somebreath

С утра –
запах костра,
свежесть, матерящийся дворник.
Распадаюсь на среду.
К обеду
приеду,
а там на четверг и на вторник.
С тоски
на куски
растащат жадными пальцами мокрыми.
Вот благодать –
с кем-нибудь не молчать.
Хочется. Но мысли рождаются мёртвыми.

В зимней лазури, как в зыбком зарине,
необозримы чащобы пустынные.
Снится порою, как гибнут осины
в смраде и слякоти.
Невозвратимо
как задыхалась в золе и бензине,
хлестав всех цитатами того Кремази.
Мне слабо шептали сухие осины:
«Зайди в мезонин до взрыва зари».

Но кто же расстёгивал звёздные запонки?
Зарёва рёв не услышала. Запахи
едкие,
затхлые,
с запада,
мною забытые, как Божия заповедь,
обволокли, опечалили.
Чаем ли
ночами
сны встречаю?
Нет.
И посему серчают
видения, крепчают
запои.
Всё к чёрту!
Тебя наличие во снах считаю раем.
Неразделимым.
Незримым.
Незнаемым.

27/01/12

Я тут одна. Я вдох и выдох, кашель, мрак
вот этой комнаты, в которой нахожусь.
И я не знаю, сколько продержусь
ещё. Возьмите меня кто-нибудь к себе за «так»
со всеми тараканами,
скелетами
и молью гардеробов.
Возьмите же. Я обещаюсь вас любить до гроба
и бережно хранить вашей души очаг.

Я тут одна. Вы слышите меня, друзья?
Друзья, приятели, знакомые… вы – эгоисты.
А я больна, и упиваюсь под дешёвый твист
и смачный сгусток вашего вранья.
А вы находитесь в своих перпендикулярных
плоскостях и мните себя скалярным
средоточеньем на слётах этого рванья.

Я тут одна. Я стон и мерное биенье сердца
больничных коек и дорогих аппаратур,
и, по большому счёту, среди натур
горластых не пою я в ритме скерцо.
Но вы-то заливаетесь,
нарочно
камнем
засыпая
сверху
меня и тех, кто снизу, как помеху,
и упиваетесь под твист со мною в танце.

28/11/11

Ушла в себя, смотрю дотошно -
а вроде ничего, потянет с пивом!
Ко мне не суйся с пролетарским рылом!
А впрочем… В прошлом.

Онемели дали.
Январь мой негоциант
оглох. Слава Богу! Тяготеньем несомый
под звуки рояля
лёг музыкант
и засыпан землёй, почти невесомою.

Чую затхлость души.
Голос в горле застрял,
и как-то смердит в полуночном хорале.
Небо снегом тошнит.
Поднимаю бокал
за вас, что мне славную жизнь обещали!

Весну бы скорей! -
Труп реки пробудится,
и качнётся легко стебельков метроном.
Щербатый свет фонарей
поблекнет с зарницей.
Я допью в одиночестве, уничтожу свой ром.

10.01.12

Собрав дневное всё дерьмо,
раздетой выйду в непогоду
поглядеть, как тлеет лунное клеймо
на исхудалых рёбрах небосвода!

Я вышла из себя, точнее, выпала,
как град, размером с биту. Потом
уснула рядом с догу, идолом.
Проснулась мятым, рваным пиджаком.

Я выходила за тобой в тираж, но не газет,
стреляя уток на газетных полосах.
Не популярный в наши дни концепт -
вместо "прощай", шепнуть:
" Всего хорошего".

Я выпала из контекста стен, оконных
рам, стёклами звенящих под баян
ветров. За рамки вышла на законных
правах изгоя, на его паях.

В тебя конкретно, если хочешь знать.
Меня бросало, как бросает в жар и холод, но
я выжила, вышла из депрессии. Опять.
А ты всё не выходишь,
кружишь голову…

28.10.11

В холодной комнате, прижав лицо
к стеклу, считаю в листьях осень
по-хозяйски. Закончилось винцо
в бокале. Дождь одноголосен,

как шум приёмника. Среда… Суббота…
Машинально в бездну сброшенные дни.
Чувства сердцу предпочли аорту.
Дурные! И остались вы совсем одни,

а с ними ты, приравненная к числу
ч\б. Для никого вспотевшие страницы
уже как заповедь. Пропитаны «послу»
живущие во мне больные лица.

Годичное кольцо на карих спилах.
И кто-то из друзей был прав в одном:
пора бы перестать мне думать о дебилах
и хлопнуть дверью так, чтоб рухнул дом.

01/10/11

Пользуйся. Уединенье тела
и странствие его от точки «А» до «А»
разбилось механизмом беспредела.
И ты не видишь – права иль не права.

И что с того, что некуда сбежать
под гнётом страха быть замеченной
объектом вожделения? А память распластать,
сковать, что отзвуками лихо изувечена?

Но как ни вешай ярлыки, ни обусловь
и не оправдывай разлад с пространством,
так блядство превращается в любовь,
и тут, прости, уж не обелишь пьянством.

Одна беда – от «Я» и до «Тебя» не жизнь,
а вечность, дебри снов и мимолётность встречи.
Себя раз каждый задолбало обеспечивать
каким-то жалким, шатким «Юль, держись».

