"Иногда он думал: может ли его любовь продлиться вечно? Ему трудно было запоминать конкретную личность, если она не вела себя как человек — не выставляла цирковыми трюками напоказ свое эго, не жаждала маниакально запечатлеться клеймом у тебя в мозгу. У оазианцев все было по-другому.
Никто не кричал: "Посмотри на меня!" или "Почему бы миру не позволить мне быть самим собой?". Никто, насколько он мог сказать, не бился над вопросом: "Кто я такой?".Они просто жили."