possessed by light;

когда тебе в следующий раз захочется поныть, попробуй для начала потренироваться перед зеркалом - увидишь, насколько ты смешно и жалко выглядишь, идиот.

Ф. Достоевский

Бартоломео Франческо Растрелли — русский архитектор итальянского происхождения. Представитель елизаветинского барокко. Сын Бартоломео Карло Растрелли. Сохранившиеся постройки: Руэнтальский дворец, Митавский дворец, Большой Петергофский дворец, Часовня Большого дворца, Смольный собор, Воронцовский дворец, Большой Екатерининский дворец, Павильон «Эрмитаж», Строгановский дворец, Зимний дворец.

Иван Иванович Шишкин — русский художник-пейзажист, живописец, рисовальщик и гравёр-аквафортист. Член-учредитель Товарищества передвижных художественных выставок. Работы: Рожь, Дождь в дубовом лесу, Дубовая роща, Полесье, Опушка леса, На севере диком.

Орест Адамович Кипренский — русский художник, график и живописец, мастер портрета. Работы: Портрет А. С. Пушкина, Портрет В. А. Жуковского, Портрет Е. В. Давыдова.

Слушать рассказы о замечательной поездке в Нью-Йорк и, что важнее всего, в Лондон;
рассматривать фотографии, где разливается яркое солнце или мерцают огни ночного города и видеть, что здания не имеют расплывчатых границ, вокруг не стоит туман, а люди кажутся живыми. Город реален. Это – реальность.
К тому же, доказательство чаще всего сидит на парте сзади, такое улыбчивое, доброе и обаятельное.

При всяком удобном случае одно и то же желание. Будь то ресница, 0:00 и даже падающие в интернет-небе звёзды. Моя мечта, кажется, не мается в моём сердце давно – иначе бы на прошлый День Рождения я бы смогла выделить это желание среди тысячи других.
Говорят, хорошо, если мечта осуществима. Не заходит за границы нереального. Но именно сейчас, когда до желаемого так далеко, а, вроде бы, и не слишком, когда не так много возможностей, мечта, кажется, располагается достаточно высоко.
Я знаю, что могу. Есть одна причина, жёстко меня ограничивающая – лень. А ведь всё, что мне нужно – это взять себя в руки и идти вперёд. И тогда я пусть и не сразу, но со временем, добьюсь своего.

<…> тайком ела зубную пасту. Думала, почему взрослые идут по улице с такими серьёзными лицами, почему не хохочат во всю и не собирают букет из недавно выпавших осенних листьев, чтобы потом сделать «дождик»? Так и хотелось подбежать и сказать: «Эй, тётенька, улыбнитесь, светит солнце ведь, а вон там продают мороженое. Хотите я маму попрошу, чтобы она купила и вам?».
И тогда я представляла, как женщина смеётся и шепчет мне на ухо: « Это всё притворство. Чтобы казаться ответственными ». Тогда мы вместе с ней собираем тот самый большой букет из листьев и бросаем их к небу, а прохожие улыбаются нам и своим детским мыслям.

Три красных машины, две зелёные, а остальные утонули в снегу.

Я наблюдала за тем, как мужчина вычищал от хлопьев снега свою машину. Закинул сумку и нырнул в тёплое нутро. Ведь он наверняка может уехать куда угодно. Плюнуть на всё и повернуть налево, вместо привычного поворота направо. Главное – сломать обычную систему, по которой живёшь не один месяц.
Самое удивительное начнётся после того, как он поедет по новому маршруту. Откроет новые места. Поймёт, что способен на всё. И продолжит свой путь.

Overcast by your shadow as our worlds move on

«Это пульсация. Сотни ассоциаций. Прерывистое дыхание. Вся та сила, на которую способен мир, на которую способна музыка. Природа, ещё не раскрывшая свою красоту полностью, но уже перехватывающая дыхание. Множество граней с тысячей оттенков.
Всё это. В одну секунду.»

Мне всегда представлялось именно так: угольно-чёрные волосы и холодные голубые глаза. Даже серые. Пронизывающие льдинки. Когда проскальзывает тепло или звучит смех – лёд медленно тает. Когда наворачиваются слёзы – огромные куски с грохотом скользят по рыхлому телу айсберга и уходят в синюю глубь океана. Улыбка, всегда такая изменчивая. Показано так, как фильмах: уголки губ сложились в очаровательной ухмылке, но медленно опускающиеся вниз, словно в голову проникла совсем ненужная мысль, всплыло удушливое воспоминание.
Да, именно так.

Слушать классику, и душа словно торжествует. Ещё бы – целую вечность слушать рок и забыть про такое «прочьуносящее», воздушное и искусное. Классика помогает уйти в себя – побродить по залитым синеватым светом лесам, а всюду из неоткуда взявшаяся сирень.
Лёгкий туман.
Картинка сменяется.
Древний собор, высокий потолок, позолота. Сфумато. Причудливые изгибы твёрдых волн на стенах. Роспись. Мозайка, каждую частицу которой окрашивали в особый цвет.
По мере того, как меняется музыка в моём плеере и во что окунается моя душа, хочется писать совершенно разные вещи. Музыка способна удивительно соответствовать внутреннему состоянию , и когда находишь эту самую свою песню, то тебя способно подхватить даже то дыхание гитариста или пианиста на заднем плане, не слышимое уху, а ненастойчиво дребезжащее в твоём воображении.

Наверное, мне не стоит писать, когда музыка овладевает сознанием. Разная музыка – разные эмоции и мысли, и в целом получается неразбериха, метания из стороны в сторону, от одного к другому, бессвязный текст.

[первая запись в новом блоге, к слову; официальностей немного]