Марлен Дитрих

Для общения с Марлен надо было иметь крепкие нервы. И вдобавок здоровый желудок, потому что от ее угощений любой мужчина мог свалиться под стол. «Суп из шампиньонов, отбивные котлеты, яичница-болтунья, мясо по-сербски с рисом и клецки с абрикосами», — записал Ремарк в дневнике (21 мая 1938 г.). Она предпочитала закармливать мужчин, нежели спать с ними, — поэзии кухни она отдавала предпочтение перед прозой спальни. Но этого Ремарк знать не мог, он видел Марлен такой, какой ее видели все: звездой, вокруг которой вился рой вожделевших ее поклонников, кинодивой, появлявшейся в сопровождении сменявших друг друга кавалеров. С тех пор как Голливуд перестал благоволить к ней, она проводила отпуск в Европе. Марлен стали считать в Голливуде «ядом для кассы», в списке любимых публикой кинозвезд она фигурировала в самом конце. Гонорары Марлен были невероятно высоки, поэтому ничто не заставляло ее хвататься за любую предложенную роль, и она могла позволить себе долгие перерывы между фильмами. У Ремарка сложилась почти аналогичная ситуация. Всемирную известность ему принесло одно-единственное произведение — роман «На Западном фронте без перемен» (1930). За всю историю книгопечатания только Библия по числу проданных экземпляров стояла впереди этой книги немецкого автора. Но и Ремарку пока не удавалось закрепить достигнутый успех. Подобно Дитрих, он, не будучи евреем, покинул Германию, презирая ее национал-социалистическую политику, и с тех пор жил либо в приобретенном еще в 1931 году доме в Порто-Ронко, на берегу Лаго-Маджоре, либо путешествуя по миру. Когда в начале сентября 1937 года Ремарк появился в Венеции, у него как раз осталась позади одна из многочисленных, но мимолетных связей — на сей раз с кинозвездой Хеди Ламарр.

Так описывает их первую встречу дочь Дитрих, Мария Рива, в своей книге "Моя мать Марлен":

Она сидела со Штернбергом в венецианском „Лидо“ за обедом, когда к их столу подошел незнакомый мужчина.
— Господин фон Штернберг? Милостивая госпожа?
Моя мать вообще не любила, когда с ней заговаривали незнакомые люди, но ее очаровал глубокий, выразительный голос мужчины. Она оценила тонкие черты его лица, чувственный рот и глаза хищной птицы, взгляд которых смягчился, когда он поклонился ей.
— Позвольте представиться. Эрих Мария Ремарк.
Моя мать протянула ему руку, которую тот учтиво поцеловал. Фон Штернберг жестом велел официанту принести еще один стул и предложил:
— Не присядете ли к нам?
— Благодарю. Если милостивая госпожа не возражает.
В восторге от его безупречных манер, мать слегка улыбнулась и кивком головы предложила ему сесть.
— Вы выглядите слишком молодо для того, чтобы написать одну из самых великих книг нашего времени, — проговорила она, не спуская с него глаз.
— Может быть, я написал ее всего лишь для того, чтобы однажды услышать, как вы произнесете эти слова своим волшебным голосом. — Щелкнув золотой зажигалкой, он поднес ей огонь; она прикрыла язычок пламени в его загорелой руке своими тонкими белыми кистями, глубоко втянула сигаретный дым и кончиком языка сбросила с нижней губы крошку табака…
Фон Штернберг, гениальный постановщик, тихо удалился. Он сразу распознал любовь с первого взгляда»

Их отношения, с виду такие естественные и легкие, складывались непросто. И завершились они драмой, которая нашла отражение в их переписке, в самых прекрасных, самых страстных и самых печальных любовных письмах. В итоге перед нами последняя великая история любви в XX веке, грандиозная иллюзия, полная лжи и самообмана, но освещенная изнутри бенгальским огнем образов Ремарка, который никогда не был писателем в большей мере, нежели чем в этих интимных письмах к своей холодной возлюбленной.

