Я была дома, и стрекозы садились мне на пальцы.
Я улыбаюсь: "смотри, ну хоть кто-то меня любит."

И мама вдруг говорит: " давай их засушим. "
Но мам.
Я не убиваю тех, кто мне доверяет.

Возвращаюсь в город.
Знаешь, есть песни со вкусом неразбавленной водки.
Я поняла, что не помню почти ничего, кроме тех вечеров тире ночей в моём временном доме, который сегодня принадлежит кому-то другому. Знаешь, мне казалось всё сносным, но теперь я понимаю. Я выдерживала понедельник, вторник, но на второй паре в среду писала ей: " малышка, давай напьемся в эти выхи? иначе я сдохну". И от степени тяжести четверга и пятницы суббота воспринималась по-разному, но всегда считалась символом свободы. Мы, разумеется, не напивались каждую субботу, но всегда планировали. Это смягчало почти всё. Так было легче прогонять дни.

А ещё он каждый (каждый!) день заходит на мой аск. И я, право, не знаю, что и думать.