"через поле иду, а стрелы летят
и в каждом звуке над миром
висит война
где не бьёт огонь
а каждый сам
у себя внутри
не найдя зерна
чинит бой, горстями черпая тьму…" ©
безликая остановка, холод грызущий до костей. раздолбанная до последнего синапса, гоню прочь мысли о запретном полусладком, пытаюсь дышать. молю себя не пачкать липким мраком светлую песню, убрать с репита, не вспоминать до весны. беззвучно останавливается 68 маршрутка, конечная которой там, где был когда-то наш дом. в нем не было домофона и газа, но был огромный балкон и надежды. мы писали друг другу письма, оставляли на крохотном советском холодильнике, который при разморозке затапливал соседа снизу. мы рисовали стенгазеты, как в детском лагере, клеили на них смешные фотоснимки и писали сто поводов жить. сколько из них осталось теперь? насчитается ли десяток?
ты больше не читаешь мои письма и дневники. вычеркнул их из жизни вместе с призраками юных и светлых нас.
все стало иначе. лишь соседей мы затапливаем с прежним постоянством.
трясущиеся ноги от холода и накатывающего приступа машинально делают шаг к двери. мне хочется уехать на семь лет назад. туда, где мы ещё живы внутри и полны огня. туда, где всё ещё можно выбрать другие дороги и не стать теми, кем мы клялись никогда не быть. но нет. невозможно. мы там где мы есть, те, кем выбрали являться. саркастически подмигивая фарами приходит 46-я. холод не отпускает. приступ достигает пика за пару остановок до нынешней жизни.
пустой, к счастью лифт. полуобморочность. сползаю по двери, долго не еду: забыла нажать этаж. брошенная на пол в коридоре куртка, теплый пол в ванной. запрещенный прием для прихода в себя, разрушительный и дрянной. очередное обещание так не делать.
песня… такая прекрасная песня за пару часов превращена в отчаянный триггер. тщетно теплится надежда на то, что ее спасет и очистит весна.
хотя бы ее. о большем и не прошу.
теперь я знаю, что среди всех степеней тоски, отчаянее всего та, в которой не ждется больше апреля с остервенело бьющимся пульсом и верой в то, что он всё поправит и всё срастит. когда не летят больше мольбы к необъятной магии мая, медленно ползущего к нам с другой стороны земного шара.
вооружившись большим стаканом попкорна, я смотрю на безумный артхаус, называемый реальностью, и больше всего хочу встать и выйти в разгаре сеанса.
всё чаще и яростнее накрывает среди дня неизъяснимой скорбью по чему — то, не то ушедшему, не то и вовсе не существующему. терзает, подолгу сжимая свои тиски. сквернее всего, что я не знаю о чем эта боль. о желанном штиле, глади и бесстрастии? или о избавлении от сокрушительной развинченности и заржавелых недосказанностях, лежащих между нами неподъемным якорем? а может о том, что блуждает неотпущенным из прошлого призраком, дорисованным и усовершенствованным предательской памятью. я не хочу верить во всё, что помню. ведь даже то, что казалось когда — то чернейшими днями, по-прошествии лет сглаживается, обрастает как опухолью больным искусственным счастьем и опьяняет, отравляя существование в настоящем.
ночь приходит как всегда внезапно и бескомпромиссно. приносит густую, разбавленную домашними звуками тишину, и мысли, которые хочется задвинуть в дальний угол комода. третий год, или больше, я мечтаю о том, чтобы проговорить с кем — то до рассвета, на подсвеченной тусклым светом вытяжки кухне, и к утру, вопреки всем жанрам не разойтись навсегда по-жизням, городам, и собственным головам. остаться и быть. неважно друг другу кем. главное без натянутых струн и тошнотной вязкой недосказанности. подобных желаний с пару десятков, и скорей я слетаю в космос, чем сумею воочию оказаться в эпицентре того, что насочинялось будто вовсе без моего участия и теперь постоянно фонит несвершённостью. может оно и вовсе категорически несовместимо с этим миром. как два вещества, при смешении рождающих взрыв или нейтрализующих друг друга до бездействия.
очередное утро, которое как лишь не переиначивай, а переписать его между строк не под силу. заливаю озноб горячим кофе, смотрю в бесстрастное белое лицо января, ничего не жду. делаю громче музыку, зарываюсь в нее, как в уютный плед и смотрю на рябящий экран дня, где сколько ни переключай каналы, а всё одно:
"на распашку глаза
и стрелы летят через
чёрный зрачок
да в самую тьму
откуда приходят
к нам голоса
где давно заблудились
в сером дыму
наши детские сны…"
#неотправленныеписьма