Хотя интимные отношения между Марлен и Ремарком закончились в 1940 году, Дитрих еще долгие годы оставалась возлюбленной его фантазии. 9 декабря 1938 года Ремарк приступил к работе над большим эмигрантским романом «Триумфальная арка», который наконец должен был излечить его от травмы знаменитости благодаря всего одной книге; многие письма к Марлен он с тех пор подписывает именем ее главного героя — «Равик». И чем дольше Ремарк трудился над романом, завершенным лишь в 1945 году, тем отчетливее главный женский персонаж книги, Жоан Маду, походил на портрет, причем не слишком лестный, Марлен Дитрих. «Красавица, возбуждающая и пропащая, с высоко поднятыми бровями и лицом, тайна которого состояла в его открытости. Оно ничего не скрывало и тем самым ничего не выдавало. Оно не обещало ничего и тем самым — все».

открытки старинного Львова

город, узкими улицами которого я вышагиваю каждый день.

Правила этикета. Тема 2:

Во время прогулки (часть 4)

Если, остановив омнибус, вы видите, что внутри уже находится не меньше дюжины пассажиров, отступите и откажитесь пополнить их число, не доверяя заверению кучера, что «еще полно места». Пассажиры этого, разумеется, не скажут, и вы не имеете права стеснять их, даже если вы готовы потесниться сами, - ведь это весьма неудобно и к тому же может повредить вашему платью, которое может быть так сильно помято, что уже никогда не будет выглядеть хорошо. Ни один омнибус не является достаточно просторным, чтобы вместить даже дюжину пассажиров так, чтобы им было удобно, к тому же это самое большое количество взрослых людей, какое дозволено перевозить законом.Приготовьте сикспенс за несколько минут до выхода из омнибуса. Вы можете попросить какого-нибудь джентльмена отдать его водителю. Так много несчастных случаев происходило из-за того, что кучер трогал омнибус до того, как леди окончательно выходила и в целости и невредимости оказывалась на мостовой, что лучше будет, если вы попросите джентльмена не отдавать сикспенс до тех пор, пока вы не покинете экипаж.

В том случае, если вы планируете поездку в омнибусе, позаботьтесь о достаточном количестве разменных денег в кошельке – запаситесь сикспенсами. Однажды случилось, что с кучером расплатились двадцатью пятью центовой монетой, после чего им отданная сдача упала и потерялась в соломе. Никакой остановки для того, чтобы найти ее, сделано не было, и поскольку за поездку было заплачено двадцать пять центов, а не шесть, кучер, разумеется, нашел сдачу сам, как только освободился от всех своих пассажиров.

Если кучер позволяет пьяному человеку сесть в омнибус, леди вполне посчитать, что будет лучше, если они выйдут, по крайней мере те, чьи места находятся рядом с его местом. Это, однако, является обязанностью джентльменов – настоять, чтобы подобные типы не были допущены туда, где присутствуют дамы.

Ни одна леди не должна себе позволять ездить в омнибусе после того, как стемнело, в том случае, если она не сопровождаема джентльменом, которого она знает. Ей лучше отправиться домой пешком под надзором слуги. Если же она поедет одна в омнибусе ночью, она может быть подвержена опасности столкнуться с неподобающей компанией и, возможно, быть оскорбленной.

День 11: Любимый герой книги.

Граф де ла Фер (Атос)

Любимых литературных героев нужно помнить всегда. Особенно, если они одни из первых.

Граф де ла Фер для меня - воплощение всех качеств, способных покорить. Даже не качеств, а пороков. Почему-то именно человеческие пороки заставляют чувствовать расположение и, наверное, жалость. Но не жалость в виде превосходства, а искреннее желание стать разрадой.
Атос, переживший трагическую историю любви, оставившую глубокий след на его личности, склонен к грусти и меланхолии, к самозабвению при помощи вина и крайней степенью отчаянья. Его циничность не отталкивает, а рассудительность достойна уважения.
Наверно это плохо закончится, но я только таких люблю. И никак иначе.

Не малую роль в моей любви к этому персонажу сыграла всем известная экранизация "Трех мушкетеров". Великолепный Вениамин Смехов с грустными глазами. И прелестная баллада, которую мне мама пела вместо колыбельной.

