Он пишет ей, как с чистого листа начнётся жизнь в покинутых квартирах, как будет дождь идти, и от дождя они укроются, как он её в затылок украдкой поцелует, словно дочь, которую не видел дольше суток. Он пишет ей, что надо только смочь, но сам себе не верит. За минуту круг совершает стрелка на часах, он видит в них овал её анфаса. Он пишет ей о разных мелочах, о том, как кот трёхцветного окраса вчера в сыром подъезде голосил от голода и оттого, что осень. Он пишет ей, как молоко пролил, когда кормил кота, что кровососы по-прежнему слетаются на свет, хотя он спит вторую ночь под пледом, что надо сохранять нейтралитет, особенно в среде искусствоведов. Он пишет ей, как с чистого листа восторжествует разум над пороком, что в мире параллельном из Христа не сделали распятого пророка, в живых остался, дожил до седин и принимал гостей в панельной двушке. Он пишет ей: «Я здесь совсем один. Сижу в четырёхстенной комнатушке. И ты совсем одна. У моря. На песке стоишь босая и глядишь сквозь стёкла, как над страной по собственной вине повис на волоске клинок дамоклов…»

А.Ревякина