«Ты слабая и тупая» — лучшее, что я услышала за целые сутки от своего тёмного альтер-эго. Он всегда укоряет меня за мои поступки и это правильно. Его слова всегда помогают мне восстановить контроль над мыслями, чувствами и ситуацией. Он позволяет мне быть сильнее и рассудительнее в самые непредсказуемые и ответственные моменты. Он — это та часть меня, которая обычно дремлет в чертогах разума, но видит, слышит и ощущает всё, что происходит за гранью в любой момент времени. И пускай его тактика — это безумно равнодушный холодный расчёт; я этому даже рада. Я и представить не могу себе, если однажды это станет чем-то иным.
Вот только вчера он не пробудился. Не откликнулся на мой зов, оставив меня на произвол. А я просто просила остановить меня.
Выйдя на балкон я немедленно открыла окно, в которое ворвался прохладный ночной ветер. Впервые за долгое время я снова взяла в руки сигарету. Когда я курила в последний раз? Если память не изменяет, то прошлой зимой. Времени прошло много, ситуации были разные, но я крепко держалась за позицию «никакого вреда». Но из-за нервного срыва мне пришлось. Успокоиться как-то иначе я не могла.
Выкуренная предвестница медленной смерти полетела с высоты третьего этажа в снег. Я постояла у окна ещё несколько минут, прежде чем вернулась в дом. На небе мерцали далёкие и холодные звёзды; такие же холодные, как и сущность сидящего в моей голове.
Она угомонила мой внутренний вихрь эмоций и мне действительно стало легче думать обо всём, что так резко и неожиданно для меня возникло из пустоты.
А через несколько часов заполночь, когда я легла спать, он обратился ко мне. И снова со всеми этими унижениями. Впрочем, я привыкла.
— Весь день предавать себя благородному терпению и под вечер так глупо сорваться. Ты слабая и тупая.
— Я никогда этого не отрицала. Ты знаешь, что произошло. Это происходит каждый год. Но если раньше была всего-навсего одна причина, то на этот раз произошло кое-что ещё.
— Ты прекрасно понимаешь, что и так живёшь на последнем издыхании со своей астмой, так ещё и хуже делаешь специально. Если ты подохнешь от приступа, то тогда я уже ничем помочь не смогу.
— Я в курсе. У меня ремиссия уже много лет. Ничего страшного не случится.
— Знаешь, я, пожалуй, сделаю небольшую поправку. Ты слабая, тупая и наивная. Как тебя ещё не придушили из ненависти?
— Как-то ещё живу.
— Боюсь, недолго осталось, если продолжишь так. Может, уже хватит убиваться по пустякам?
— Это ты считаешь всё пустяками. Для меня это не пустяки. И будь добр не лезть в это. То, что я убиваюсь — моё дело.
— Ты мне не дерзи, тварьё дрожащее. Таких как ты легко сломать и сломить.
— Будто тебе не хотелось этого никогда.
— Лгать не буду, хотелось. Но я уважаю твоё право быть личностью. Моего терпения на тебя точно хватит. Если не выйдешь за рамки дозволенного, разумеется.
— Надо же.
— Вот так. Ну и что, полегчало тебе?
— Да, но теперь лёгкие разболелись.
— Потому что ты тупая.
— Я уже это слышала.
— Но ты не хочешь ничего предпринимать, чтобы это хоть как-то исправить. Следовательно, ты тупая вдвойне.
— Меня всё устраивает. И это главное.
— С этим не поспоришь, но всё же. Хватит уже. Возьми ты себя в руки и иди дальше. Прошло 8 лет с его смерти. Разве есть о чём сожалеть? Разве ты ещё не поняла, что раз он тогда ушёл, то ты просто оказалась несчастным случаем? Он тебя никогда не любил. За столько лет можно было бы догадаться. Ах, да, о чём я, ты же тупая.
— Если бы ты был человеком, я бы непременно вырезала тупым ножом твой кадык.
— А за чертой каждый час вырезали бы твоё сердце после.
— Я была бы рада счастливым шестидесяти годам без дискуссий с тобой.
— Смирись с тем, что я — часть тебя и тебе от меня никуда не деться.
— Да я смирилась уже давно.
— Не видно.
— Тебе кажется.
— А тебе кажется, что на протяжении всех своих одиннадцати лет ты была ему небезразлична, но ему просто запрещали с тобой общаться. И знаешь что? Ты тупая наивная дура.
— Да, спасибо. Это лучшее, что я слышала за последние сутки. Правда. Спасибо.
— Ой, и кто это у нас тут обиделся?
— Никто не обижался.
— И правильно. Себя надо принимать такой, какая ты есть. И тебе никогда не стать лучше.
— Через много лет я докажу тебе обратное.
— Ну, дерзай.
— А теперь я займу своё законное место в царстве Морфея.