письмо Альфреда де Мюссе к Жорж Санд, 1833 год

Моя дорогая Жорж, мне нужно сказать Вам кое-что глупое и смешное. Я по-дурацки пишу Вам, сам не знаю почему, вместо того чтобы сказать Вам все это, вернувшись с прогулки. Вечером же впаду из-за этого в отчаяние. Вы будете смеяться мне в лицо, сочтете меня фразером. Вы укажете мне на дверь и станете думать, что я лгу. Я влюблен в Вас. Я влюбился в Вас с первого дня, когда был у Вас. Я думал, что исцелюсь от этого очень просто, видясь с Вами на правах друга. В Вашем характере много черт, способных исцелить меня; я изо всех сил старался убедить себя в этом. Но минуты, которые я провожу с Вами, слишком дорого мне обходятся. Лучше уж об этом сказать — я буду меньше страдать, если Вы укажете мне на дверь сейчас. Сегодня ночью, когда я… я решил сказать Вам, что я был в деревне. Но я не хочу ни загадывать загадок, ни создавать видимость беспричинной ссоры. Теперь, Жорж, Вы, как обычно, скажете: «Еще один докучный воздыхатель!» Если я для Вас не совсем первый встречный, то скажите мне, как Вы сказали бы это мне вчера в разговоре о ком-то еще, — что мне делать. Но умоляю, — если Вы собираетесь сказать мне, что сомневаетесь в истинности того, что я Вам пишу, то лучше не отвечайте вовсе. Я знаю, что Вы обо мне думаете; говоря это, я ни на что не надеюсь. Я могу только потерять друга и те единственно приятные часы, которые провел в течение последнего месяца. Но я знаю, что Вы добры, что Вы любили, и я вверяюсь вам, не как возлюбленной, а как искреннему и верному товарищу. Жорж, я поступаю как безумец, лишая себя удовольствия видеть Вас в течение того короткого времени, которое Вам остается провести в Париже до отъезда в Италию. Там мы могли бы провести восхитительные ночи, если бы у меня было больше решительности. Но истина в том, что я страдаю и мне не хватает решительности.

Альфред де Мюссе

Альфред де Мюссе родился в Париже, в состоятельной литературной семье. Романист, драматург и поэт, он познал вкус головокружительного успеха еще до того, как ему исполнилось двадцать лет.
В 1833 году, прочитав второй роман Жорж Санд (псевдоним Амандины Авроры Люси Дюпен), Альфред де Мюссе написал ей письмо. Они встретились, и он в одночасье потерял голову. К тому моменту Жорж Санд была свободна: своего мужа, барона Казимира Дюдевана, она оставила двумя годами ранее. Де Мюссе было двадцать три года, Жорж Санд — двадцать девять.
Жорж Санд имела репутацию талантливой и самобытной писательницы и издателя. Ее мужской псевдоним и привычка носить мужскую одежду сформировали ошибочное представление о ее сексуальности и личной жизни, а феминистские и социалистические взгляды постоянно привлекали к ее персоне стрелы критиков. Однако бесчисленное количество влюбленных поклонников свидетельствует о том, что она была в высшей степени очаровательной и харизматичной женщиной.
В письме, приведенном выше, Альфред де Мюссе впервые признается ей в любви, сетуя на то, что у него нет надежды на ответное чувство, и с сожалением объясняя, что поездка в Италию, которую они планировали, в свете этого объяснения должна быть отменена. В действительности они станут любовниками и поедут в Италию вместе. Путешествие окажется сущим кошмаром, их отношения долго не продлятся.
Де Мюссе умер в возрасте сорока семи лет; Жорж Санд — в семьдесят два года; она прожила интересную жизнь, полную любовных историй и приключений.

naiv-super:

Когда в ленте один за одним появляются посты с любимыми блогами, начинаешь чувствовать себя максимально не нужным, случайным пассажиром, забытым на причале.

Не то, чтобы это было так важно, но все же факт остается фактом. И как-то даже забросить все хочется. А ведь я такая не одна - нас сотни.

День 10: Книга, которая больше всего похожа на твою жизнь.

