О чём для меня были вчера и сегодня.

Начала толкать родителей. В частности, папу. Учу его общаться со мной. С людьми. Не знаю, что из этого выйдет, если вообще что-то выйдет, но я буду долбить его, пока не устану. До мамы не достучаться, пока она сама этого не захочет. Так что здесь надо ждать. А папу нужно долго раскачивать.

Сегодня… немецкий, хор. "Stabat Mater" Перголези. Все части. Моя голубая мечта. Официально.
Моё место. Осознание, почему я так поглощена музыкой, моим хором. Среди других я нахожу себя. Я выделяюсь. И сегодня я почти не боялась этого. Не боялась выделяться, не боялась ошибиться. И это не что-то стихийное, как раньше. Это переструктурированное. И меня слышат. Видят. Понимают. И я начинаю понимать. Я пытаюсь видеть. Будто бы новый уровень. Я не долблю свою партию, потому что должна петь так. Я слышу полифонию. Слышу голоса. 4 разных партии, которые переплетаются в дико странный, но безумно красивый рисунок. "Лена поймала", - сказала Нина Александровна, когда я разулыбалась. Как так получилось, что сейчас мы разбираем музыку, которая так вторит мне? И наконец-то моя партия - сердце, двигатель, который толкает эту странность.
Второе сопрано - место посередине. То. Самое. Место. Моё. Место пограничника. И вот только сегодня до меня это дошло.
И это не "место большинства". Не "самое простое". Это основа, это стержень. Нина Александровна повторяла это снова и снова. Я кивала головой и мечтала о первом сопрано, до которого я могу только докоснуться.
Это моя партия. И я красиво звучу в ней. Осталось только окончательно научиться не бояться и отточить подачу.
Чёрт, второе сопрано у нас - самое проблемное. Представьте, куча людей и все неуверены в себе. Место посередине - тревожное. Есть верх, есть низ, а что здесь? Ощущение, что ни на то, ни на другое мы не способны. Просто открывай рот и издавай простую музыку, а красоту плетут другие. Сильно дезориентирует.
И вот. Это я. Сегодня поняла, что я могу звучать здесь очень красиво. Эта партия может быть красивой.
И я могу пробовать себя в других. И я могу учить нотный язык. И расширять свой диапазон. Я действительно могу. Могу показывать себя, могу петь в крутых ансамблях. А могу и не петь, а слушать.

Это…я не знаю, с чем это сравнить. То, что сейчас со мной происходит. Можно идти по улице и плакать. Потому что музыка в наушниках переполняет, потому что петь её недостаточно, потому что двигаться в такт недостаточно.
" Paolo Nutini – Iron Sky", "ODESZA – Bloom".

Рузель, которого я догнала по пути на немецкий, который спросил у меня: "Что слушаешь?", - когда я стала сворачивать наушники. Блин, никто не спрашивал, никогда. "Вчера вышел новый альбом "Bon Iver" ", - отвечаю.
Объяснение своих косяков и странностей во время курса. И принятие их участниками. Даже чуть ли не умиление.

Ощущение, что я столько всего могу.
…
Даже лёгкое опустошение сейчас. Потому что всё это сложно принимать.
22 года истории. Которая сейчас становится моей.