Не отступить от этого. Хоть я не думаю,
что это чувство выше Эвереста, но
в руках держу твой голос до сих пор, как дура.
Пользуйся. Быть так, наверное, должно.

13.09.11

И по-хорошему всё равно, знаешь.
Что фонарь в окна - жизни чужие.
Как собака, до срыва всё лаешь,
чтобы кость наконец положили.

Не ловлю, как жонглёр с фрактурою,
мысли, что в воздух подкинуты.
Всю жизнь борясь с самодурами,
в цари самоплясов воздвигнута.

А дни всё идут по накатанной.
Набирая в ладони терпения,
я вбираю безропотно мнения,
что сползают в мой мозг, как на каторгу.

И, по-хорошему, впитывать нечего.
В поплывшей себя амальгаме
узнАю, и образ навечно
растворится в табачном тумане.

05.09.11

Сплетенье оставляет тень.
Что мне поведать, друг сердешный?
Песок, как смятая постель.
Плетьями кроет безуспешно,
и равнодушен глаз к лучам
солнца. А мы всё гаснем по ночам.
Останки ветра греют слово.
Моя надежда умерла.
Точнее, предпочла другого.
И на вопросы, как дела,
и как сновидческие ходки,
и сколько нынче пинта водки
в краях оставленных тобой,
могу ответить: три с полтиной.
Когда прощаешься с мечтой,
жизнь преграждается плотиной.

Мой друг, состарилась луна.
Все эти дни - лишь шквал истерик.
Моя утробная война
не вышла за межу макушки,
и манипулы мыслей о
бездолье устелили дно
залива, не сойдя на берег.
В бою поверженные душки
очередная скрыла мгла.
Да-да, я влюблена была
давным-давно в явленья мира,
я представляла: ночь - чернила,
и кто-то легкое перо
макает в небосвод снаружи,
звезду оставив, пишет про
сошедшую на землю душу.

Теперь я думаю, в судьбу
поверить - гордая оплошность.
Сколь неуместно божеству
иметь излишнюю дотошность.
Что от мечты лишится, друг?!
Налёт соскабливаю мук,
тот сплав отчаянного восторга
не довелось мне испытать…
Дворцов воздушны на подпорках
пока мне тоже не видать.
Но как сладостно влеченье!
Мне кажется, одно сплетенье
двух основ. За яркость всяких мер
превыше, за вину, потери
ты платишь по законам сфер,
всю жизнь отбрасывая тени.

23.07.11

Я самоед.
Кто-то доволен собой,
а я нет.

Я эгоист.
Всё лишь себе,
пока кто-то чист
в словах и мыслях.

Чтоб
я по свету
бежать к запретам?
Налагаю вето!
Дышу за это…

В бегах ответы.
В слезах рассветов
под эгидой гельветов
сердце не задето.

А вот он джентльмен.
Порядочен будучи,
не просит взамен.

Я стратег.
Лицемер,
альтруист,
мизантроп,
но только не человек.

День затих, и нету зла,
И сердце зябнет, не страдая,
И только плачет с ним душа,
Где холод в грусти нежной тает.

В моих глазах печали пелена,
И мысли в скорости звезде не уступают.
В меня вселилась царь-тоска,
И родничок былого мирно иссякает.

Смотрю в глаза в твои, как в бездну, вникуда.
Стараюсь пристально…Как режет мои очи!
И не могу найти ни отраженья, ни себя.
Печалью мысль пугает в этой ночи.

Слеза росою мне ресницу обожгла,
И боль в груди осколком ноет.
Ведь я была права. В тебе такая же тоска,
Как и во мне… Теперь обоим не даёт покоя.

Уже последняя течёт слеза…
Уже не чувствую, не ощущаю…
Как будто мёртвые и сердце, и душа!
Всё кончено. Я навечно засыпаю…

2005 год ажно

Ты не верь мне, это всё слова.
А в них что правды? Даже и намёка…
Да, здесь Ишим разлился и молва.
Но только вечерами одиноко.

Бывает, сядешь, чашечку возьмёшь,
нальёшь чайку, сварганишь булок,
а кто-то статус поменял, и ты… запьёшь,
и пьяная свернёшь за переулок.

А что в том статусе? Ни смысла, ни упрёка -
всего лишь жалкие, немые две-три строчки.
В истерике поддатого итога
мараю да стираю всё сорочки.

И каждый здесь, в поддержку будто мне,
гниёт. Будь то друг иль неприятель.
В пустой захлёбываясь этой болтовне,
я всё же жажду искренне обнять их.

Но то сначала (ты упомянул
о яви), а что в кафе, что в парках -
всё видишь потерявшихся акул
в аквариуме центрозоопарка.

Да к лучшему оно. И мне б не знать
о том, кто с кем встречался, ссорился… о многом!
Десяток третий бы скорее разменять.
Уйти, не различая, где дорога.

…

Плеснёшь чаЮ, лишь чайник закипит едва,
и передвинешь затекающую ногу.
Но ты не верь мне! Это всё слова.
Что правды в них? Даже и намёка…

24.08.11