Никак не ожидала, что этот вопрос окажется на столько сложным.
Не смотря на то, что весь день не сидела на месте и голова была занята различными мыслями, все равно постоянно возвращалась к этому вопросу. К сожалению, к концу дня, ответ так и не появился.
Существует множество книг (да практически каждая) в которых можно найти какие-то параллели с моей жизнью. Это могут быть некоторые события, решения героев, или просто ход их мыслей. Пару раз попадались герои – характером вылитое мое окружение и я сама. Но ни разу эти все компоненты не собирались под одной обложкой.
А еще очень не хочется перехвалить, или наоборот недооценить свою жизнь. Вот, например, скажу я, что больше всего этому вопросу соответствует «Эмма» Джейн Остин (кстати, к этому варианту склонялась больше всего), а в сущности 70% описанного никогда не происходило со мною, и вряд ли произойдет, хотя по духу и атмосфере – вполне подходит. Или же взять любой из романов Харуки Мураками (читавшие поймут, что разницы нет – все его герои очень похожи), но в них зачастую краски слишком сгущены, я еще верю в светлое будущее.
Вот и получается, что единственного ответа нету: в каждой из прочитанных книг есть частичка меня, не зря же они мне в свое время приглянулись.

Старая Прага

картины художницы Светланы Ясеневой

Правила этикета. Тема 2:

Во время прогулки (часть 3)

Когда во время прогулки леди находится между двумя джентльменами, она должна одинаково, насколько это возможно, беседовать с ними обоими, или же больше обращаться к тому из них, с кем она меньше знакома. Тот же джентльмен, с которым она находится в менее церемонных отношениях, извинит ее.
Джентльмен, провожающий леди до дома, не должен покидать ее до тех пор, пока она не позвонит и необходимо, чтобы он дождался появления слуги и убедился в том, что она действительно вошла в дом. Ничего не стоящие мужчины полагают, что вполне достаточно проводить ее до крыльца дома, после чего уходят, предоставляя ей самой решать, каким образом попасть внутрь.

Если вы остановились на несколько минут на улице, чтобы поговорить со своей знакомой, отойдите в сторону, к стене, так, чтобы не мешать прохожим, или же вы можете прогуляться с этой леди до ближайшего угла. И никогда не останавливайтесь для беседы на перекрестке! Громко разговаривать на улице крайне невоспитанно и неразумно, поскольку все, что вы скажете, будет услышано людьми, проходящими мимо. Ни одна леди не позволит себе звать знакомую, крича через всю улицу. Гораздо лучше нагнать ее и поговорить с ней, если у вас действительно есть что-то важное, что нужно ей сообщить.

Когда незнакомец предлагает вам помощь, чтобы перейти через канаву лужу, или через скользкую наледь, не отклоняйте ее, полагая это непростительной вольностью. Он всего лишь хочет оказать вам любезность. Поэтому искренне примите помощь и поблагодарите за нее джентльмена.

Если вы видите, что кто-то поскользнулся на льду и упал, ни в коем случае не смейтесь. Нет ничего смешного в том, что кто-то расшибся и был к тому же унижен, упав на улице, и непонятно, как леди может найти что-то забавное в такой неприятной ситуации. Женщина, ставшая свидетельницей подобного происшествия, скорее может невольно вскрикнуть, нежели рассмеяться. Это будет особенно любезно со стороны леди, если она остановится и убедится в том, что упавший не расшибся.

lord-voldemort:maarina:

