Ей оставалось еще только немного до сорока, а уже чувствовалась тоска по прошлому, что якорем тянула ее вниз. Будь у нее выбор, выйди она за Джона, была бы такой же, как сейчас? А он? И, наверное, Гвиневра бы вышла за Артура. И все бы были довольны. «Но его вечные побеги к выпивке меня бы быстро утомили и перестали смешить. И ведь все время одно и то же, никакого своеобразия. К тому же тянет из Артура деньги, мол, на Запад собрался, а Артур, конечно же, не поскупится и в лишний раз станет его спонсором. Сейчас небось лежит в стельку под чьим-нибудь столом в деревенской таверне, а может заделывает очередного ублюдка». Раньше все было сложней и интересней. А сейчас все просто и понятно. Скучно. «Может внезапная смерть оживит вечер?».
Адела набросала несколько строчек в очередном формальном письме будущим родственникам, подождала, пока подсохнет, и присыпала песком. Взяла в руки шершавый лист тонкими пальцами, сложила, покапала красным воском на бумагу. Печать с сапогом легко оттиснулась на податливой поверхности. Адела взяла фамилию мужа, но не откажется от своего знаменитого происхождения. Варнерсы, как и сказано в семейном девизе - «Ступают Громко», никого не страшась и не прячась в тени.
- Донна? – позвала она служанку, совсем недавно приступившую к своим обязанностям.
Девочка, бывшая в комнате, ждущая очередной команды все это время, сделала шаг и вышла из угла:
- Ваша Милость.
- Отправь это письмо, - Адела, не глядя в сторону служанки, протянула ей конверт, - после подходи обратно.
Она приняла его и тихо спросила:
- Простите, но куда отправить письмо?
Адела все же посмотрела на нее и чуть раздраженно ответила:
- На конверте же написано. Гвиневре Спарк.
- Простите, Ваша Милость, я не умею читать, - пролепетала служанка.
«Точно. Я же специально глупых набираю, почему все время забываю?», - Адела махнула девочке рукой, та тут же поспешила выйти из покоев королевы. Так вот, были бы все довольны? Действительно довольны? Спарки существуют только благодаря постоянным вложениям Арианов. Смогла бы Адела постоянно любить его – когда они процветают, когда Джонни тянется к бутылке, когда долги накапливаются один за другим… А Гвиневра сидела бы на троне. Вместо нее. Адела улыбнулась сама себе и отрицательно покачала головой – вот только когда бы умерли Алан с Жиенной, тогда бы Гвиневра и стала бы править. Это еще при условии того, что крольчонок Жиенны не выжил бы и не наплодил своего потомства. И правила бы она с Артуром совсем недолго, а потом сегодняшнее место Адриана занял бы Питер. Нет, Адела сейчас всем довольна. Как бы там ни было, все что ни делалось, то действительно шло к лучшему. Скоро Артур умрет. Скоро ее сын станет королем. Скоро жизнь станет намного легче. Когда служанка вернулась, Адела уже открыла потайную дверь в своей спальне. Девушка охнула, увидев раньше будто невидимый проход, а он действительно всегда был хорошо замаскирован. Адела улыбнулась ей:
- Запри двери в мои покои, запри все окна, - она прошла внутрь тайника, - хорошенько все проверь и после подходи сюда. Я хочу, чтобы ты помогла мне привести себя в порядок.
Факелы на стенах быстро зажигались и начинали свой тихо потрескивающий разговор. Адела обнаружила эту комнатку еще давно, и странность заключалась в том, что тогда она оказалась абсолютно пустой. Ничего и никого. «Кто знает, что эти чокнутые Ренетты здесь делали». Скорее всего, это была очередная ошибка архитекторов тех времен, Золотой Дворец в принципе построен не самым лучшим и логичным способом. Совсем небольшая, комнатка больше походила на каморку для швабр, но Адела нашла ей более приятное применение. Правильным квадратом здесь теперь стояли пара небольших шкафчиков, маленький столик-трюмо и, посередине как самый важный атрибут, ванна. Высоко над ванной свисало нечто, скрытое во мраке, что открывалось перед взором зрителей уже в кульминации действа.
