душевное состояние дикой пиздаболии.

она думала, что если останется с ним еще хотя бы на одну ночь,
то не сможет забыть его глаз..
если останется хотя бы на еще одну ложь,
он не сможет уйти и сам.
она писала письма, объясняя сотни причин,
ритуально сжигая их перед сном.
он был слишком нужен и слишком мил
для правды и резких слов..

она думала, что если останется с ним еще хотя бы на одну ночь,
то подцепит опасный вирус
невстреч или незвонков..
он сожрет ее изнутри как моль
от улыбки до позвонков..
он расставит капканы вдоль ее улиц
и пустит по венам смертельный яд..
он застрянет между врагом и другом,
чему и сам вряд ли будет рад…

она думала, что если останется с ним еще хотя бы на одну ночь,
проиграет главную битву – с самой собой..
сразу станет больной и злой,
ненавидя себя такой.
он захочет сказать о чем-то..
осечется.. и замолчит..
а она не удержится – усмехнется -
вот последний козырь, раз нету сил..

она думала, что если останется с ним еще хотя бы на одну ночь,
то, возможно, останется насовсем..
и узнает как пахнут все неподаренные им цветы,
и как совсем не тесно от его толстых стен..
она подумала, что узнает как зазвучат
все непроизнесенные им слова…
она сжала в подъезде его ладонь
«только не отпускай меня…».

и вот что ты мне предлагаешь? стреляться после таких звонков?
на дыбы подниматься? стихи штамповать конвейером?
ты звонишь мне, а значит, ты счастлив, пьян и здоров,
а мой номер, когда ты пьешь, мгновенно становится самым востребованным бестселлером.
ну а что остается мне? Переносицу зажимать и рот закрывать рукой?
отводить телефонную трубку от уха за километр?
чтобы ты не услышал, как накрывает меня прибой
всех морей из радиоволн голоса твоего у меня внутри, заштормивших внезапно от входящего, как от ветра.
ну а как еще? Я округляю глаза, когда имя твое в экран
птицей раненной долбится, а потом умирает на подоконниках моего сознания,
я считаю до трех, говорю себе: «Все нормально. Возьми просто трубку. впусти бедняка в свой храм,
на минуту, на две, а потом он сам добровольно уйдет в изгнание».
провожу по дисплею пальцем, произношу «Алло»,
и вот тут понеслись надежды на возвращение…
« - я хотел узнать как дела. вот, собственно, и все.»

(боже, Господи, дай терпения,
дай мне гордости не..
- а она тебя любит, милый мой?
а она по 4 часа отмаливает на службе грехи твои?
просит у Господа Бога за каждую букву твоего имени?
- любит. Вик, я ведь не молитвенник.
и вот что ты мне предлагаешь делать после таких слов?
мертвым голубем падать на сугробы твоих полученных сообщений?
да так падать, чтоб рифмами красными в кипенно-белый снег души твоей попадала моя кровь.
да так падать, чтоб каждое слово твое обнимать своей свернутой шеей.

я тебя из себя и губами чужими, и ласками,
отдаваясь полностью им.. но только украдкой.

я свой лик настоящий скрываю под масками
остаюсь всякий раз нерешенной загадкой.

одни говорят, я похожа на приморский ветер,
другие- на рассвет; раннее летнее утро

но ветер умеет любить, потому и бессмертен
рассвет не заметен, он робкий как-будто

а для себя я останусь милой девчонкой,
наивно так лелеющей свои жалкие мечты.

хитро смотрящей в глаза, обходящей сторонкой
людей, на которых невероятно похож ты.

Раз за разом - в жару и в стужу.
повторяешь себе: "он лучший"
и только он нужен.
Врезалась в сердце цифра - это число "2" - и не спасешься бегством - это внутри тебя.
так и жила бы вечно - верна лучшему *

девочка!?
у тебя что, больше нет мальчиков?
которые жадно и трепетно целуют руки, хватают пальчики?
ежесекундно дарят тепло по ночам?!
девочка!?
что ты вцепилась в него как в последний не ржавый трамвай!?
пусто деточка, это не твой маршрут, постой в сторонке помаши ручкой, попровожай…
девочка, хватит рыдать и кидаться словечками в спину ему уходящему
до двери,
хватит уже строить из себя недотрогу и жертвенное лицо овечки!
пусть он уходит!
выжми ему напоследок "вали! "
он уже не будет тем твоим вечным призрачным встречным
бесчеловечно любящим, но чужим…
он никогда не станет твоим навечно…

мальчик мой, сквозь интернеты… трафики…
расстояния в несколько станций метро и дырявых кармашков…
я наливаю тебе сладко-приторный чай в разбитую чашку
и все равно жадно влюбленными пальцами я поправляю ворот твоей рубашки…
чувствую все твои боли, простуду и кашель…
господи, как тяжело быть секундной слабостью…
как тяжело быть блажью…
но я же сильная девочка, я же выдержу, без козырных тузов в рукавах
и поблажек

феврали, поцелуями на губах застывшие
отношения/чувства,
которым уже года три,
а их все нельзя назвать остывшими,
мы всегда для друг друга остаемся- бывшими
но не забывшими
помнящими
ни разу не личными/лишними.

