[L. van Beethoven. 2 Son. (op. 2, №2). Largo Appassionato]

Под звучание второй "Лунной сонаты" Бетховена она читала последнюю страницу из "Гранатового браслета", и кабинет наполнялся такой невероятной атмосферой, что казалось, будто каждый из нас не сидит за партой в уютном полу-темном кабинете русского языка и литературы, а находится там, в саду, рядом с Верой, слышит музыку, льющуюся из-под пальцев пианистки, и переживает конец этой мимолетной, можно сказать, моментной любви, как будто она заканчивается не для кого-то, а для нас самих.
" Да святится имя Твое, " - звучало в воздухе обращенное к героине послание, и даже не видя перед собой текста, можно было прочувствовать, что каждый раз эта строка писалась курсивом. Да и это ли было самым важным?
Действительно существенное было совсем в другом: в этот момент каждый, даже тот, кто не верит не то, что в вечную и до такой степени сильную любовь, а в любовь вообще, тихо сидел на своем месте, слушая плавно сливающиеся слова из ветхой книги учителя с еще более ветхой, но такой же вечной и не умирающей музыкой великого композитора, и все в этот миг казалось возможным, во все это хотелось верить и надеяться, что когда-нибудь такая сильнейшая любовь так же неожиданно свалится на наши головы. А голос все продолжал звучать, как-то невероятно точно подстраиваясь под переливы мелодии, заставляющей мурашки бежать по коже и успокивать бесконечные мысли. Голос все продолжал звучать, музыка - литься, а урок - приближаться к своему концу.
Звонок прозвенел ровно в ту секунду, когда прозвучал последний аккорд, дослушиваемый уже в полной тишине и молчании.
С урока литературы мы уходили под впечатлением.