Девочка уже стояла в дверях, ожидая указаний. Хорошая она, совсем не такая, как прежняя, как…
- Тебя ведь не Донна зовут, - опять улыбнулась ей Адела.
- Нет, Ваша Милость. Меня зовут Анна, - девочка потупила взгляд.
- Почему ты мне не сказала?
- Я говорила. Но в следующий раз вы снова назвали меня Донной, и я… Ну…
- Понятно.
«Милая, совсем не такая, как Донна». Та полезла совать нос в ящики сразу, как Адела пригласила ее внутрь. Анна оглянула комнату и спросила, глядя на ванну:
- Ваша Милость, мне набрать горячей воды для ванны?
Королева отрицательно покачала головой:
- Сначала нужно соскрести с нее грязь, - Адела вытащила из нижнего ящика тряпку и кинула ее служанке. Анна поймала, выронила из рук, неуклюже подняла с пола. Пробормотав: «Простите», девочка встала на колени перед ванной и подалась вперед, старательно протирая несуществующую грязь на отполированной деревянной поверхности. А Адела еще заранее приготовила все, что нужно и сняла туфли на громко стучащих каблуках. Она подошла сзади и крепко ухватила девушку за волосы. Бритва скользнула по шейке Анны как по маслу, кровь брызнула фонтаном, начиная наполнять ванну. Девушка еще пыталась вырваться какие-то секунды, но Адела отрепетированными движениями сдерживала ее, не давая пролиться мимо ни одной капле. Королева терпеливо ждала, пока вся кровь из горла вытечет до конца, прежде чем аккуратно заткнуть рану куском юбки служанки. Затем оттащила с потолка вниз железный помост, закрепленный над ванной. Она положила Анну на него, сняла с мертвой служанки одежду – подрезала сухожилия на ногах, вертикально, вдоль руки, перерезала вены, потом аккуратный надрез от подмышек до бедер. Кровь торопливо заструилась, фонтанчиками летя сквозь отверстия помоста, который королева одолжила навсегда у модного лиорского хирурга.
Отойдя на несколько шагов назад, Адела, обхватив окровавленными ладонями талию, критически осмотрела очередное тело. Сколько ей было? Лет восемнадцать точно, не больше. «Зеленая еще, но пойдет». Спустя какое-то время, Адела сложила Анну как куклу на столике в углу, и, теперь сняв платье с себя, погрузилась в наполненную ванную. Интерес к жизни потихоньку возвращался, но долго залеживаться в такой воде нельзя. Вспомнилась пословица еще времен Ренеттов – «Кровь не водица, проливать не годится». Адела хмыкнула. Кинула взгляд в угол. Мертвая Анна смотрела куда-то вверх. «Наверное, уже вознеслась к хваленому Светилу». По правде говоря, ее тело было таким податливым, даже послушным, очень нежным, с тонкой россыпью черных родинок на спине. Жалко, что пропадает. Адела полежала еще около десяти минут, с восторгом отмечая как быстро ей становится лучше. Затем привела в порядок себя и комнату, отмыла железный помост и принялась за дело. Запах стоял потрясающий, Адела не могла прекратить удивляться. Еще никто не пах так восхитительно, как Анна. Она одним точным, уже ставшим профессиональным движением отрубила ее голову от тела, аккуратно вырезала щеки с языком, сложила угощение в железный поднос и накрыла крышкой.
У нее были все имеющеюся в мире варианты кулинарных книг, теперь она знала сотни вариантов хранения скоропортящихся продуктов, но, увы, мясо приходилось выкидывать почти сразу. «Если с кем-то поделиться, наверняка найдутся люди, что будут до конца жизни мне это припоминать и взглядом своим осуждающим буравить». Никому нельзя доверять, и если уж вышло так, что потрясающие вещи должны пропадать – что же, пусть, ее безопасность важнее.