из истории

День Гая Фокса

5 ноября 1605 года злоумышленниками был спланирован заговор против короля Якова I и членов Парламента. Католики возлагали большие надежды на короля, полагая, что он отменит штрафы и ограничения, наложенные на католиков при королеве Елизавете I, но их надежды не оправдались. Тогда группа заговорщиков решилась на экстренный шаг, который вошел в историю как «Пороховой Заговор». Роберт Кейтсби предложил взорвать здание Парламента во время ежегодной церемонии открытия заседания Палаты Лордов. Целью предполагаемого взрыва было убийство короля, смена власти в стране и воцарение на престоле короля-католика. Для осуществления подрыва ими было приобретено 36 бочек с порохом и складировано в подвале под Палатой Лордов. Но заговор был неожиданно сорван. Накануне запланированного взрыва один из участников послал своему другу лорду Монтиглу письмо, в котором он просил его не посещать Парламент 5 ноября. Несколькими часами позже письмо оказалось в руках самого короля. Яков I приказал обыскать подвалы Парламента, где были обнаружены 36 бочек с порохом и Гай Фокс, намеревавшийся с минуты на минуту поджечь фитиль, ведущий к наполненному порохом подвалу под Палатой Лордов. Портрет Гая Фокса После нечеловеческих пыток и издевательств Гай Фокс выдал все имена злоумышленников. Все заговорщики были публично казнены, а Гай Фокс четвертован. Лондонцы в благодарность за избавление короля от смерти стали жечь на улицах костры. Со временем эта традиция переросла в более грандиозное событие, и на кострах стали сжигать чучела Гая Фокса, символы «Порохового Заговора». Согласно некоторым источникам, этот заговор не мог осуществиться, потому что приобретенный порох был сырой и старый, и поджечь его не представлялось возможным. А некоторые историки даже полагают, что «Пороховой Заговор» был придуман самим королем Яковом I в целях укрепления своей власти, потому что незаметно протащить в здание Парламента 36 бочек с порохом было невозможно. Возможно, это было сделано ради того, чтобы Парламент ввел дополнительные ограничения в правах для католиков. В Англии на «Bonfire Night» (Ночь Костров) принято приглашать гостей на праздничный ужин, где гвоздем программы является сжигание чучела Гая Фокса. Все гости выходят на участок, запускают петарды, поджигают чучело, жгут костер и мило общаются друг с другом. Традиционно на 5 ноября готовят картофельное пюре с толстыми английскими сосисками, обжаренными на гриле, а в углях запекают картофель и едят его с щепоткой соли. Существует и другое кушанье на День Гая Фокса — куриные ножки барбекю вприкуску с капустно-морковным салатом «coleslaw», заправленным майонезом, а на десерт яблоки-тоффи с сиропом, из которого делают ириски. Дети разукрашивают лицо углем «для камуфляжа» и счастливо бегают вокруг костра, не подозревая о настоящем предназначении этого праздника.

из фильма

Декларация 5-го ноября:

— Добрый вечер, Лондон. Во-первых, простите за вторжение на тв-канал. Я, в числе многих из вас, понимаю как удобна повседневная рутина, как безопасно хорошо знакомое однообразие, как покойна повторяемость. Я наслаждаюсь этим, как любой человек. Но определённые события прошлого, обычно связанные с чьей-либо смертью или с завершением жестокой, кровопролитной борьбы, остаются в памяти людей, и те отмечают их праздниками, и я подумал, что мы можем отметить 5-е ноября — дату, ныне, к сожалению, позабытую. Давайте отвлечёмся от повседневной жизни, и немного побеседуем. Найдутся, конечно, те, кто не желают нашего общения. Я полагаю, что в данный момент уже отдаются приказы по телефону, и люди с оружием скоро отправятся исполнять их.
 Почему? Потому что хоть вместо беседы и можно использовать дубинку, слова никогда не потеряют свою силу, слова передают смысл и возвещают истину тем, кто им внимает. А истина проста — с нашей страной творится что-то неладное, что-то ужасное.
 Жестокость и несправедливость, нетерпимость и угнетение. В стране, где когда-то была свобода инакомыслия, где человек мог говорить то, что думает, теперь властвует цензура и тотальный надзор, принуждающие к подчинению, и навязывающие непротивление. Как это случилось? По чьей вине?

Безусловно, одни причастны к этому более, чем другие, и с них в своё время спросится, но всё же, признаем правду — если вы хотите увидеть виновника, достаточно просто посмотреть в зеркало.
 Я понимаю, почему вы так поступили, я знаю, вам было страшно. Кто бы не испугался войны, террора, болезней. Тысячи бедствий словно сговорились сбить вас с истинного пути и лишить здравого смысла, страх одолел вас и в панике вы бросились к нынешнему верховному канцлеру Адаму Сатлеру. Он обещал вам порядок, обещал мир, и взамен потребовал лишь вашего молчаливого, покорного согласия.
 Вчера вeчepoм я прервал молчанье, вчера я уничтoжил Олд Бeйли, дабы нaпoмнить нашей cтpaнe о тoм, чтo oнa позaбылa. Бoлee четырёхсот лeт нaзaд истинный гpaждaнин вознамерился навсегда запечатлеть 5-e нoябpя в нaшей пaмяти. Он нaдeялcя нaпoмнить миpу, чтo чecтнocть, cпpaвeдливocть и cвoбoдa — этo нe просто cлoвa. Этo жизненные принципы. Итак, если вы ничего не замечаете, если преступления нынешней власти для вас неочевидны, можете проигнорировать дату 5-е ноября, но если вы видите то, что вижу я, чувствуете то, что чувствую я, если вам дорого то, что дорого мне, тогда я предлагаю присоединиться ко мне. Ровно через год, у входа в парламент, и тогда все вместе мы устроим такое 5-е ноября, которое уже никогда не забудется.

