они все равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. сядут на корточки, погладят по затылку, а потом все равно уйдут. и ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы - ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя. они уйдут, и никогда не узнают, что каждый раз, когда они кладут трубку, ты продолжаешь разговаривать с ними - убеждать, спорить, шутить, мучительно подбирать слова. что каждый раз когда они исчезают в метро, бликуя стеклянной дверью на прощанье, ты уносишь с собой в кармане тепло их ладони - и быстро бежишь, чтобы донести, не растерять. и не говоришь ни с кем, чтобы продлить вкус поцелуя на губах - если тебя удостоили поцелуем. если не удостоили - унести бы в волосах хотя бы запах. звук голоса. снежинку, уснувшую на ресницах. больше и не нужно ничего. они все равно уйдут. а ты будешь мечтать поставить счетчик себе в голову - чтобы считать, сколько раз за день ты вспоминаешь о них, приходя в ужас от мысли, что уж никак не меньше тысячи. и плакать перестанешь - а от имени все равно будешь вздрагивать. и еще долго первым, рефлекторным импульсом при прочтении/просмотре чего-нибудь стоящего, будет: “надо ему показать.” они уйдут. а если не захотят уйти сами - ты от них уйдешь. чтобы не длить ощущение страха. чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. ведь самое страшное - это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется. а чего ты хотела. ты все знала заранее. чтобы не ждать. чтобы не вырабатывать привычку. они же все равно уйдут, и единственным, что будет напоминать о мужчинах в твоей жизни, останется любимая мужская рубаха, длинная, до середины бедра - можно ходить по дому без шортов, в одних носках. и на том спасибо. да, да, это можно даже не повторять себе перед зеркалом, все реплики заучены наизусть еще пару лет назад - без них лучше, спокойнее, тише, яснее думается, работается, спится и пишется. без них непринужденно сдаются сессии на отлично, быстро читаются хорошие книги и экономно тратятся деньги - не для кого строить планы, рвать нервы и выщипывать брови. и потом - они все равно уйдут. ты даже не сможешь на них за это разозлиться. ты же всех их, ушедших, по-прежнему целуешь в щечку при встрече и очень радуешься, если узнаешь их в случайных прохожих - и непринужденно так: здравствуй, солнце, как ты. и черта с два им хоть на сотую долю ведомо, сколько тебе стоила эта непринужденность. но ты им правда рада. ибо они ушли - но ты-то осталась, и они остались в тебе. и такой большой, кажется, сложный механизм жизни - вот моя учеба, в ней столько всего страшно интересного, за день не расскажешь; вот моя работа - ее все больше, я расту, совершенствуюсь, умею то, чему еще месяц назад училась с нуля, участвую в больших и настоящих проектах, пишу все сочнее и отточеннее; вот мои друзья, и все они гениальны, честное слово; вот… кажется, такая громадина, такая суперсистема - отчего же это все не приносит ни малейшего удовлетворения? отчего будто отключены вкусовые рецепторы, и все пресно, словно белесая похлебка из “матрицы”? где разъединился контактик, который ко всему этому тебя по-настоящему подключал? и когда кто-то из них появляется - да катись оно все к черту, кому оно сдалось, когда я… когда мы… деточка, послушай, они же все равно уйдут. и уйдут навсегда, а это дольше, чем неделя, месяц и даже год, представляешь? будда учил: не привязывайся. “вали в монастырь, бэйба” - хихикает твой собственный бог, чеканя ковбойские шаги у тебя в душе. и ты жалеешь, что не можешь запустить в него тапком, не раскроив себе грудной клетки. как будто тебе все время показывают кадры новых сногсшибательных фильмов с тобой в главной роли - но в первые десять минут тебя выгоняют из зала, и ты никогда не узнаешь, чем все могло бы закончиться. или выходишь из зала сама. в последнее время фильмы стали мучительно повторяться, как навязчивые кошмары. и герои так неуловимо похожи - какой-то недоуменно-дружелюбной улыбкой при попытке приблизиться к ним. как будто разговариваешь с человеком сквозь пуленепробиваемое стекло - он внимательно смотрит тебе в глаза, но не слышит ни единого твоего слова. что-то, видать, во мне. чего-то, видать, не хватает - или слишком много дано. и ты даже не удивляешься больше, когда они правда уходят - и отрешенно так, кивая - да, я так и знала.