замереть у порога, холодный зуд ощущая змеиной кожей.
ты, на каждом шагу готовящий для меня капканы и сети,
уничтожь это утро, пока оно нас не уничтожило.
выплесни из окна грязной водой меня,
нанизывай на леску, как серые бусины, каждую из потерь.
ты моя самая несокрушимая броня
и самая безнадежно поврежденная артерия.
русая голова в толстом слое пыли,
кисло на языке в пронизанной светом комнате с обоями бежево-блевотными.
мимо, дальше, под фонарями, которые мы любили.
я не хочу слушать твои крики раненого животного.
саднящая кожа на пальцах припухла словно земля, готовая для пробивающегося ростка,
у тебя под ключицей сине-ледяной камень с туманного берега озера.
небо осеннее смотрит по-прежнему свысока.
я останусь один прожигать блеклым взглядом шеи, от бега взмыленные и розовые.
щеки покусаны до соленой боли, рваные, шершавые изнутри.
я люблю тебя той любовью, какой любят мертвых и умирающих.
я наматываю на указательный палец твои растерзанные южным ветром кудри:
льющаяся прохладой в рукава ночь нас за это ещё покарает.
