Это странно, и сейчас давно забытое нечто, запертое под твоей кожей, вдруг просыпается от длительной спячки, ведет носом, почуяв знакомый аромат Дина. Ты пытается не думать, не анализировать, но просто не можешь. Дин не оттолкнул тебя. Не врезал, не покрыл трехэтажным матом. Может, просто, не успел, а если… А если эта дрянь и у него в крови тоже? Если она точно так же ползает, перекатываясь, у него под кожей, душит его, не дает вздохнуть? Что если… Мысли несутся совсем уже в запретном направлении, и ты проклинаешь самого себя за то, что подобное вообще пришло тебе в голову. Почти полгода назад ты испугался этого, открестился от невероятночужого, неправильного. А теперь просто смотришь на него, и весь твой тщательно отстроенный из осколков мир летит к чертям. Просто потому что это Дин. Твой Дин. И ты им проклят. Часов в десять, вы в последний раз проверяете оружие, собираетесь и выходите в ночь. Сама охота и вправду оказывается пустяковой. Для вас, вновь вспоминающих, какого это, когда рядом есть тот, кто, если что прикроет спину, она похожа на глоток свежего воздуха после затяжного погружения под воду. Ты чувствуешь, что вот так, рядом, дышится легче, адреналин по венам бежит быстрее, пули свистят громче. И когда все кончено, вы стоите друг напротив друга, руки по локоть в крови, зрачки расширены, дыхание учащенное. И ты понимаешь, что вот так оно все и есть. Что бы ты ни говорил себе, как бы ни убеждал себя в обратном, пути назад нет и никогда не было. Были только вы и ваше проклятие, ваш крест. Дин ухмыляется, как раньше, как когдато, когда вся ваша жизнь еще не неслась с бешеной скоростью дьяволу под хвост, и ты целуешь его прямо в эту ухмылку. Отчаянно, горько прижимаешься губами к губам, языком проводишь по кромке зубов, слизываешь с губ капельки пота и крови. И, наверное, вот она пресловутая точка невозврата. Вот она, когда Дин не отталкивает тебя, не ударяет. И на вкус он, как самый лучший, самый пьянящий виски, как горький кофе без сахара, как кровь. Как ты. Ты не помнишь, как вы добираетесь до мотеля, словно ктото ластиком стирает это из твоей памяти. Приходишь в себя, уже сидя на узкой жесткой кровати, и вот тогда тебя, словно одеялом, накрывает осознанием случившегося. По телу пробегает крупная дрожь, и через несколько долгих мгновений ты понимаешь, что тебя буквально колотит. Прячешь лицо в ладонях. Твою мать. Твою! Мать! Внутри все словно вымораживает, или сжигает до основания. Все устои, всю мораль.Этого не должно было случиться. Не должно было. Это ведь не любовь, нет, какая между вами может быть любовь? Это одержимость, потребность, проклятие. Это ваша чертова суть. Вся ваша жизнь. Одно. Единое. Навсегда. Ты проклинаешь чертов Мичиган, провидение, себя и Дина. Ты проклинаешь, потому что понимаешь, что теперь все кончено. Ты пошел вабанк и проиграл. Самому себе.