Королева открыла крышку люка, он был в другом углу комнатки, и установлен уже ей самой. Поспешно зажала нос пальцами - ворвавшаяся вонь тут же погубила чудный аромат. Адела поскорее спихнула тело Анны вниз, к остальным служанкам и конюхам, и снова принялась наводить порядки. Затем с подносом спустилась вниз, и сразу же отыскала Адриана – он играл вместе с Аланой. Слуги натянули для них рыболовную сеть между колоннами в коридоре, ведущим в тронный зал и теперь принц с инфантой перебрасывали мяч.
- Такая жара, а вы еще и прыгаете, как экхайские обезьянки!
Алана улыбнулась, Адриан помахал ручкой. Адела показала им поднос, и дочь отказалась:
- Спасибо, я уже обедала.
- А я еще хочу! – сказал Адриан, и в последний раз кинул мяч сестре, та подпрыгнула и поймала его.
Адела взяла сына за руку:
- Ну кто бы сомневался, - она повела его на кухню, а за ними затопала охрана.
Адела торопливо бросила через плечо:
- Алана, красивое платье.
Что-то прошелестело в ответ, но Адела не была уверена в том, дочь ли ей ответила, или прошуршали складки ее собственного платья. Адриан мурлыкал под нос какую-то мелодию.
- Адриан, что ты поешь?
- «Овечка и петух», - задорно ответил мальчик.
- Светило, тебя этому Алана научила?
- Нет.
- А где ты ее услышал?
- Подслушал.
Адела сжала его руку крепче. «Мой потрясающий ребенок». Он был так похож на нее, и так непохож на своего отца, что дух захватывало. Адела не могла нарадоваться, глядя на своего красивого, умного мальчика. Совсем скоро, когда Артур умрет, все станет намного-много лучше. Когда-то она не могла поверить в то, что вообще почувствует счастье. Вот же оно – делить любимое дело с тем, кто тебя понимает, сжимать его за руку. Правда, он пока не совсем понимает, она только недавно начала учить его готовить, но сын все схватывал на лету. Конечно, никто в целом мире не знал, чье мясо они вдвоем едят, но когда Адриан подрастет еще немножко, она ему расскажет. «Или сам догадается, он такой умный».
Она уже давно выделила себе отдельную кухоньку, где готовила одна, либо с сыном. Там же они обычно и ели, редко спускаясь в обеденную залу. Адриана почему-то смешило мясо, шкварчащее на сковороде, Адела не знала причины, но смеялась вместе с ним. Она помогла ему снять одну из щек и положить в тарелку.
- Аккуратно режь, не торопись. Осторожно, подуй! Обожжешься же… Теперь пробуй.
Он положил кусочек в рот, тщательно прожевал и проглотил.
- Вкусно. Это тот кабан, которого я сегодня утром убил?
Нет, тот кабан готовится быть съеденным на пару дней позже. Но Адела не хотела огорчать сына, поэтому уклонилась от прямого ответа.
- Это свинюшка. Маленькая, хныкающая свинюшка.
Она глубоко втянула воздух и хрюкнула, Адриан засмеялся. Идиллию прервал вбежавший в кухню слуга Артура:
- Простите, Ваша Милость. Его Величество, король… Он зовет вас, с его Высочеством Адрианом и ее…
- Быстрее! – гаркнула раздраженная его появлением Адела.
- …к себе. Он… - слуга в испуге округлил глаза, - очень плохо себя чувствует.
Адела отвела взгляд со слуги на сына:
- Передайте ему, что сейчас буду, - посыльный тут же умчался.
Она погладила Адриана по голове, позвала стражу:
- Отведите вашего короля в его покои. И… Передайте страже инфанты сделать то же самое. Не отходите ни от нее, ни от него, вам ясно?
- Да, Ваша Милость.
