приятное сегодня кровообращение

я вся на музыку переложенная, осенью растревоженная,
как будто сто лет назад замерзшими руками хватаю вожжи - загоняю несуществующих лошадей. жужжит над ухом новорождённая ложь.
в мире опять всё сложно - скупые дожди льются за шиворот и насквозь, подожди
меня у подъезда пожалуйста. время всегда фатально, и ведь нужен талант - опаздывая, успевать вовремя. пока я утром разнежена, ты уже вызываешь скорую - свою желчь греешь на сковородке и несёшь мне на завтрак, говоришь "горячее - осторожно",
склоняешься, так близко, что хочется тебя трахнуть или наотмашь ударить,
капая расплавленным сахаром с кончика языка, даже шёпотом ты исхитряешься жалить
мои незащищённые плечи, я вся тобой покалечена, искусана, изувечена. надо бежать,
надо тебя извлечь как ржавую пулю, застрявшую левее предплечья, надо спасаться,
моё сердце - твой новый девайс, хвались и точи поострее разделочные ножи.
кружатся, кружатся этажи. мои сны тоньше кружева, я не просто разрушена -я выпотрошена, перекручена, но всё равно не расположена
жить
без
тебя.

не просто избавиться, не просто выкинуть в хаос и стать интернет-мусором, не просто похоронить. не просто

но я попробую. останемся здесь навсегда.

ты пишешь мне на разворотах воротников и тетрадей "прожито. перезачёт". рифмуешь меня с блядью. не вписываешься в повороты летних ночей. целуешь, не глядя. не подбираешь ключей - лезешь в окна. мечтаешь со мной промокнуть и не заразить ангиной. я в тебе спицей длинной вдоль позвоночника. чужая милая. завуалирую ночи. цветными карандашами зрачки растушую штрихами. ври своей маме "я дома.я засыпаю". впивайся зубами в мои оголённые плечи. я позвоню тебе вечером? - и семь неотвеченных. бесперспективные встречи на самом краю залеченных. зашитых. разбинтованных. я тобой переломанно переколота. не могу разложить по нотам. разолью по сотам твой липовый мёд. и буду тебя оттуда по чуть-чуть… пусть никто никому не врёт. я видела всю твою суть. я все твои запахи - наизусть. хоть мне давно уже и не грустно. как говорил Заратустра, грешника называй сумасшедшим. нас много таких помешанных. а ты, раздеваясь вспешке, не думай о наших прошедших. раньше за это вешали - сверкаешь своими зелёными. я в списке твоих удалённых. переливаю своё горе из стакана в море. солёное к солёному. последняя капля. мне без тебя спокойнее.

Благословенный свет.

Мне бы только теперь до конца не раскрыться,
Не раздать бы всего, что напела мне птица,
Белый день наболтал, наморгала звезда,
Намигала вода, накислила кислица,
На прожиток оставить себе навсегда
Крепкий шарик в крови, полный света и чуда,
А уж если дороги не будет назад,
Так втянуться в него, и не выйти оттуда,
И - в аорту, неведомо чью, наугад.

Арсений Тарковский.

Все-таки мне Вам - сказать нечего. Только вот что:

Попробуй спастись от дождя, если он - внутри, попробуй сдержать желание выйти вон. Метафизическая неудача.*

*В. Цой.

На часах – шесть ноль три. В кровать не ложилась, потому как душно. И снаружи и изнутри - давит. Забралась на подоконник, расширепила окно (благо, второй этаж позволяет), свесила ноги и читаю Людмилу Улицкую «Даниэль Штайн. Переводчик» (книга даренная, оттого неприлично ценная).
Какие параллельные миры расплескали, не донесли или просто выжрали по дороге все мои жизненные силы – вопрос открытый. Будет ли солнце светит по-новому, если я начну мыслить в другом русле, станет ли кто-то счастливее? Развить в себе позитивизм – сложное явление. Но необходимое, учитывая бесконечное пространство вариантов.
Курсовая по философии висит и дразнится каждый день. Да простит меня сир Кант, но мои внутренние метания и перверсии не дают глотнуть свежего воздуха: слишком пресно и бездуховно, чтобы браться за Вас, мой наимилейший.
Л. Улицкая – Г. Гессе – В. Зеланд – мой хлеб насущный на мои пару недель.
«Когда читаешь изредка книги – можно и не жить вовсе». Почему это не я сказала?
Живу, книги растворяю, растворяюсь.