V — значит вендетта

письмо Фридриха Шиллера к Шарлотте фон Ленгефельд

1789 год

Правда ли это, дорогая Лотта? Могу ли я надеяться, что Каролина прочла в Вашей душе и передала мне из глубин Вашего сердца то, в чем я не осмеливался себе признаться? О, какою тяжелою казалась мне эта тайна, которую я должен был хранить все время, с той минуты, как мы с Вами познакомились. Часто, когда мы еще жили вместе, я собирал все свое мужество и приходил к Вам, намереваясь открыться, но мужество постоянно оставляло меня. В этом моем стремлении я видел эгоизм; я боялся, что забочусь только о своем счастье, и эта мысль страшила меня. Если я не мог быть для Вас тем же, чем Вы были для меня, то мои страдания расстроили бы Вас. Своим признанием я разрушил бы чудесную гармонию нашей дружбы, потерял бы то, что имел, - Ваше чистое, сестринское расположение. И все же бывали минуты, когда надежда моя оживала, когда счастье, которое мы могли подарить друг другу, казалось мне бесконечно выше решительно всех рассуждений, когда я даже считал благородным принести ему в жертву все остальное. Вы могли бы быть счастливы без меня, но никогда не стали бы несчастной из-за меня. Это я в себе живо чувствовал - и на этом тогда построил мои надежды.

Вы могли отдать себя другому, но никто не мог любить Вас чище и нежнее, чем я. Ни для кого иного Наше счастье не могло быть священнее, чем оно всегда было и будет для меня. Все мое существование, все, что во мне живет, все самое дорогое во мне посвящаю я Вам. И если я стремлюсь облагородить себя, то только для того, чтобы стать более достойным Вас, чтобы сделать Вас более счастливою. Благородство души способствует прекрасным и нерасторжимым узам дружбы и любви. Наша дружба и любовь будут нерасторжимы и вечны, как чувства, на которых мы их воздвигли.
Забудьте все, что могло стеснять Ваше сердце, позвольте говорить лишь Вашим чувствам. Подтвердите то, на что позволила мне надеяться Каролина. Скажите, что Вы хотите быть моею и что мое счастье не составляет для Вас жертвы. О, убедите меня в этом одним-единственным словом. Близки друг другу наши сердца были уже давно. Пусть же отпадет то единственное чуждое, что стояло до сих пор между нами, и пусть ничто не мешает свободному общению наших душ. До свиданья, дорогая Лотта. Я жажду подходящей минуты, чтобы описать Вам все чувства моего сердца; они делали меня то счастливым, то снова несчастным так долго. И теперь одно толькоэто желание обитает в моей душе.
…Не медлите с тем, чтобы навсегда унять мое беспокойство. Отдаю в Ваши руки все счастье моей жизни… До свиданья, дорогая!

Фридрих Шиллер - немецкий поэт, драматург, историк и переводчик. С Шарлоттой Ленгефельд, а также с ее сестрой Каролиной он познакомился в 1785 году. После нескольких лет переписки, в феврале 1790 года, Шиллер и Шарлотта поженились. Письмо, приведенное ниже, датировано августом 1789 года, то есть оно написано за семь месяцев до свадьбы. Очевидно, Шиллер попросил Каролину замолвить за него словечко перед сестрой и получил благоприятный ответ. У Шиллера и Шарлотты родилось четверо детей. Всю жизнь он был чрезвычайно болезненным и рано умер; Шарлотта пережила мужа на двадцать лет.