- Мам, - Адриан побелел, - Что с папой?
- Папа умирает, Адриан, - он побледнел еще больше, - не волнуйся, скоро все закончится.
Когда охранники вывели Адриана из кухни, его глаза уже стояли на мокром месте. «Ничего. Скоро все закончится. Скоро кончится».
Адела торопливо стучала каблуками по камню коридора, свет полосками ложился на светлый пол из рядами стоящих высоких окон. Один рисунок на стене, другой. Везде война и флаги ее предка – Курта Варнерса. Она по праву здесь расхаживает, а ее благоверный стонет в своей комнате из-за обмана. Адела остановилась на мгновение около его покоев, пока для нее открывали двери, и вошла.
Его опочивальня была огромной, в отличие от комнаты королевы. Правда, у нее еще была секретная кладовка, но все равно задевало, не факт, что ничего такого не было и здесь. Тут могло бы поместиться еще три таких же огромных кровати, с балдахином от самого потолка. Три высоких окна, три метра в высоту и два в ширину прикрывали шторы, как обычно, задернутые, и тонкая линия света ложилась между его постелью и входом в комнату. Адела решительно переступила через нее. Он лежал с открытыми глазами, седыми волосами, распластанными по подушке и противным запахом изо рта. Чувствовал он себя хорошо, в этом сомневаться не приходилось, и Адела расстроилась. Он не спросил где дети, она его не поприветствовала. Адела села на его кровать и уставилась в угол. Там клоками валялась спутанная пыль, обертки от конфет и его седые волосы.
- Почему у тебя никто нормально не убирает?
- Только что я видел лик смерти.
- …Это прекрасно.
Артур вытащил руки из-под одеяла и освободил их от рукавов. Бледные, но все еще сильные. Жилистые. Она бы сказала ему об этом, но он и так всегда это знал.
- Такая треснутая и старая ваза, а какие ручки у нее. Я все еще силен.
- И все еще хвастлив.
Тут они заговорили по очереди, быстро и чуть перебивая друг друга, слыша только себя. Этот разговор, как ни что иное отражал их совместную жизнь:
- Я видел лик смерти.
- Я помню, ты говорил.
- Я видел его…
- Какому-то колдовству ведьмы тебя не сломить.
- Нет, ты не понимаешь. Я умираю как раз из-за ее проклятия.
- Наверное, потому что ты грешник.
- Наверное. Я боюсь.
- Наверное, потому что не надо было вертеться со шлюхами-ведьмами.
- Боюсь умирать.
- Наверное, потому что надо было уделять больше времени королевству, детям, мне, в конце концов.
- Я боюсь умереть, Адела.
- Дорогой, ты уже умираешь, и твое лицо более спокойно, чем напугано.
- Ты жестока, ты всегда была так жестока… Я ведь был не так уж плох?.. Я имею в виду…как король?
Адела аж рот разинула от неожиданности и засмеялась. Артур непонимающе спросил:
- Что?
- Не так уж плох?.. Светило, смилуйся. Королевство не помнит короля хуже тебя, дорогой, поверь мне.
- Преувеличиваешь, - фыркнул король.
- Совсем нет, - надо же, под конец жизни он все-таки умудрился поднять ей настроение, и она даже пододвинулась к нему ближе, - Вспомни, как мы встретились.
Артур закрыл и открыл глаза. Он не помнил. «Вот ублюдок».
- Хорошо, я тебе напомню. Я уже третью неделю жила здесь, вместе с твоей матерью, твоим братом и его женой, и еще целой оравой родственников. Я им конечно не понравилась. Они старались обидеть меня, как могли, но я умею терпеть.
- Ты опять преувеличиваешь, - Артур хотел сказать что-то еще, но Адела пододвинулась еще ближе и надавила ему кулаком на грудь, он застонал от боли, замолчал, Адела продолжила:
- Я надеялась, что когда мой принц вернется, он заставит свою родню уважать меня и полюбит меня. Но ты вернулся среди ночи, пьяный вдрызг, с толпой таких же пьяных кретинов и шлюх. Я вышла из своих покоев, чтобы наконец-то тебя увидеть, а ты представился и пригласил меня к вам присоединится. Не помнишь разве?