все твои эти "умру-без-его-ресниц" -
элементарны, ватсон, как дважды два.
чувство не измеряют ни в "падать ниц",
ни в мастерстве из букв составлять слова.

это не то, когда в трубке - голос родной,
а оглушительный страх потери сети.
это, когда открыл в человеке второе дно,
и не просто открыл, а смог его посетить.

и не количество пущенных всуе пуль
в чей-то любимый, вроде бы как, висок,
это заплыть за самый последний буй,
лечь на сильные волны наискосок,

солнцу, не жмурясь, прямо смотреть в лицо,
гладя его по волосам лучей.
можно и золотое носить кольцо,
брак может быть бракован, а ты - ничей.

это не обещания быть твоим,
веки веков с тобою сейчас и здесь.
это когда безумно тепло двоим,
если вы друг у друга
всего лишь
есть

тьма имеет предел, и любая грусть
преодолима, если построить мост;
боль исчерпаема, горе имеет дно,
если осмелиться встать в полный рост,
дотянуться до счастья, ибо оно
досягаемо, и рецепт его крайне прост.
запиши и бумагу затем сожги:
люди - концентрические круги,
у всех одинакова сердцевина.
память - вбитый в темя дюймовый гвоздь,
научись прощать, он выйдет наполовину.
обиды и скорбь созревают в тугую гроздь,
выжми до капли, получишь терпкие вина.
взрослей, но и не думай стареть,
смерть существует, но это всего лишь смерть,
дань закону контраста.
не стоит пытаться нумеровать страницы,
ибо время тебе неподвластно.
в твоих силах помнить слова, имена и лица,
рушить стены и презирать границы,
любить, покуда сердце не задымится,
и знать, что всё это не напрасно.

Губы тратились на сигареты. На стихи, поезда и улыбки. Ты любишь рэп, я - минорные скрипки. Не любила для других твои какдела и приветы

-Съем халвы.
-Зачем?
-Не знаю.
-Зачем тогда ее есть?
-А почему бы не съесть?
-Пожалуй, поделюсь бананом с собакой.
-Зачем?
-А почему бы не поделиться?
-А почему бы не быть добрым?
-Ты ужасен. Ты в курсе, что моя собака любит басы?
-Это и моя собака тоже.
-Но ты не делишься с ней бананом. Кажется, что я теряю смысл.
-Тебе "кажется". Вот именно.
-Тогда я не знаю, есть ли смысл. Без человека нет смысла. Без меня нет смысла в этом бессмыслии.
- Ведь зачем-то я думаю об этом.
-Ты знаешь о незнании того, знаешь или нет. Незнание в кубе?
-Неуверенность это называется или растерянность. Не мудри.
-Дядя приезжает почти завтра.
-Не напоминай. Я только прочитал про гири на сердце. Мне теперь эта фраза повсюду мерещится.
-Ты не был злым или добрым. Скорее равнодушно добрым.
-Почему, вправду, нельзя обнять словами? Я не виноват в этом желании.
-Задумался о том, вошь или нет, и значит не вошь. Не оправдывайся так по-дурацки. Это все гири.
-Уберу книгу от Таси. Не доверяю ей.
-Она собака. Ты просто бережешь книгу.

Одиночество Гефсиманского сада.

Время. Самая субъективная субстанция в мире, учитывая то, что его вообще нет. Времени - нет. Нет его и все.

Хаос есть. Хаос от времени. Которого нет. Как же тут хаосу-то не взяться?

Но тут не в самом времени как таковом времени. А в том, что его придумали люди. И не в том суть, что его придумали, а в том, что люди.

