Иногда, я думаю, что все несказанные слова, когда-нибудь доберутся до меня и удушат. Они заскользнут мне под одежду, будут сдавливать бёдра, как мокрые джинсы. Они впитаются в мою кожу. Вытеснят все ложные воспоминания.
Ногти стали ломкими и тонкими.
Зубкам не хватает молока и творога.
Как будто у моего организма вечный понедельник.
Иногда, я хочу ламинировать свою душу. Покласть под пресс свои ресницы. Толкнуть себя вперед.
Иногда, чтобы увидеть целую картину, нужно покрутиться вокруг. Можно подпрыгнуть.
Но в голове не всплывает ничего, кроме одного единственного взгляда. Такого важного. Вместившего в себя что-то особенное. Что-то не такое, как у тех, кого я толкаю каждый день в общественном транспорте, осыпая тянущийся за собою след неловкими извинениями.
И, кажется, знание об этой особенности хранилось глубоко в моём подсознании (правда, таком измотанном от недосыпа). Спрятанное там, где обычно забывают протереть пыль и найти ключи.
Иногда, я пытаюсь ущипнуть себя, чтобы знать, что не сплю. Что этот живой и звонкий смех действительно рядом. Этот смех, в который невозможно не влюбиться.
Иногда очень трудно понять.
Иногда я вспоминаю торты. Те, что были приготовлены красивыми руками для меня. Теперь есть воспоминания по-сильнее, чем вкус шоколада в те дни.
Иногда очень трудно быть понятым.
Запах зимнего декабрьского латте никогда не перебьёт вкус заказанной в одиннадцать вечера пиццы.
Дальность-ужасно дурацкое слово.
Осязание мира через напитки с градусом или поцелуи. Постараться запомнить. Попытаться сохранить.
Протяни руку в густой февральский туман. Почувствуй влагу на своей ладони. Очень хочется в ответ. Пусть и холодную. Пусть даже кофе, чай или виски греют сильней.
Напитки-банальности.
Иногда, всё, что у меня есть в конце дня-это я сама и мои дурацкие мысли.
Иногда, мне кажется, что у луны вкус лимонного бисквита и молочной пены.
Иногда, я очень жду весны.