- Адела, побойся Светила, я же был пьян.
- Как и половину супружеской жизни.
- Ну, а что поделать. Моя вина была, я признаю, но ведь только отчасти.
- Отчасти?
- Да. Ну, дорогая, не думаю, что я бы так себя вел, будь я счастлив. Не думаю, что так бы много пил. Видит Светило, и мне, и Джонни не сильно повезло с женами… Адела, будь моя воля, мы бы любили друг друга, и жили в мире и согласии, - он вознес палец вверх, - может с горя бы не спутался с этой сукой, и она бы меня не прокляла.
Адела перебирала складки платья. «Ты ведь сама говорила, что умеешь терпеть. Терпи».
- Будь твоя воля, Артур, ты бы послушал свою семью и приказал бить меня головой о стену до тех пор, пока она не станет мягкой, как печеная груша. В этом плане мне повезло, что ты вечно где-то пропадал.
- Я бы такого не приказал. Ты тогда была такая маленькая… Тоненькая, как колосок. Не то, что сейчас, хо-хо!
Адела хотела ответить, но осеклась на полуслове. Почувствовав на себе взгляд другого человека, обернулась. В дверях стоял Адриан, его испуг быстро сменился радостью, когда он понял, что отец жив. Мальчик кинулся к нему, что-то сжимая в руках:
- Папа!
Адела зло сверкнула глазами на охрану сына, те побледнели еще сильнее. «Они ведь должны были проводить его в покои, стадо дебилов».
- Я тебя слышу, слышу. Ох, Адриан, какой же ты уже большой! – со вздохом произнес Артур.
- И сильный, папа. Я сегодня убил кабана!
- Что, сам? Или мама помогла? – с издевательской интонацией он спросил у сына.
Радость Адриана тут же улетучилась, уголки губ дрогнули, и теперь он притворялся, что рад отцу. Его родителям это было понятно.
- Сам, - твердо ответила за сына Адела.
Конечно, кабана убила не она, а охотник. Адриан не очень любил охоту, но иногда заходился в резком приступе кого-то пристрелить. «Прямо как мама». Тогда созывались охотники, егеря, они ехали в королевский лес. Находился кабан, олень, куропатка или заяц, если не находился, то один из отряда срочно ехал обратно и возвращался с кроликом в клетке. Адриану давали побегать и пострелять в него с безопасного расстояния («Ну мало ли что у этого животного на уме» ;), а потом водили принца кругами, пока егеря ловили и убивали животное по-настоящему, в итоге вкалывая ему под бок позолоченную стрелу маленького принца.
- Я еще пишу лучше! То есть, мой стиль стал намного лучше! – прокричал сыночек отцу в ухо, старательно улыбаясь.
- Лучше? – скривился Артур.
- Да, намного-много лучше! Вот, - Адриан отошел от них чуть подальше и открыл маленький сверток.
Когда сын двинулся в сторону, Адела непроизвольно потянула к нему ладонь, сама этого даже не заметив. Мальчик, который как и многие дети считал, что если будет хорошо себя вести, то ничего плохого ни с ним, ни с его близкими не произойдет, начал читать:
- «Меня зовут Адриан Ариан, я - наследный принц королевства Восточной Латирии и Острова. Мне девять лет. Моя мать»…
Вдруг Артур нарочно закашлял, и Адриану пришлось остановиться.
- Дорогой мой, я бы с удовольствием послушал тебя дальше, но совсем слаб стал. Совсем. У меня так голова болит, давай я послушаю тебя завтра, а?
Адриан с каждым его словом по-настоящему, как это могут только дети, расстраивался все больше, потом молча вышел из покоев. Еще несколько мгновений и из коридора послышался тихий, тщательно скрываемый плач. Адела поспешила выйти, Артур сказал то ли ей, то ли сыну вдогонку:
- Что за хлюпик! Я же сказал - завтра!
