холодом повеяло.

дело в том, что я давно не писала. нет, всякие бред, на тему "очередной ночной сплин или из моральной в физическую" не подходит. я просто давно не садилась и не писала. что-то хорошее. что-то мягкое. именно то, чего мне не хватает. а ещё, дело в том, что лето на улице, и сквозь оконные стёкла оно не пробьётся. ломится, кричит, пытается просочиться, но не выходит. из моей комнаты льётся милый мрак, боль в виске и ни грамма кайфа. нет, я кричала, говорила, что хочу на море, а на следующий день пошёл дождь. видимо всё надо делать тогда, когда надо. а не потом. жизнь мне показывает всё больше, оставляя засечки на пальцах, а я всё ещё сначала крашу ногти, а потом иду мыть посуду. вчера мы говорили о том, что н. перестала писать с весны. я вспомнила, что тоже забросила свою прозу и мне больше нечего читать на досуге, смеятся и удалять неудавшееся. а я снова забита ромашковым чаем, разговорами, звёздами и вечной проблемой влажности на улицах. мама кричит, что у меня переходный возраст. я вспоминаю о том, что это было прошлой весной, когда кожа была фарфоровой, или нет, даже пластмассовой. а внутри было безумно пусто. голова ощущалась круглой, пустой, глаза были стеклянные. а руки и ноги можно было оторвать, как у кукол в детстве. тогда она не видела, что её дочь пытается заполниться. "тогда почему у тебя плохое настроение" -, кричит она. да потому что я в венах таскаю что-то неясное, мутное и даже невкусное. и с этим уже ничего не поделать, только само уйдёт, испариться, или я привыкну. сначала весело. потом повесишься, всё как в песнях. дело в том, что последнее время меня одолевает ужасное чувство страха. что меня подслушивают, подчитывают, подглядывают. наверное, я окончательно заболела чем-то неправильным для окружающих. а что поделать, если я такая живу, меня не убить, не заморозить и даже не сжечь. потому что смелости не хватает.

Жизнь – это просто игра, но о правилах, мол, догадайся сам.
Мы замираем под взмахом обгрызенного пера.
Господи, ты решаешь чье имя к себе вписать.
Господи, только лишь ты решаешь, кого из нас двоих пора забирать.
И кто из нас за кем пойдет по пятам.

- Господи, я не оставлю ее, я прикрою ее, только дай мне мои крыла.
- Господи, я не покину его, я прикрою его, только дай мне мои клыки.
Господи смотрит на них, удивляется: «Ну, дела!»
Господи смотрит на них, ухмыляется в бороду: «Что же, за дураки?
И что за беда их на этом пути развела?»

Бог листает их судьбы, и видит, что в этой жизни их просто нет.
Он листает их судьбы, и видит, что дальше им, в общем-то, не судьба.
Каждую жизнь умирает Она за Него. Ну, а Он все спешит за ней из глубин легенд
Без сожалений и страха. И каждая жизнь – это их борьба.
Бог с любовью пером на листе бумаги вписывал «Happy End».

(с) саша бесt.

В экстазе - конец.

Реши обдуманно заранее, что тебе нужно умереть. Приготовь револьвер или верёвку(!?). Назначь день! В промежутке до самоубийства то мирись, то ссорься, старайся развлекаться, и среди развлечений вдруг пусть тебя хватает за сердце неотступная и данная перед крестом, А ЕЩЁ ЛУЧШЕ - перед любимой женщиной, клятва в том, что в определённый день ты убьёшься. Выкидывай штуки, говори СТРАННЫЕ вещи, главное - любимой женщине, чтобы она что-то подозревала и чем-то интересовалась. В день назначенный, когда ты знаешь, что можешь без препятствий её встретить и говорить, - из-за экстаза начнёт у тебя кровь биться в жилах. Тогда - делай, что тебе нужно, или делай, или говори. Мы не помешаем тебе и будем наблюдать за тобой. Если ошибёшься, нам будет очень смешно, ты же будешь очень жалок. Поэтому - лучше сразу, а на предисловия не очень надейся. Конечно, если можешь с предисловием - то только выиграешь (плюсик).

Всё это сделаешь ты, если хочешь 1) скорее, 2) здесь - испытать нечто 1) новое, 2) крупное, т.е. - если нет терпения и нет веры в другое.

А. Блок.

а я столько прожила, пережила, перетерпела, вытерпела, а рассказать и нечего. в блоге что-то написать хочется, а нечего. а о чём мой свет?. о том как я не высыпаюсь, как просыпаюсь в шесть утра, как пишу формулы, ем апельсины, таблетки, пью микстуры, как болею. как лёгкие наружу выпрыгивают. и словно ком в горле, который надо вытащить, а он уже прижился там. говорить о том, что начала чёлку отращивать, в рубашках ходить чаще, ругаться больше, думать о всяком дольше. о том, что я скучаю по паре-тройке из всех. и плачу по ним, когда еду в машине.

о том, что влюбляюсь в русских классиков, мщу за лермонтова, грущу за пушкина. читаю за маяковского и пою есенина. ты прототип печорина, не льсти себе. запомни, меня не переучишь, не переделаешь, не скажешь так. давай тише, я же мягко.столько ненависти, да пошёл ты. без тебя справлюсь. выучу, высчитаю. да тебя расшифровать просто было. всего лишь два метра в высь и густая чёлка. я пью ромашковый чай и уходят чувства. ещё чуть-чуть и я справлюсь с любовью. сегодня я видела мёртвую кошку. она лежала со своим хвостом, вся пушистая. я улыбаюсь, когда читаю что-то приятное о себе. и смеюсь, когда вижу ненависть. одному могу рассказать, как здесь холодно. и оправданно, как потом окажется. мне некого назвать милым, родным, любимым. я волнуюсь не из-за этого. мне просто страшно. господи, доктор, дай таблетку. чтобы уснуть нормально. без этих всплесков. а то как сегодня, до дрожи, до боли во всём теле. это переростает из морального в физическое. да всё так, что в пору вешаться.

мы стоим на улице, хохочем ласково. всё так прекрасно и так отзывчиво.

26.04