Глава первая

Дамы и господа, я снова пишу вам, но это уже не прежние очерки, а тут будет представлена более кропотливая работа, и, как вы заметите букв больше стало. Выкладывать я буду каждый день, обещаю. На этот раз я не буду пустозвоном и честно буду выполнять обещанное. Мне бы конечно хотелось бы ещё слышать ваше мнение. Приступим.

Капли скользили по окну, плавно превращаясь в лужи, а некоторые так и не достигнув цели, с невероятной силой разбивались об асфальт. Была ночь, и небо наполнялось новыми жителями. Во всяком случае, так она всегда думала. Потому что каждую ночь видела новую звезду и представляла, как огонёк будет падать, а потом другой заменит её, и так по кругу… Ехала уже вторые сутки без остановок. Хотя… была на одной заправке. Когда она вышла, какой-то парень решил с ней познакомиться, а она была поглощена OneRepublic. Приятно ехать в автомобиле. Она любит путешествовать именно этим транспортом. Единственное, что она не любила – общественное передвижение. Едешь в поезде, наблюдаешь кучи картин каких-то не опытных художников, реалистов.

Первая картина: пьяный блуждает по всему вагону и рассказывает, что ему надоело жить, что жена ему надоела, а дети вообще спино - грызы. У этой картины много поклонников и столько же нежелателей. Ведь, видеть себя со стороны не всегда приятно. Точнее бы сказать, вообще не приятно и за стеной нежелания, узнать себя в другом человеке, хранится стыд. К сожалению, люди весьма трусливы, чтобы признать это качество. Их ошибка в том, что они сразу приступают к удалению, не разобравшись, почему это произошло. Вот и получается, что подобные картины скоро будут выставляться в высоком свете, как нечто под названием «новая норма». Вас это не пугает?

Приступим ко второй картине: жена прилюдно выгоняет мужа из купе и орёт ему вслед кучу слов, за которые в СССР выгнали бы из комсомола. А за то, что он ей говорил, могли и язык отрезать. Сказать, что это происходит каждый день по тысяче раз в различных семьях каждого уголка Земли, будет не преувеличением. И снова, вам не страшно, что и эти картины пополнят новые галереи, нового времени?

Ехала из Парижа. Уставшая, от этих дорог, вечных заторов и что ещё ужаснее.…Не верьте, когда говорят, что в Париже много вежливых людей. Это не так. Они бесцеремонно могут влезть впереди вас в очереди, толкнуть и это считается опять же « новой нормой».

Познакомимся с нашей героиней. Зовут – Кира. Пускай этот персонаж будет вашей фантазией, я лишь придам ей характеристике, а за вами уже её портрет, формы, внешний вид. Никогда не видела своих родителей, говорят, что её мать умерла при родах, а отец вынянчил её до года, а затем тоже покинул. Вполне банальная история семейного древа. Своего отца Кира не помнит. Так уж устроена жизнь, что мы не помним своего рождения, не помним первые года. Почему? Думая долго над этим вопросом, я всё - таки решила ответить на него в конце своего рассказа, потому что мне кажется, что написание этой книги поменяет моё мировоззрение, мои мысли, меня. Я в этом даже уверенна, ведь мои чувства никогда не подводили.

Ей 21 год и она ни разу никого не любила. Это вам покажется странным. Считая, что приятней быть одной ни от кого не зависеть, она зареклась, что никакого мужчины в её жизни не будет. Глупо, однако.

21:00 Остановка в каком-то придорожном кафе. Ну как кафе…Пару столиков и несчастный официант, который мог бы покорить любого проезжавшего мимо человека своей улыбкой, ибо обладая такими пухленькими щечками, можно было бы заподозрить, что ямочки на его лице являются неотъемлемым фактором его обаяния. Не смотря на всю грусть в его глазах, он был рад Кире, наверное, как первому посетителю за этот день, может и неделю, а может и месяц. В любом случае, первое правило, которое вы сейчас же выпишите себе на листочек или запечатлейте в своих голувашках, таково: «Улыбайся всегда, и, возможно, тогда, ты увидишь свет там, где казалось, его не будет никогда».

- Видимо я первый клиент за сегодня?

- Не только.

- Не только за сегодня?

Покрасневший официант сразу же выдал себя, ведь Кира сумела задеть за больное. Вам должно быть знакомо это чувство: «Что я вообще тут делаю? Кому это всё надо? А мне вообще надо?» Однако, как обычно после таких слов многие остаются в том же месте, где подобные вопросы возросли и продолжают там работать, продолжают там существовать. Официант лишь вздохнул, но через секунду на его лице снова появилась это невероятно обаятельная улыбка.

- Вы остроумна. Что желаете?

- Я желаю еды.

- Чиз – бургер?

- О, не разочаровывайте меня… Герман?