- Мы все надеемся на то, что завтра ты умрешь, - обернувшись через плечо, сказала Адела.
Она догнала Адриана, завидев ее, он быстро вытер щеки ладошками, мать присела, чтобы быть на уровне его глаз.
- Я послушаю, как ты читаешь.
- Да ты постоянно слушаешь. Я хотел, чтобы папа послушал, - мокрые ресницы слиплись, и теперь он еще больше походил на игрушку-пупса.
- Папа… Устал, - она вздохнула. Нет. Своему сыну она врать не станет, - Твой папа - кретин, Адриан. Что уж тут поделать.
Когда она говорила об Артуре что-то в таком духе, Адриан всегда чуть испуганно, но спокойно смотрел на нее. Адела знала, она видела это в его глазах - у него пока не хватало духу согласиться с ней вслух. «Но это пока. Какой все-таки славный, какой прекрасный растет человек, что боится быть невежественным, что боится вести себя низко. Как мы похожи».
Она одобрительно положила ладонь на его плечо, и обернулась на Артура, глядящего на них из кровати в своих покоях.
- Спи, Артур, или нет, лучше позови монаха. Тебе нужно исповедоваться.
Напоследок послав страже Адриана взгляд «я-разберусь-с-вами-позже-придурь», она зачем-то проследила за удаляющимися спинами, пока Адриан не свернул направо, в коридор по направлению к своей комнате, только потом пошла сама. Нужно было пройти по тому же коридору, но свернуть в другую сторону. Звук мерно цокающих каблуков помогал сосредоточиться. Адела успокоила сердцебиение и сцепила руки в замок. «Терпеть еще совсем недолго», но она даже не представляла насколько - вдруг Артур закашлял. Так сильно, что было слышно сквозь закрытые толстые двери. Сильнее, еще сильнее, но Адела продолжала идти. Он позвал ее, она не откликнулась. Он кашлял, еще и еще, кашлял так сильно, что она остановилась, и стража чуть не налетела на ее спину.
- Простите, Ваша Милость.
- Тихо.
Тишина. Ни звука. Он мог просто прекратить терзать горло, но… Адела чувствовала, что-то не так. Она резко развернулась и быстро пошла обратно.
Тогда она была с ним в его спальне и читала при свече.
Артур позвал ее сонным, как всегда чуть надтреснутым голосом. Она сделала вид, будто не слышит. Чуть заскрипела кровать, потом отчетливый звук босых ног, идущих по камню. Затем до Аделы донесся тяжелый удар и тот же надтреснутый голос вскрикнул от боли. Адела сначала и головы не повернула, потом бросилась в темноту комнаты. Эта была первая ночь после смерти его последней любовницы – ведьмы из какой-то таверны, брошенной на Арену, и последняя ночь, когда он передвигался самостоятельно. Прошел почти месяц – он не двигался, кожа пожелтела и потрескалась, глаза налились кровью, ему было больно мочиться и испражняться.
Она вошла в покои и подошла к кровати.
- Артур.
Молчал.
- Артур!
Адела подошла к нему и заглянула в лицо – замер с раскрытыми глазами. Она подбежала к окну и принялась отдергивать тяжелые бордовые шторы. Когда-то он уже проделал с ней такой розыгрыш. Светило или просто солнце озарило всю комнату, светлые волосы Аделы стали почти прозрачными. Стража снова не осмеливалась войти внутрь. Адела подбежала к мужу – он не изменился. Она дала ему пощечину:
- Артур!
«Нет. Все». Адела выдохнула и откинула волосы назад, поставила руки в боки. «Кто бы знал, что он заставит мое сердце так колотиться».
***продолжение следует***
***просьба к тем, кто заинтересован - адресуйте мне свою заинтересованность, интересно же мнение честного народа***