Почему. Потому, что люди составляют общество, которое заведомо соблюдает какие-то нормы принципы. Соблюдает, соблюдает, вынашивает эти ценности века и тысячелетия. А потом им начинают придавать самое ужасное, что может, на мой взгляд, вообще быть: важность.

Что ужасного во времени и в том, то оно течет? Ну да. Родился - что-то посередине - умер. Так всегда было. А люди пытаются от этого бежать. И придают важность всюду.

Примеры. Много примеров.

С каждым годом я думала, что моя жизнь становится все хуже. Я училась все хуже, читал все меньше, была хорошей все меньше. С каждым годом становилось все хуже. Дошла до пика: уже просто невозможно так существовать. И сразу вопросы: что? как? почему? за что? зачем?

Пожалуй, вопрос "почему?" стал решающим. Почему я стала учиться хуже? Потом он перерос в "кто решил, что я стала учиться хуже?!". Я вспомнила весь свой образовательный процесс. И успокоилась: я всегда училась плохо. Я никогда не была отличницей. В первом классе мои диктанты по русскому постоянно браковали из-за того, что у меня был отвратный почерк, полная неразбериха во всех моих же помарках и исправлениях. Меня в первом классе выгоняли с физкультуры. Я опаздывала во втором классе на занятия целую неделю.

Но. Но. Но. Мне-было-на-это-на-пле-вать. И точка. Я об этом не думала. Не ставила в эту зону никаких приоритетов.

Но с каждым годом мне пытались прививать все большую важность этого процесса: в пятом классе мне говорили, что пятый класс - базовый. В шестом - что шестой. Обстановка накалялась. Ругают все больше. Оценки все хуже. "Будет стояние - будет противостояние". Так и вышло.

Сейчас я поняла, какая это чушь. Полная чушь. Трудиться - да. Но бывает такой труд, которого ты хочешь. Как Стивен Хокинг, например, который работает, работает, а сам свою работу работой как таковой назвать не может. Удовольствие. Спокойствие.

Так к чему я это все. Время. Излишняя важность. Погоня за временем. От этой погони я еще не смогла отказаться. Сложно. Но все ближе к этому. Зачем? Ненавистная мне фраза, что "у Билла Гейтса в сутках столько часов, сколько и у вас". Ненавижу! Люто. Абсолютная ложь. Понты и пафос. У нас с тобой в сутках разное количество часов. У тебя с твоими родителями разное. У каждого - индивидуально. Время - внутри.

Этому немыслимое множество примеров. Но обществу в целом и в частности удобно руководствоваться абстрактными понятиями. Как родителю легче сказать "потому что я старший" и дать оплеуху, чем объяснить, потому что объяснить нельзя, потому что либо объяснять нечего, либо сами не знают.

Пока тебя нет сгнию яблоком забытым на грязном столе

В руках детдомовца конструктором Lego сломаюсь

Разорвусь свинцовой пулей в чьей нибудь голове

В чьём нибудь рваном кармане мелочью затеряюсь

Заблокируюсь страницей вконтакте Жёлудя Ромы

Разряжусь в телефоне аккумулятором

Прогуляюсь лекарством по венам больного

Минутной стрелкой в будильнике встану в пол пятого

Засохну плевком на каменной мостовой

Из космоса на Землю рухну кометой

Обрушусь кирпичной стеной

В почтовый ящик юркну свежей газетой

Пока тебя нет разобьюсь игрушкой ёлочной об пол холодный каменный

Завершусь главой в грустной повести Достоевского

На землю упаду больной птицей выстрелом раненой

Высохну грязной лужей от потепления резкого.

Лечится можно сколько угодно

Всё равно буду болеть тобой

Пока тебя нет быть я могу кем угодно

Но не самой собой.

Запредельная меланхолия. Музыка, сама по себе, такая, как надо. И всегда в одно и то же время года. И всегда в одно и то же время души. Всё так циклично. Чем старше, тем больше замечаю.

А потом я и не вспомню этих людей. Эти лица.