Мимика человека весьма интересная «вещь». Говорят, что жестикуляцией своего лица обладают немногие, что порой выбивает их из колеи тех людей, которые сумеют внутри разрываться на части, но внешне быть спокойней погоды после дождя, когда всё расцветает и появляется чарующая радуга. Мимика Киры, когда та пыталась разглядеть имя официанта, была чем-то похожа на обезьянку пытающуюся достать кокос, наверное понимая, что тот ещё не созрел, но всё-таки продолжала завершать начатое. Однако, кокос у обезьянки и она разочарована, ведь получила не то, что ожидала, как и Кира, ведь имя было довольно странным и совершенно не мелодичным. И ещё, одно примечание. На лице девушки вспыхнула улыбка и она даже проронило смешок в сторону Германа, потому что имя было не напечатано, как принято во всех заведениях, а старательно наведено чёрной ручкой, паста которой, так не вовремя заканчивалась на последних буквах. Однако, тот, кто писал, видимо не сдавался, хоть последнюю букву «н» всё-таки было затруднительно разобрать.

- Я могу сделать для вас салат.

- Можете? Я буду признательна.

Официант удалился, а Кира, как и все женщины, принялась разглядывать всё, что её окружает, жаль, конечно, что не было людей, ведь тогда можно было бы оценить наряд какой-то дамы, перевернув в голове все имена знаменитых дизайнеров, а потом понять, что на ней всего лишь какая-то вещь из «Европейского магазина»; услышать какие-либо сплетни, а что самое важное, рассказать какую-то тайну, связать её с другими и в результате сочинить новую историю, которая бы стала очередной абсурдной выдумкой, но весьма занимательной; или познакомиться с каким-то молодым человеком, а вскоре дать ему понять, что вы всего лишь друзья и ничего более! Затем удивляться, как это после часового разговора, можно полюбить друг друга, а ведь есть ещё такие мужчины, у которых уже за пазухой кольцо, которое, скорее всего вам кинут в бокал шампанского, а вы, вся такая обескураженная пойдёте припудривать носик, что подразумевается побег через туалетное окно с одним вопросом: «Ну что за легкомыслие?» Тем не менее, в данную секунду заведение выглядело таким опустошённом и не живым, что Кира решила пройтись на кухню и познакомиться с поваром, дабы убедиться, что у бедного, одинокого официанта есть друг, с которым можно обсудить что-то, например: рыбалку или смысл жизни, хотя у мужчин, наверное, это одно и тоже.

Подойдя к кухне и заглянувши через маленькую створку, всё кафе содрогнулось от неистово-громкого смеха Киры.

- О, шеф – повар, вы так похожи на того официанта!

- Женщина, успокойтесь. Да, я один. Вы даже не представляете, на сколько, это сложно!

Что можно увидеть в глазах человека, который подписался на всю жизнь быть там, где никого нет, но не это страшно. Страшно то, что он понимает всю ужасную ситуацию своего одиночества, но не осознаёт и не предпринимает ничего, чтобы хоть как-то изменить свой путь или хотя бы ракурс. В таких глазах невозможно увидеть даже грусть, ибо это чувство, состояние тоже требует общества вокруг себя или хотя бы человека, по которому можно было бы грустить. Так вот, в его глазах была пустота, которая пожирала всего Германа.

- Представляю, я тоже одна.

Взявши свой салат, Кира резко открыла дверь и также резко, видимо не привычными, этому зданию громкими звуками, захлопнула её. Когда она ела, Герман не отводил глаз. Это было увлекательно ловить его взгляд, как будто они в первом классе и первый раз увидели друг друга; как будто через год во втором классе он начал дёргать её за косичку и при каждом её повороте, тыкал в соседа и говорил, что это он, но сейчас никого рядом не было, и ему стоило признаться в том, что взгляд его падает именно на Киру.

- Вы тоже есть хотите? Или как?

Терпением Кирочка не отличалась никогда. А в общем, кому бы понравилось есть, зная, что на вас маниакальным взглядом поглощает рядом стоящий человек, которого вы знаете всего лишь несколько часов?

- Нет, что вы. Я задумался.

- О том, что вы забыли положить сыр?

- Вы ужасны!

Терпение Германа тоже заканчивалось, но он держался, как мог.

- А я вам всё равно чаевые подкину. Спасибо, было вкусно. На обратном пути тоже заеду.

Сколько сарказма было в ней, сколько дерзости, но по-другому она не умела. Как может вести себя человек по - иному, когда в жизни он с пелёнок не знал, что такое сочувствие, любовь, ласка, доброта. Всё-таки, что не говорите, но хоть мы и не помним, как визжали, первый раз на руках у матери, как ворчали на всё вокруг, потому что были беззащитны и малы. Не помним, при каких обстоятельствах сделали первые шаги и первый раз попробовали эту кабачковую кашицу. При всём при том, у вас есть близкие люди, которые напомнят вам об этом, которые, возможно, даже достанут кассету, и вы увидите себя ещё малышом или малышкой. А у Киры, близких людей нет, и ей никто не расскажет, никто не убедит её в том, что у неё было детство, наполненное любви.

- Я этого не переживу!

- Ну, одиночество пережили же… Герман.