Знаете, бывает стыдно и неловко за других людей. Это чувство, когда внутри все сжимается, хотя ты ничего не сделал, а лишь стал свидетелем. Совсем недавно со мной приключилась такая история. Я ехала в метро в час пик. Я один из тех счастливчиков, которые в этот самый пик в метро садятся, а не утрамбовываются, потому что живу на конечной. Когда я занимаю сиденье, то осознаю заранее, какой тяжкий груз взглядов мне придётся выдержать взамен на моё недолгое счастье. Признаюсь, довольно-таки часто я ломаюсь и освобождаю место женщинам средних лет. Все дело в том, что они применяют другие методы воздействия на меня, помимо типичного взгляда изнуренной жизнью женщины. Например, вздохи, периодические удары сумкой или пакетами о мои колени, диалог со знакомой о том, как она устала и уже не может стоять. Я знаю все эти уловки, но все равно ведусь. И вот однажды, я, как обычно, решила принять на себя этот удар. Рядом сел молодой человек лет двадцати. "Это ты зря", - подумалось мне, ведь, как правило, на молодых людей обрушивается вся самая тяжёлая артиллерия. Он был со своей знакомой. Я не слышала, как они говорили, а только видела постоянное мельтешение рук, которое заставляло меня время от времени поворачивать голову в их сторону. На следующей станции девушка вышла, а вагон заполнился теми самыми женщинами, которые удивительно перевоплощаются: как только они заходят в вагон их взгляд напоминает взор волчицы, ищущей добычу, но когда становится ясно, что мест нет, их глаза выражают безысходность бездомной собаки. Мне оставалось 2 станции до выхода, поэтому я решила освободить место женщине с внешностью учительницы средней школы. Конечно же, по всем известному закону, она стала отказываться и говорить что- то вроде "ну что вы, сидите, спасибо, не нужно", при этом занимая освободившееся место. — Молодой человек, вот вам не стыдно, девушка встала, а вы сидите? — обратилась она к парню, что сидел рядом со мной ещё с начала пути.Реакции не последовало, более того, создавалось впечатление, что вокруг него есть какая-то невидимая оболочка, которая изолирует его от всех звуков. — Нет, ну такая невоспитанность! Он по-прежнему смотрел в одну точку и молчал. Женщине показалось это веселым. Тогда она взглянула на меня и громким, сквозь смех голосом сказала: "Ну будто глухонемой, ей богу!" Я улыбнулась ей в ответ, вспомнила мельтешение рук, беззвучность его разговора в начале пути и мне стало жутко неловко.