Каждая наша встреча сопровождается неуместными замечаниями, которые возможно пресечь только если устроить повторный геноцид евреев в менее масштабном варианте. Я прекрасно знаю, что большая часть моей семьи обделена чувством такта и умом, а выживают они лишь благодаря инстинкту бесперебойного размножения, который можно сопоставить лишь с олимпийскими богами, с коими сходство и заканчивается на неумении предохраняться.

Я всё это прекрасно знаю, но не перестаю раздражаться на тупые попытки дать мне сто пятьдесят советов относительно моей внешности, работы, манеры поведения, воспитание и прочее. У них фраза: "Идите нахуй" вызывает смутное беспокойство, которое рассеивается до следующего раза, потому что хорошая память и умение делать выводы — тоже не самая сильная черта у некоторых моих родственников.

Можно было бы пристыдить меня тем, что они заботятся обо мне, но нихуя. Единственное, о чём заботятся эти люди — они сами, общественное мнение о них и какие-то ещё рамки, в которые я никаким боком не вписываюсь. Это их раздражает, потому что сволочью и ублюдком можно быть внутри, но снаружу нужно держать "лицо" и демонстрировать только то, за что тебя никто и никогда не посмеет осудить. Высшее, блять, общество с налётом девяностых и псевдоаристократии, от которой так и тянет житухой по понятиям.

Меня от этого тошнит. Их тошнит от меня. Замкнутый порочный круг, в котором отдушина — попытки задеть меня за живое нелепыми комментариями, которые меня должны в петлю привести. На их взгляд. Но я в очередной раз не оправдываю ожиданий, не убегаю с плачем или хотя бы с понурыми плечами и взглядом побитой собаки, а имею наглость не принимать их советы во внимание.

Я давно уже бросил попытки объяснить им, что не имею привычки улыбаться (я в принципе этого делать не умею), не ношу других цветов кроме черного, не снимаю очки даже в помещении и не планирую больше никогда жениться, потому что свой лимит исчерпал. Потому что никого не волнуют ни объективные причины моих поступков, ни субъективные. Подозреваю, что им даже нравится, что я делаю всё не так как должен (в их представлении), потому что иначе потеряется статус самых мудрых, самых правильных и прочая херня, от которой у праведников бурные оргазмы. Самый неправильный эталон для своей семьи — это я.

Но я не могу испытывать к ним ненависть. Отвращение, жалость, может, немного сочувствия к их глупости и зашоренности, но не ненависть. Из всех своих родственников, дальних или близких, только один человек действительно вызывал и вызывает во мне ненависть — мой отец. Человек, которого они так же не переносили, осуждали и пытались его переделать, но очень жестко обломались. И после его выходок, поступков и слов они для меня абсолютно пустое место.