ты подобен
лучшим картинам Дали.
выдержанному виски,
после которого
голова болит.
ты мои девяностые
на машинах старых
с бумбоксом на плече
в джинсах рваных.
ты ночи
под треки david guetta.
ты вода холодная
жарким летом.
и я готова пить тебя вёдрами.
ты
взрыв
под самыми рёбрами.

Сердце бьется плавней и нежней в сотни раз.
Прикасайся ко мне поглубже - целуй мой воздух.
Я люблю тебя больше, чем Френка Синатру и старый скрипучий джаз,
А забраться в мой топ - это, знаешь, не так-то просто.

Я люблю тебя больше, чем пробирающий соул.
Больше, чем Элвиса, Джеймса и "Билли Джин".
Запиши на пленку свой голос.
И, раз пришел -
Оставайся.
У меня для этого есть еще миллион причин.
Делай громче, ложись поближе и весь обращайся в слух.

Я не знаю, как одна выносила то, что обычно делят на двух.

и когда твоя мама уходит, мы бежим валяться в ее кровати
- сегодня завтрак делаешь ты - да с какой это стати?
мы моемся вместе под душем, хотя мне не очень-то нравится
и я сушу свою челку, ведь я для тебя навсегда красавица

мы слушаем музыку, ты ненавидишь девять из десяти моих песен
обнимаешь меня, замотавшись в простынку, с тобой так свободно и тесно
лак сдирается с ноготочков, улыбка шире, глаза в глаза
ты сегодня не злобный волк мне, а я тебе - не гюрза

мы куда-то деваем время и сутки считаем минутами
я съедаю все йогурты, ты - все хот-доги с кунжутами
я у тебя не первая, зато ты у меня однажды и на весь год
или может быть навсегда, тут уж как мне повезет

у каждого есть такой человек, которого придётся запомнить навсегда

Он всегда приходил такой небрежный
и только после меня говорил "привет "
только ОН вся моя надежда
и единственный мой рассвет
Он редко давал ответы
и мысли меняли цвет
что хотела сказать - не помню
Он мой океан безбрежный
самый собранный, самый томный
с Ним забывается и этикет
и любой куплет
из любимой песни

Я сидела на полу в течении часа. Нет, даже не плакала. Наверно, он просто научил быть сильной. Я пила коньяк и задавала один и тот же вопрос: "Зачем ты так со мной?" Я задавала вопросы небу, но не получала ответа. вы спросите что же за паронойя ?
лично я называю это любовью
или страхом. Страхом потерять того, кто стал частью тебя. Большой и очень важной частью.

Я теряла. От этого было жутко\невыносимо\больно.

Он перестал мне что либо говорить. После четвертого бокала виски он просто заснул. Я смотрела на его образ, слегка пропитаный никтотиновой дымкой
он зазубрил там себя
и мои привычки, это его привычки
иногда мне казалось, он читал мои мысли, и мне становилось страшно, правда
Страшно от того, что он узнает
что там очередной беспорядок, очередной беспредел
и я знаю, он бы остановил весь этот хаос, если бы только хотел.

Потом я накинула пальто, поцеловала его, бросила что-то вроде 'до завтра' или 'до понедельника'

и осталась лишь
страницею
еженедельника
или номером
телефона.

день, когда все сломалось.

Джины на дне всех бутылок
Когда-нибудь кончатся.
Так что пей и загадывай!
Чего тебе хочется?
У меня 39,
Анальгин как религия.
И я не хочу знать
Где и с кем тебя видели.

хочется умереть.а не получается даже спать.уже 5:24.
и вот от этого боль моя только шире. я нуждаюсь в тебе, как ты - в футбольном турнире. где учился ты так все слова шлифовать. чтоб звучали они последнии в моем мире?

"-Я не хочу тебя больше видеть. н и к о г д а. Иди домой"

Он простреливал мне грудь насквозь этими словами. Чувство ненужности разрывало меня на сотни мелких кусочков. Я рассыпалась. Как можно все сломать и собрать(ся) заново? Наверно где-нибудь в районе апреля это получится.

а пока в голове крутилось, а с губ скользило:
" Я не знаю с кем жить в "минус двадцать". Не проганяй меня. Не прогоняй. Не прогоняй. Я люблю тебя. "

"-Девочка моя, любовь свалила после первого секса
и и тебе от этого никуда не деться. Ты гордо называешь этот страх «любовью»
«с болью я смотрю на вас» - сказал бы поэт
я не поэт. мне 23. любви нет."

Я села на пол и потухла. Мой мир был для него. Теперь - он пуст. И, черт возьми, это настолько больно, что я даже говорить не могла. Просто он слишком такой, как мне надо.

и на тот момент на все "привет. как дела. где ты." меня тянуло ответить:
сломано всё.
на стенах в подъездах царапать ключом:
сломано все.
и маме вместо "да. уберу. "
- сломано все.

Чувство было спалено под чистую. И по ветру развеян прах.